Эндрю Лэнг - Происхождение религии (фрагменты) Страница 6

Подходя к этому почти нетронутому предмету — пси­хическому состоянию древнего человека — не с точки зрения метафизических спекуляций, как это делал Ге­гель, а с точки зрения современной психологии и физио­логии, берлинский доктор Макс Дессуар, во многом сле­дуя м–ру Тейну, пришел, как мы видим, почти к тем же выводам. «Эта всецело осознанная жизнь духа», которая наблюдается сейчас у современных нам людей, «кажется имеет в своей основе субстрат рефлексивного действия галлюцинаторного типа». Наше современное состояние не является «фундаментальным», а «галлюцинация пред­ставляет собой, по крайней мере, в ее ранней стадии развития, главный стержень нашего психического суще­ствования»[27].

Теперь предположим, что отдаленные и неизвестные нам предки, которые впервые разработали учение о душах, не отошли далеко от «главного стержня нашего психического существования», от постоянного галлюци­нирования. В этом случае (по крайней мере, согласно теории д–ра Дессуара) мы бы не смогли вынести сужде­ние об их психических переживаниях, а с другой сторо­ны, не могли бы игнорировать их, поскольку они, по всей вероятности, повлияли на возникновение религии.

Если древние люди всегда находились в состоянии, господствующими элементами которого были телепатия и ясновидение (допустим их реальность), можно предполо­жить, что столь полезные качества развились в процессе борьбы за существование, что они сознательно культиви­ровались известными нам современными дикарями. Ин­дейская женщина, кормилица Джона Теннера, приводила себя в гипнотическое состояние, когда она нуждалась в пище, и благодаря этому предвидела, как себя вести в данной ситуации. Английский мальчик, Теннер, захва­ченный индейцами, поначалу относился к этому скепти­чески, а затем сам небезуспешно стал практиковать это искусство[28]. Его воспоминания, которые он продиктовал, вернувшись к цивилизованной жизни, наверняка, не были придуманы в интересах той или иной теории. Можно сказать, что наиболее склонные к телепатии сообщества людей должны были ceteris paribus[29] иметь преимущест­ва в борьбе за существование. Мы можем также заклю­чить, что cetera не были paria, а способность предвидения не была наилучшим средством для успеха в практиче­ской жизни. Но в действительности мы ничего не знаем о психическом состоянии древнейших людей. Они могли иметь переживания, подталкивающие их к вере в «ду­хов», о которых мы ничего не можем сказать. Мы вынуж­дены гадать, не зная действительных психических состо­яний древнего человека, и это историческое невежество отчетливо прослеживается во всех антропологических спекуляциях о происхождении религии.

Осознание нашего незнания о психическом состоянии первобытных людей может вызвать сомнение в том, что иногда принимается как само собой разумеющееся, а именно в том, что древнейшие люди находились на одном уровне «психического» развития с нами или с современ­ными дикарями. Даже дикие народы, как справедливо отмечает м–р Тайлор, приписывают высшие психические способности соседним племенам, несмотря на то, что со­седи находятся на более низком культурном уровне. Фин­ны почитают лапландских колдунов больше, чем своих, лапландцы же признают преимущество самоедов. Есть несколько путей объяснения этой относительной скром­ности. Гегель предлагал свое объяснение, а м–р Тайлор предлагает свое. Мы не можем априорно утверждать, что древнейший человек знал не более нас о сверхнормаль­ных или кажущихся сверхнормальными переживаниях или что это знание не повлияло на его размышления о религии. Одним из примеров развития науки (или если вам угодно так называемой «лженауки»), которая изме­няется подобно хамелеону, является то, что м–р Тайлор скорее всего не мог предвидеть такого рода аргументов, когда написал свою книгу в 1871 г. «Уровни психического развития» еще не были открыты, а гипнотизму с его про­блемами не придавали большого значения в Англии. Од­нако, «спиритуализм» процветал. М–р Тайлор не прошел мимо этого возрождения дикой философии. Он прекрасно видел, что конец XIX в. знаменовался частичной реаби­литацией тех верований, которые с презрением отверга­лись в период с 1660 по 1850 гг. Семьдесят лет назад, пишет м–р Тайлор, д–р Маккулох в своем «Описании западных островов Шотландии» говорил о «знаменитом шотландском втором зрении», что «как только в него пе­рестали верить, оно перестало существовать»[30].

