Сергей Шведов - Русская вера, или Религиозные войны от Святослава Храброго до Ярослава Мудрого Страница 7

Греки произносят это имя как Теос, отсюда «теология», то есть «богословие». Я специально остановился на божественном трио Деус-Ева-Дева, поскольку с их помощью надеюсь объяснить значение имен волосатых королей, в которых отсутствует корень «ладо», но для начала еще одна цитата из книги Васильевой: «Возможно, само имя Иван восходит к древнейшей индоевропейской традиции: оно имеет аналоги у кельтов: Ив, Ивэйн, Иванхо (Айвенго). Одного из двенадцати рыцарей Круглого стола (символ зодиакального круга) зовут Ивэйн, и на его гербе изображен лев, символ Солнца» («Религия Великой Скифии»).

Итак, имя четвертого сына Ладовица (Хлодвига) – Теодорих, а точнее Теодор-рекс. Имя Теодор широко распространено в Европе и считается, кажется, греческим. Однако, по мнению Чудинова, которое мы привели выше, оно связано с Балканами, ибо именно там поначалу возник культ Девы-Живы, а потом и Деуса. Здесь нужно оговориться, что греческие и латинские авторы имели скверную с точки зрения современного исследователя привычку переводить либо все имя целиком, либо часть его на свой язык. Особенно в этой связи не повезло двусложным славянским именам. Так что Теодор-рекс вполне может быть и Теодором («Даром Деуса»), и Божидаром. Тоже самое можно сказать о Теодеберте, с той лишь поправкой, что речь идет о Божественном Бере. Как мы помним «бер», «медведь» был одним из символов династии. Теодебальда мы с полным правом можем назвать Божественным Владыкой или, что, наверное, точнее, Божественным Даром Владыки. Хильперик – это Колобер, или Медведь – Солнце («коло» на древнеславянском как раз и обозначает дневное светило). Хариберт – это Ярибер, то есть божественная энергия Велеса-медведя. Здесь необходимо оговориться, что и в латинском, и в греческом алфавите нет буквы «й», а именно с этой буквы начинается слово «йарь». Поэтому буква «й» либо вообще опускалась либо заменялась буквами «г» и «х», точнее их аналогами в вышеназванных алфавитах. Еще Егор Классен отмечал, что русский корень «яр», пишется в немецком языке как «гер», точнее her, отсюда кстати немецкое обращение «герр», которое обычно переводится как «господин», хотя означает всего лишь человека, наделенного оплодотворяющей энергией-семенем, то есть мужчину. К слову, то же самое означает и слово «арий», ныне почти запрещенное. Хотя никому почему-то в голову не пришло запретить и слово «герр», хотя оно означает тоже самое. Я уж не говорю о том, что «арий» входит как составляющая часть в слова «пекарь», «слесарь», «боярин» и т. д. Может, заодно запретить и их?

Честно говоря, я затрудняюсь объяснить, что означает имя Сигабер, хотя вторая составляющая этого имени очевидна. Возможно, речь идет о победоносном медведе. Зато имя Дагоберт, а точнее Драгобер, означает «охраняемый небом путь медведя», то есть Велеса. Где буква «д» означает защиту, «ра» – небо, а «га» – путь (отсюда русское слово «гатить», то есть прокладывать путь). Сравните с другими славянскими именами – Драгомир, Миодраг, Драгутин, Драговит. И, наконец, вспомните русскую дорогу. Да, уважаемые сограждане, слово «дорога» именно так переводится с русского на русский. Собственно, она и по факту опекается только небом, никаких других хозяев у нее, похоже, по сию пору нет. Я мог бы продолжить перечень имен, упоминаемых в летописях в связи с Меровингами, переводя, а точнее возвращая их в славяно-русское лоно, но, думаю, и перечисленных вполне достаточно. В связи с этим естественно возникает вопрос, а почему эти имена, откровенно славянские, преподносились и преподносятся как германские. Ответ до смешного прост – потому что немцы первыми застолбили их за собой. И даже кое-как перевели. Образчики этих переводов я приводил выше. Конечно, их могли бы поправить наши переводчики, но дело все в том, что большинство европейских летописей переводились не с греческого и латинского, а как раз с немецкого, английского и французского, а если их все-таки переводили с оригинала, то обязательно сверялись с немецкими текстами. Я не собираюсь обвинять европейцев в сознательном обмане, просто для того, чтобы понять значение имен королей из династии Меровингов, надо, во-первых, знать русский язык, а во-вторых – славянскую мифологию.

Итак, мы установили, что средневековые хронисты знали о франках, как ни странно, больше, чем современные ученые. Троянские корни династии – это если и не факт, то вполне законное допущение. Равным образом мы можем говорить о происхождении династии из Приазовья или Причерноморья, с берегов Дона или Днепра. Славянские корни Меровингов достаточно очевидны, можно спорить лишь о божественности их происхождения. Конечно, Ладон (Хлодион) рожден был от человека, но его рождению наверняка предшествовала религиозная мистерия, где представительница истребленного рода франкских вождей изображала богиню Ладу, земным воплощением которой, по тогдашним представлениям, она была, а ее жених выступал от имени посланца Рода Ярилы, одновременно являющегося и юным Велесом, Божественным Медведем. Я даже знаю, как называли окружающие этого человека, – Ярман! Но о ярманах речь впереди.

