Александр Балыбердин - В поисках настоящего. Беседы о христианстве Страница 6

А чего стоят многочисленные «умники и умницы», которых телевидение предлагает в качестве «идеальной модели выпускника современной школы»: они степенно сидят за столами знатоков, решительно стучат ладонями по красным кнопкам, уверенно шагают по нарисованным на полу студии квадратам, с непроницаемыми лицами склоняются над клавишами роялей, старательно тянут носок на репетиции или руку на олимпиадах и конкурсах, мечтая успешнее конвертировать полученные в школе знания, умения и навыки в будущие должности и зарплаты, опередить других, доказать свою успешность в мiре, который принадлежит взрослым, и которому дети, если и нужны, то только как будущие рабочие и служащие, граждане своей страны. Или, чтобы, на крайний случай, в старости было кому «подать стакан воды».

А пока человек молод, полон планов и сил – ему, как правило, не до детей. В качестве примера тому можно привести интервью одной молодой женщины – «звезды» телеэкрана, которая откровенно говорила, что не хочет детей, потому что, по ее словам, «завести» ребенка равноценно тому, чтобы «вычеркнуть из своей жизни, как минимум, десять лет».

Если вы разделяете это мнение, то, скорее всего, ни у вас, ни, в целом, у всей нашей страны нет будущего. Потому что никакого будущего без детей нет и быть не может. Между тем, соотношение показателей рождаемости и смертности во многих странах, в том числе в России, свидетельствует именно об этом. Так по данным ООН в 2005—2010 гг. на каждую тысячу граждан приходилось: в России – 12,6 рождений и 13,5 смертей, в Белоруссии – 9,4 рождений и 14,7 смертей, в Украине – 9,2 рождений и 16,4 смертей2. Возможно, кто-то скажет, что тому виной – непростая экономическая ситуация в этих странах. Но только ли? Так, например, согласно тем же данным ООН, средний коэффициент рождаемости во всем мiре составил 20,3 рождений на 1 тысячу человек. Ниже этой планки – показатели Германии (8,2), Италии (9,2), Канады (10,3), Испании (10,8), Великобритании (12,0), Франции (12,2) и всех, без исключения, европейских стран, а также США (14,0) – первой экономики мiра.

В чем же причина? Почему вполне благополучные европейцы – наследники христианской веры и культуры – не хотят иметь детей? Не потому ли, что они забыли, что такое детство и зачем оно нам дано?

«Педагогика опций»

Образно говоря, отношение мiра взрослых к детям, можно сравнить с отношением к автомобилю в «нулевой», начальной комплектации, с которым у человека может быть связано немало добрых воспоминаний, но, как не крути, такой автомобиль хуже следующей в ряду модели, имеющей больше полезных опций.

Сигнализация с автозапуском, автоматическая коробка передач, полный привод, мультимедиа-система, камера заднего вида и датчики парковки, GPS-навигатор, кожаный салон, дополнительные подголовники, автоматические подъемники о обогрев стекол, подогрев сидений, антиблокировочная система, бортовой компьютер – многие из этих опций, действительно, полезны. Они делают поездку более комфортной и безопасной, а автомобиль престижным. При этом каждому классу машины полагается свой класс содержания и обслуживания, свой уровень расходов и, соответственно, доходов владельца. Как простой школьный учитель не может позволить себе автомобиль представительского класса, так и топ-менеджер не может ездить на обычной малолитражке, отдыхать в заводском санатории или жить в панельном доме, на последнем этаже, в угловой квартире. Не та «комплектация» и «набор опций» также, соответственно, другой.

Свой «пакет опций» не только у бизнесмена и учителя, директора и подчиненного, журналиста на центральном канале и в провинциальной телерадиокомпании. Принято считать, что у каждого возраста – также свой «пакет опций» или, как говорят школьные методисты, свой пакет «ЗУНов» – знаний, умений и навыков. Правда, в последние годы чаще принято говорить о «компетенциях»3, под которыми понимается способность применять полученные знания и умения, успешно действовать на основе практического опыта при решении разного рода задач.

Слово новое, но смысл остался прежним – семья и школа по-прежнему видят основной смысл своей деятельности в постоянном «up-grade», совершенствовании «комплектации» человека, то есть, по сути, в приобретении тех же самых «опций», наличие или отсутствие которых позволяет судить о качестве автомобиля, компьютера, смартфона или другого механизма.