Д–р Маккулох ошибался в этом вопросе. «Второе зре­ние» никогда не переставало существовать (не переста­вали и верить в его существование), что было недавно подтверждено журналом медицинского общества Кале­донии. М–р Тайлор и сам говорит, что его можно найти «возродившимся среди еще более широких кругов обще­ства и при более высоком уровне образования и мате­риального благосостояния». Этот факт в самом общем виде он объясняет усилением интереса к регионам рас­пространения первобытной философии и крестьянского фольклора, а также интереса, вызванного главным обра­зом работами Сведенборга. Но сегодня положение дел изменилось. Исследователи, которые сейчас интересу­ются всеми сверхнормальными явлениями, редко верят в философию спиритуализма в американском смысле это­го слова[31].

М–р Тайлор, как мы видели, приписывает возрожде­ние интереса к этому классу непонятных явлений влия­нию Сведенборга. Это правда, что Сведенборг привлек внимание Канта. Но современный интерес к этим явле­ниям возник и продолжает существовать главным обра­зом благодаря гипнотизму. Среди образованных исследо­вателей данный интерес носит сейчас строго научный характер.

Например, м–р Уильям Джемс, профессор психологии Гарвардского университета, пишет: «Я был заинтересо­ван этим предметом (исследованием психики) несколько лет назад благодаря моей любви к честной игре в на­уке»[32].

М–р Тайлор относится к людям, которые могут оце­нить данную точку зрения. Даже так называемые «про­явления духа, — говорит он, — должны обсуждаться по существу» и такое исследование «по всей видимости прольет свет на некоторые наиболее интересные психо­логические вопросы». Ничто не может быть столь дале­ким от логики Юма.

Идеи м–ра Тайлора о причинах происхождения рели­гии сейчас критикуются не с позиций спиритуализма, а с позиций экспериментальной психологии. Мы придер­живаемся точки зрения, согласно которой вполне веро­ятно существование человеческих способностей, до сих пор неизвестных нам; эти способности, возможно, прояв­лялись с большей силой и имели большее распростране­ние у наших отдаленных предков, которые основали религию; они все еще могут встречаться у диких и цивилизованных народов и могут подтвердить доктрину отдельно существующих душ, даже если они не лежали в ее основе. Если они существуют, то это обстоятельство очень важно, ибо современные идеи основываются на отрицании их существования.

Далее, м–р Тайлор изучает названия, которые дикари и другие народы давали душам–призракам, такие как тень (umbra), дыхание (spiritus), а также приводит слу­чаи, когда тень человека отождествлялась с его жизнью. Конечно, тень в солнечную погоду имеет мало общего с призраком, являющимся во сне. Однако, то и другое было объединено и идентифицировано древними мыслителя­ми, а дыхание и сердце использовались как символы «того в людях, что делает их живыми» (высказывание коренных жителей Никарагуа, сделанное в 1528 г.). По общему признанию, символический характер фразы: «Это не сердце в строгом смысле слова, а то, что делает их живыми» доказывает, что жизнь говорящего не есть «сердце» или «дыхание», но что эти термины были из­вестны как материальные заменители идеи жизни[33]. Дей­ствительно ли древние мыслители отождествляли серд­це, дыхание и тень с жизнью, или они сознательно использовали слова, имеющие материальное происхож­дение для выражения нематериальной идеи, мы, конечно же, не знаем. В данном случае слово оказало воздействие на мысль; в то время как римлянин вдыхал (как свою жизнь) последний вздох умирающего родственника, он прекрасно знал, что маны этого родственника находи­лись везде и их не надо было вдыхать.

В дальнейшем были произведены разделения и выяв­лены различия, как, например, в случае с египетским двойником человека ка; у каренов, с одной стороны, был келах или личный фантом жизни (видение), а с другой — max — «ответственная моральная душа». У римлян тень парила над могилой, маны шли к Орку, а дыхание восхо­дило к звездам.

Затем нам представляется множество примеров, в которых болезнь или летаргия трактуются дикарями как отсутствие духа больного или одного из его духов. Эта идея странствующего духа в дальнейшем использова­лась дикарями для объяснения определенного поведения колдунов, жрецов или прорицателей. Предполагалось, что в то время, когда прорицатель находится в летарги­ческом состоянии, его душа или одна из его душ отправ­ляется в далекие странствия в поисках информации. Вероятно, в борьбе за существование он больше терял, находясь в летаргическом состоянии, чем приобретал в процессе ясновидения!