Сергей Бычков - Евангелие от Сергея Страница 6

— Ой, не знаю, Мария, — ответила ей Елисавета, — у каждого свой путь к счастью и одной дороги нет. Бог даст — и ты найдёшь свою тропинку. Что-то мы заболтались сегодня, поздно уже, давай спать укладываться, — вдруг свернула она разговор.

В четыре руки они быстро убрали со стола и Мария отправилась в свой закуток, где, повздыхав немного, затихла.

Елисавета тоже улеглась и стала ждать тихого стука в дверь. Она понимала, что ещё рано, что Иоанн придёт не раньше, чем через час, но всё равно прислушивалась к каждому шороху за дверью.

24

— Только бы Мария не проснулась, — тревожилась она. — Нет, не проснётся, — тут же успокаивала она себя, — молодая: сон крепкий, гром грянет — не разбудит.

Наконец Елисавета услышала тихий шорох у двери, словно кошка, просящаяся в дом, царапала дверь. Елисавета бесшумно поднялась и, тенью пройдя по комнате, отворила дверь. Показав Иоанну знаком: молчи, она провела его за руку по темноте в свою комнату и они, стараясь не издать ни одного шороха, улеглись.

Против обычного, Елисавета тихо лежала рядом с Иоанном. Она положила свою голову ему на грудь и ему даже показалось, что она уснула. Обычно, стоило ему только прийти, как Елисавета, словно вихрь, набрасывалась на Иоанна: прижималась, целовала, а её язык не успевал за её мыслью. Елисавета шептала ему нежные слова, рассказывала какие-то истории, опять шептала что он самый-самый. Это был нескончаемый поток слов, прикосновений, поцелуев. Но не сегодня.

— Ты никогда не была такой грустной, — шепнул ей на ухо Иоанн. — У меня что-то тяжело на сердце, словно перед бедой, — ответила печально Елисавета. — Всё, видимо, оттого, что скоро мы надолго, если не навсегда, расстанемся и это сжигает меня до кончиков пальцев. Я лежу и вспоминаю каждую проведённую с тобой ночь. Ты можешь мне не поверить, но я помню каждую ночь. За эти последние месяцы я стала совершенно другая и порою даже спрашиваю себя: неужели это я? Неужели это я — та женщина, которая без устали может повторять ранее незнакомое мне слово *милый*? Неужели это я — та женщина, которая может заниматься любовью по несколько раз за одну ночь и это не пресыщает меня? Неужели это я? Как случилось, что за короткий промежуток времени я из обыкновенной набожной женщины и верной жены, чтящей закон и мужа, превратилась в женщину, ставящую во главу угла любовь и с бесстыдством попирающая все представления о порядочной женщине. Ещё полгода назад я бы первая осудила такую женщину, а теперь? Теперь я считаю это нормальным и даже больше: я считаю ненормальным для женщины жить с человеком без любви к нему.

Только вот кто нас спрашивает: любишь ли ты? Наши родители выдают нас замуж, стараясь побыстрей избавиться от лишнего рта в семье и неподчинение их воли — грех… Бог накажет меня Иоанн: встретив тебя, я

25

стала великой грешницей. Накажет, только вот я не понимаю — за что. Святые писания учат, что всё в нашей жизни даётся от бога: и власть, и деньги, и счастье, и любовь. Так если бог дал мне любовь, так как это может быть грехом?

Иоанну было непонятно, то ли Елисавета спросила его, то ли разговаривает сама с собой и он молчал.

— Что ты всё время молчишь? — Слегка толкнула она его в бок, — ответь мне.

— А я откуда знаю, — прошептал опешивший Иоанн, — ты столько наговорила, что у меня ум за разум за шёл.

— Я спрашиваю тебя: любовь — это божье наказание или награда?

— Наверное…, - тут он замялся, — …не знаю я, Елисавета, что ты меня спрашиваешь, вот бога и спроси. Он отстранил голову Елисаветы и стал целовать её губы, шею, плечи. Она замерла, дыханье её участилось, а когда Иоанн чуть сжал губами её напухший сосок, Елисавета застонала и, выгнув спину, падалась к Иоанну всем своим телом…

Иоанн откинулся на спину и дышал как загнанная лошадь. Опомнившаяся Елисавета, боясь что они разбудят Марию, закрыла его рот ладонью.

— Тише ты, — прошептала она прерывистым голосом, — Марию разбудешь.

— Сама-то, — только и прошептал сквозь её пальцы Иоанн.

Отдышавшись, Елисавета из печальной женщины превратилась в весёлую болтушку.

— А у тебя до меня были женщины? — спросила она Иоанна.

— Не-а, — соврал Иоанн.

— Врешь!

— Я тебя умоляю, — искренне возмутился Иоанн, — откуда? Я стеснительный и робкий. Для меня легче переплыть Галилейское море, чем попросить у женщины.

— Врешь, — опять прошептала Елисавета, — да кто откажет такому красавцу?

