прот. Лев Лебедев - Москва патриаршая Страница 6

Собор 1620 года решил также вопрос о том, как следует поступать с православными из Белоруссии, Литвы, Малороссии, Польши. Тех, кто пребывал там в униатских общинах, кто был крещен обливанием, кто был крещен погружением, но от священника, поминавшего римского папу, повелевалось вторично крестить в три погружения. Тех, кто утверждал, что крещен правильно и в унии не был, тех принимать без перекрещивания. Основанием для такого решения в значительной мере послужило свидетельство патриарха Филарета о том, что он сам наблюдал в течение почти восьми лет пребывания в Польше. «Я видел многие церковные несогласия у самих христиан, которые называются там белорусцами, - говорил святейший. - В одном доме у них, у отца с детьми, у мужа с женою, у господина с рабами три или четыре веры: один держит веру христианскую, другой папежскую, третий лютерскую, иной кальвинскую, иной новокрещенскую, иной арианскую и все вместе на одной трапезе едят и пьют и совокупляются браком, иные вместе и молитву творят. Многие из них молятся за... папу во время литургии... и называются униатами потому, что приняли унию или соединение с папежниками... Иные там ради напастей и гонений покорились папе; многие омрачились еретичеством... а иные терпят беды и напасти ради нашей христианской веры и пребывают непреклонными в папино учение»20.

Во всех этих документах часто «христианством» называется только православие. Следовательно, в те времена в России католиков, протестантов и униатов не считали вовсе христианами. Ошибочное присвоение «латынству» таких ересей, каких в католичестве вообще не бывало, как будто говорит о недостаточной осведомленности даже столь образованных людей, как патриарх Филарет. Однако при более внимательном взгляде оказывается, что он и другие русские хорошо отличали «папежскую» веру от «лютерской», «кальвинской», «униатской». Следовательно, здесь имеет место не невежество русских относительно западных вероисповеданий. Под «латынством» русские умышленно понимают все западное христианство вообще, которое настолько чуждо вере «святых апостол и святых отец», что должно содержать в себе (и содержит!) все языческие, иудейские, мусульманские и все еретические заблуждения, какие только есть и могут быть на свете, и потому нет нужды особенно тщательно разбирать, какие из этих заблуждений относятся собственно к «папежникам», какие - к «лютером» или «кальвином»...

Таковым было не только мнение патриарха Филарета; подобные убеждения разделялись давно и единодушно всем русским обществом. Нужно вспомнить, что автокефалия Русской церкви 1448 года явилась естественной реакцией на Флорентийскую унию, когда, то есть, стало ясно, что Константинополь более не может считаться православным. И учреждение патриаршества в России осуществилось в значительной мере под влиянием унии в западных русских землях, завершившейся Брестским актом 1596 года21. Следует поэтому подчеркнуть, что та «духовная зрелость» Русской церкви, которая, по мнению многих современных богословов, стала причиной автокефалии, а затем и патриаршества в России, проявилась прежде всего как решительное неприятие унии и какого-либо единения с западным христианством.

Важнейшей задачей патриарха Филарета стало возрождение книгопечатания. При нем было издано книг больше, чем за всю предыдущую историю русского книгопечатания22. Некоторые из этих книг «свидетельствовались» лично патриархом Филаретом. В послесловиях к книгам встречаются сообщения, что они сверялись по «древним харатейным славянским» спискам; нигде не упомянуто, чтобы сверка происходила по греческим текстам. В разных изданиях одной и той же книги встречались несогласия, иногда довольно заметные.

Была напечатана даже незнакомая до сих пор для России книга - Катехизис Лаврентия Зизания (брата Стефана - известного борца против унии в Вильне). Книга вышла из типографии в 1626 году, но, как оказалось, содержала столько неточностей и даже неправильностей, что ее не выпустили «в свет», а отдали только автору после длительных с ним собеседований, где он признал свои ошибки.