С точки зрения подобной «педагогики опций» дошкольник однозначно хуже школьника, школьник – студента, студент – молодого специалиста, молодой специалист – опытного работника, подчиненный – директора и далее вверх по лестнице, для каждой ступеньки которой существует свой «пакет опций» и «набор компетенций». И, если мы согласны с этим, то должны согласиться и с тем, что место для ребенка, пока еще не обладающего должными «опциями» и «компетенциями», может быть отведено только в самом начале этой лестницы, и потому, будто бы, у взрослых есть все основания смотреть на детей свысока.

Взгляд свысока

Как правило, именно так – свысока, как в прямом, так и в переносном смысле – смотрят на детей взрослые, уверенные в том, что детям еще только предстоит научиться включению чайника, искусству составления годовых отчетов, умению зарабатывать деньги и многим другим полезным «опциям» взрослого мира. В то время как самим взрослым учиться у детей нечему.

О, этот взгляд свысока нам хорошо знаком!

Так смотрят учителя русского языка и математики, когда, упершись костяшками пальцев о стол и склонившись над первым рядом, как Шархан над бандерлогами, заглядывая ученикам в глаза, зловеще шепчут: «Я вижу вы все еще не представляете, что такое ЕГЭ, а ведь от него зависит вся ваша будущая жизнь и его никто, я повторяю – никто не избежит! Между тем, уже апрель на дворе, а у вас по-прежнему одна весна на уме!».

Так смотрит мама, когда, возвратившись с родительского собрания, молча вешает сумку на ручки двери, также, молча, снимает пальто и проходит в комнату отца, окатив тебя с головы до пяток взглядом полным упрека, в котором ты читаешь: «У всех дети как дети, у меня одной сын – оболтус!». Через пять минут в твою комнату заходит отец, с которым полчаса назад вы строили планы насчет воскресной рыбалки, ты ловишь тот же самый взгляд и понимаешь, что рыбалка отменяется.

Именно так, свысока, смотрит педагог музыкальной школы перед тем, как в твоем присутствии сказать бабушке: «Я понимаю, что вы отдавали девочку в нашу школу для общего развития, а не для победы на конкурсах. И все же вам придется выбирать – или ежедневные занятия по пять часов, или вы будете учиться у другого педагога». «Но внучке всего пять лет…» – пытается спасти ситуацию бабушка, и слышит в ответ: «Поэтому я и решила предупредить вас в самом начале наших занятий».

Мы настолько привыкли смотреть на детей и детство свысока, что не можем удержаться от подобного отношения к ним не только в мiру, но даже в храме. Митрополит Хрисанф вспоминал, как однажды во время богослужения в переполненном кафедральном соборе он заметил пожилую женщину, которая к кому-то постоянно наклонялась и что-то с раздражением говорила. Это был мальчик лет шести или семи. Стесненный со всех сторон взрослыми людьми, мальчик почти ничего не видел и потому, желая разглядеть, что происходит в алтаре, привставал на цыпочки, и в этот момент старушка раздраженно одергивала его, повторяя одно и тоже: «Молись, молись!». Владыке стало жаль малыша. По окончании службы он разыскал старушку и попросил, больше никогда не одергивать внука. Потому что, иначе, когда он вырастет, сам уже не придет в храм.

Тот же взгляд свысока, то же пренебрежение детством можно встретить, когда родители отказываются крестить младенцев, потому что, будто бы, «младенцы еще ничего не понимают». Подобный подход кажется даже справедливым и демократичным, поскольку, как считают родители, он не нарушает свободы детей. Хотя, в действительности, он продиктован всё тем же взглядом на ребенка свысока, убежденностью в том, что ребенок не достоин крещения или причащения, потому что, будто бы, он еще не имеет необходимых для этого «опций» и «компетенций».

Будьте как дети

Церковь не разделяет это мнение и рекомендует крестить малышей на 40-й день после рождения, а то и раньше. Но, чтобы понять почему, необходимо вспомнить случай, который произошел в Капернауме и свидетельствовал о том, что подобного взгляда на детей и детство свысока не избежали даже апостолы.

Евангелист Матфей описал его так:

«В то время ученики приступили к Иисусу и сказали: кто больше в Царстве Небесном? Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное; итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном; и кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает; а кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской. Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит» (Мф. 18, 1—7).