— Ей-богу, Елисавета, — взмолился Иоанн. — Хотела одна сооблазнить в Египте, всё приставала, а я у её мужа служил и не позволил себе оскорбить хозяина.

— А как она к тебе приставала? — заинтересовалась Елисавета, — расскажи.

26

— Ну, я уже и не помню, — ответил Иоанн, — глазки строила, заигрывала, ей-богу, не помню, забыл.

— А ты теперь к ней собрался? — с ревнивыми нотками в голосе спросила она его.

— Нет, что ты, я и забыл давно её, это ты своими распросами напомнила мне о ней.

— А что ты там будешь делать?

— Ещё не знаю, Елисавета. Египет большой и найти работу там гораздо проще, чем здесь.

— Ну, а меня ты будешь вспоминать? — с надеждой в голосе спросила его Елисавета.

— Как же я могу тебя забыть? До самой смерти ты будешь в моём сердце.

От его слов Елисавета расплакалась и Иоанн никак не мог её успокоить.

— Ну, ну, перестань, Елисавета, — шептал он ей, — бог даст — ещё свидемся. Да и не сейчас я ухожу, а как тепло станет, месяца через три.

Под самое утро Иоанн, в сотый раз поклявшийся Елисавете в любви, тихо выскользнул из её дома.

27

Глава 8.Гора соблазна.

После полудня, когда Елисавета прилегла отдохнуть, Мария решила подняться на Елеонскую гору, у подножия которой была расположена Вифания, чтобы оттуда полюбоваться Иерусалимом. Елеонская гора представляла собой возвышенность с тремя вершинами и дорога на Иерусалим проходила по средней. Чем выше поднималась Мария, тем величественнее открывался вид, а когда она, наконец, поднялась на высшую точку горы, сердце её замерло. Впереди, если смотреть на запад, раскинулся Иерусалим с его красивейшим сооружением — мраморным храмом царя Ирода. Даже отсюда, с расстояния в нескольких километров, красота и величие этого чуда поразили Марию.

— Надо выбрать день и посетить его, — подумала она, — кто знает — увижу ли я его снова когда-нибудь.

Со стороны Иерусалима по пустынной в этот час дороге шёл путник. Когда он приблизился настолько, что можно было разглядеть черты лица, сердце Марии ёкнуло: это был Иоанн, их сосед. Мария никак не ожидала встретить его здесь. Сердце её запрыгало, как у воробья, а к лицу прилил жар.

— А-а, Мария, — воскликнул подошедший Иоанн. — Что ты тут делаешь одна?

— Пришла полюбоваться Иерусалимом, — скромно ответила Мария, стараясь не глядеть на него.

— Нравится? — с улыбкой спросил Иоанн.

— Очень! — воскликнула она. — Я никогда не видела такого чуда. Особенно этот храм. И Мария показала рукой в сторону храма.

— Воистину, — поддавшись её восторгу, с жаром подтвердил Иоанн, — хотя, как говорят, храм Соломона был красивей. Но мы его не видели: простояв 416 лет, он был разрушен войсками Навуходоносора.

— Откуда ты это знаешь? — спросила осмелевшая Мария.

— Я люблю историю и очень-очень любопытный. Я много тебе могу рассказать. Вот, к примеру, эта южная вершина Елеонской горы, — тут он показал рукой на соседнюю вершину, — знаешь ли ты, что её называют *Горой соблазна*?

Мария отрицательно покачала головой.

— Пойдём туда, — неожиданно предложил Иоанн, — я покажу тебе жертвенник на её вершине и расскажу, откуда у неё такое странное название. 28

Мария заколебалась. Она обручена и прогуливаться с другим мужчиной не имеет права. Но, с другой стороны, она ничего плохого не делает, да и никто не узнает. Не дожидаясь её решения, Иоанн взял её за руку как маленькую девочку и решительно двинулся вниз по уклону. Его решительность внезапно передалась Марии. Она незвестно почему вдруг весело рассмеялась и, поддавшись какому-то задору, крикнула: — Побежали. Иоанн рассмеялся ей в ответ и, держа её руку, устремился вниз. Бежать под улон было легко и они быстро достигли подножия средней вершины. Не останавливаясь, они с разбега стали взбираться на соседнюю вершину, но бежать вверх было тяжело. Бег их замедлился и, не добравшись и до половины подьёма, они остановились. Мария запыхалась и с шумом выдыхала из себя воздух. Её щёки пылали как два спелых яблока, а глаза сверкали как звёзды. Неожиданно Иоанн притянул её к себе и поцеловал в губы. Никто и никогда ещё не целовал Марию. И хотя в своих мечтах о принце она много раз представляла, как это произойдёт, действительность превзошла все её ожидания. Она и близко не могла представить, что поцелуй такой восхитительный, такой опьяняющий! Иоанн приготовился к реакции, но ничего, кроме восторга, не увидел в глазах Марии.