Поначалу святейший Филарет охотно принимал славянские книги, изданные православными в Литве. Но в 1627 году ученый киевлянин игумен Афанасий сообщил, что поступившая в Россию книга Кирилла Транквиллиона «Учительное Евангелие» содержит многие ереси и уже осуждена в Киеве собором архиереев, читать ее православным запрещено. Было назначено расследование. Игумен Илия и священник Иван Наседка действительно нашли в ней (хотя и не всегда безошибочно) многое несогласное с православием, после чего книгу было повелено сжечь, как и все прочие сочинения Кирилла. Кроме того, повелевалось впредь не покупать никому книг литовской печати, в церквах литовские книги заменять на московские. Царь и патриарх приказали переписать все книги литовской печати, какие только находились в государстве, и частным лицам, имеющим их, ждать особого указа о том, как с этими книгами поступить. Впрочем, это было ясно и без указа, так как книга Кирилла Транквиллиона, например, во множестве экземляров сжигалась на Москве публично.

При такой острой реакции русских людей на опасность проникновения каких-либо ересей вопросы издания книг, их сверки («книжной справы»), цензуры неизбежно ставили ряд проблем, и прежде всего кадровую: как готовить грамотных справщиков? А это проблема школы. Проблема не новая. Восточные патриархи еще в канун учреждения патриаршества в России настойчиво советовали Феодору Иоанновичу устроить в России школу. «Заводи у себя, царь, училище греческих наук, - писал Мелетий Пигас, патриарх Александрийский, - ибо у нас источник мудрости грозит иссякнуть совершенно»23. Это означало, что «училище» в России должно было стать духовно-богословским центром для всего православия и в этом смысле - вселенским.

Школа при Печатном дворе возникла у нас еще при Иване Грозном и, как полагают, по латинскому образцу, но была разгромлена вместе с этим двором. Затем Борис Годунов мечтал об устройстве университета по подобию европейских, с приглашением не одних восточных, но и западных учителей. Но такой проект был в Думе отклонен. Подобный же университет планировался и Лжедмитрием I и затем предлагался королем Сигизмундом III для России, но эти западные варианты, естественно, не были приняты. Что же касается строго православного и вместе с тем достаточно высокого по научному и богословскому уровню училища, то, во-первых, для него не было нужных кадров; единичные и случайные попадания к нам отдельных ученых греков не могли решить проблемы. А во-вторых, в России не совсем понимали, для чего, собственно, такое училище нужно и каким оно должно быть? Мы вернемся к этому вопросу позже, а сейчас отметим, что школа все-таки была организована патриархом Филаретом в 1632 году в связи с появлением в Москве протосингела александрийского патриарха ученого архимандрита Иосифа. Ему вменялось в обязанность «переводити... греческие книги на словенский язык и учити на учительном дворе малых ребят греческого языка и грамоте, да ему же переводити книги с греческого языка... на латинские ереси»24. Как видим, это была начальная школа греческого языка, и не более! Тогда с таким же успехом школой можно назвать и то, что складывалось само собою при Печатном дворе, где старцы Арсений Глухой, Антоний, о. Иван Наседка и немало других самостоятельно изучали греческий язык и передавали эту традицию молодым справщикам. Архимандрит Иосиф умер в 1634 году. На этом и окончилась его школа. А других учителей Восток прислать не мог, несмотря на то что патриарх Кирилл Лукарис искренне старался подыскать таковых для России...

«Великий государь кир Филарет» и «великий государь царь Михаил Феодорович» действовали в полном согласии, воистину как две главы одного орла...

В начале своего патриаршества отец указал сыну на несправедливую перепись населения для налогообложения, и сын-царь устранил несправедливость. Затем оба они решили учредить Тобольскую епархию для окормления как русских, живущих в Сибири, так и для миссии среди коренного ее населения. Первый тобольский епископ Киприан пожаловался на то, что воеводы не слушаются его распоряжений относительно исправления нравов русских поселенцев. Требовалось вмешательство государства.

Сын поддержал отца-патриарха тем, что издал указ сибирским воеводам точно исполнять церковные и нравоучительные акции Киприана, вплоть до наказания особо провинившихся «градскими казнями». Многое в церковной жизни было налажено и устроено при патриархе Филарете. Очень большие льготы и права получила обширная Патриаршая епархия.

1 октября 1633 года патриарх Филарет отошел ко Господу, успев сам назвать себе преемника. Им оказался псковский архиепископ Иоасаф.