Глава 2. Скифы

Прежде чем перейти к интересующему нас периоду, IV–V вв. н. э., постараемся разобраться, кто обитал в Причерноморье и Приазовье до того времени, когда гуннская волна накрыла Европу и опустила на дно истории Великий Рим, привольно раскинувшийся на трех континентах.

Вот что пишет по этому поводу Ю. Д. Петухов: «Северное Причерноморье – особое место в истории суперэтноса. Это бескрайние и обильные зверем и травами степи (для того времени местами и лесостепи), где русы-индоевропейцы впервые в мире приручили дикую лошадь и вследствие того (только одна из причин) покорили этот мир (само слово-понятие «князь» – «конунг» – «кениг» происходит от русского «конник», как «шевалье» – «кавалер» – «кабальеро» от слова «кобыла»). Северное Причерноморье наряду с Балканами (Нориком) можно назвать вторичной прародиной индоевропейцев» («История Русов»).

После Троянской войны, о которой мы уже упоминали выше, в Причерноморье пришли киммерийцы. Случилось это в XIV–XIII вв. до н. э. Переселение их сказалось по всей Европе. С одной стороны, по мнению Валерия Шамбарова, изложенному в книге «Когда оживают легенды», обособляется кельтская культура, охватывая запад Европы, с другой, в Прибалтике и по Дунаю образуются лужицкая (она же венетская) и иллирийская культуры. Именно в ходе этих переселений на Адриатике появляется венеты, основавшие здесь Венецию. Однако, как полагает Шамбаров, этих венетов не следует путать с венедами-славянами, поскольку «в венетских надписях на Адриатике лингвисты усматривают и латинские, и германские, и балтские, и славянские корни». Однако по поводу киммерийцев существуют и другие мнения. Так, Н. И. Васильева полагает, что киммерийцы «как носители срубной культуры оказываются прямыми наследниками степных ариев Восточно-Европейской равнины; их предки предпочли остаться «дома», тогда как другие расселились по всем направлениям в Европу и Азию. Неудивительно, что древняя традиция, представленная в Библии, называет киммерийцев старшим из народов индоевропейской семьи».

И еще одна цитата: «Учитывая данные археологии и исторической традиции многих народов, нет оснований считать киммерийцев поздними пришельцами в южнорусских степях. Напротив, есть основания полагать, что они были автохтонами, местными жителями с древнейших времен» (Васильева, «Великая Скифия»).

Несмотря на некоторые разногласия, ни Шамбаров, ни Васильева, ни Вернадский, ни другие исследователи не отрицают существенный вклад киммерийцев как в причерноморскую культуру, так и в европейскую эпохи поздней бронзы. Как сообщает Геродот, киммерийское царство пало под натиском скифов, пришедших из Азии. Однако Васильева полагает, что произошла лишь подвижка родственных племен, когда одна элита сменила другую.

«Вторжение скифов с Волги и Дона в Причерноморье следует понимать не как «вытеснение» одного народа другим, совершенно чужим, а как внутрисистемное, чисто политическое перемещение. Другими словами, около 800 г. до н. э. в южнорусских степях сменилась политическая власть» («Великая Скифия»).

Васильевой вторит Г. В. Вернадский: «В то время как народы, осевшие в Южной Руси, обозначаются в различные эпохи несхожими именами, мы не можем быть уверены, что каждое изменение имени сопряжено с миграцией целой этнической группы. Оказывается, что время от времени новые правящие роды захватывали контроль над страной, и несмотря на то, что некоторые группы эмигрировали, большинство местного населения оставалось, лишь принимая примесь крови пришельцев» («Древняя Русь»).

Итак, в VIII в. до н. э. господство киммерийцев в Причерноморье сменилось господством скифов. Вот что пишет об этом Васильева: «Выясняется, что уже в VIII в. до н. э. нижнедонские степи были заселены скифами, поскольку преемственность культуры в позднейшую эпоху полностью сохранялась. Дон в начале 1-го тыс. до н. э. был границей «Киммерии» (простиравшейся в Приазовье – Причерноморье на запад от Дона вплоть до Карпат и низовьев Дуная) и «Скифии» (на восток от Дона до Волги, южного Приуралья и далее на восток). Около 800 г. до н. э. донской рубеж был прорван: именно к этому времени относится внезапная гибель группы нижнедонских поселений (Кобяково, Гниловское, Хапровское и др.) так называемой кобяковской культуры эпохи поздней бронзы, преемственной с общекиммерийской – срубной культурой. Это и был момент нашествия скифов «в Европу»» («Великая Скифия»).