Рудольф Фрилинг - Христианство и перевоплощение Страница 7

Можно обратить внимание на то, какую огромную роль в сообщении Луки играет «видение» со стороны учеников. «Он поднялся в глазах их, и облако взяло Его из вида их» (Деян. 1:9). «И когда они смотрели на небо» (1:10), «два мужа в белой одежде» сказали: «Что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо» (1:11). Речь идет не о какой-то чудесной левитации материального тела, не о чем-то таком, что мог бы увидеть каждый. Речь идет о созерцательном опыте учеников. Исчезновение Христа в облаках есть облеченный в образ опыт, что до сих пор временами достижимое для их созерцания тело воскресения отныне «превосходит» силы их зрения, что они не могут более поспевать за одухотворением Христа и переживают это как Его «исчезновение».

За нисхождением Христа, «katabainein», о котором так настойчиво говорится в Евангелии от Иоанна, начиная с Пасхи следует восхождение, «anabainein». Христианскому Благовестию незачем стыдиться этих слов о нисхождении и восхождении как мировоззренчески устаревших. Это «восхождение и нисхождение», понимаемое как движение сознания между различными сферами бытия, абсолютно правомерно. Оно принадлежит и основополагающим истинным имагинациям Библии. Патриарх Иаков видит во сне небесную лестницу, которая связует верх с низом. «И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божий восходят и нисходят по ней» (Быт. 28:12). Небесный верх и земной низ разделены в начале сотворения мира, чтобы в своей полярности создать поле напряжения, где будет действовать человечество. Оба мира должны стать плодотворными друг для друга, Один поток сил постоянно идет сверху вниз, другой — снизу вверх. Обитатели вышних миров, ангельские существа, движутся в обоих направлениях. Они непрерывно несут на землю небесное и должны возносить от земного человечества и присоединять к небу то, что может быть совершено только на земле.

В Евангелии от Иоанна есть место, где идет речь об ангеле, который «сходит» (5:4) в купальню Вифезды и, возмущая воду, передает ей целительную силу. Ангелы нисходят к земле не настолько, чтобы воплотиться, но этот ангел, являвшийся в Вифезду, так или иначе был в состоянии, возмущая воду, явить временно свое мнимое тело, которое еще могли воспринять некоторые люди, имеющие дар ясновидения. Сам человек, однако, сходит в земной мир куда основательнее. Он должен обрести на земле свою самостоятельность и затем передать обретенное вышним мирам. Но из схождения к земному воплощению, которое как таковое было «угодно Богу», получилось «падение». Он не устоял перед односторонней силой притяжения низа, и в результате гармоническое восхождение и нисхождение между небом и землей было нарушено. Ангелы находят все меньше того, «достойно возношения», а земное человеческое бытие больше изолируется от того, что ангелы хотели бы принести свыше. Когда же человек умирает, ему трудно вжиться в восхождение.

Христос своим вочеловечением восстанавливает изначальное соотношение между верхом и низом. Исходя из древнего видения Иакова, он говорит о небе, которое отныне вновь будет отверсто над землей, и об Ангелах Божиих, «восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому» (Ин. 1:51). Он сам, во всем величии и неповторимости, свершает предназначенное человеку восхождение и нисхождение. Его исчезновение ведет к смерти на Голгофе и к «аду»; в своем пасхальном движении вверх, в вознесении, Он несет в небеса отвоеванное у земли тело воскресения.

Его исчезновение «из вида» учеников не следует понимать таким образом, будто бы оно противоречит слову Воскресшего: «И се, Я с вами во все дни до скончания века». Скорее вознесение является как раз предпосылкой к тому, чтобы это обетование могло осуществиться. Во время своей Иисусовой жизни на земле Христос был только для тех людей, которые, живя тогда в Палестине, встречались на пути. Когда же о Нем однажды спрашивают греки, Христос воспринимает это как знак, что «пришел час прославиться (doxazein) Сыну Человеческому» — через преображение, через великое преображение он приобретает такую форму бытия, в которой Он может стать сущим для всех людей (Ин. 12:23). Тело воскресения, проникаясь небесным началом, беспредельно освобождается. И тогда оно приобщается к духовному миру как вознесенное над всем пространственным силовое образование, которое благодаря своей духовной надпространственности способно «повсюду» воздействовать на пространственное. К этому нам еще предстоит вернуться.

Теперь, рассмотрев в воскресении и вознесении «восхождение» Христа в его неповторимости и окончательности, мы, как н после рассмотрения нисхождения (с. 22), опять должны констатировать, что в рамках этих событий для перевоплощения безусловно нет места, ведь благодаря Пасхе и вознесению Христос уже осуществил в отношении Самого Себя то, что для человека есть далекая цель в день Страшного суда.

Впрочем, можно бы еще обратиться к «второму пришествию Христа» («parousia») — нет ли здесь какой-либо связи с перевоплощением? Ключ здесь дает рассказ о вознесении. Когда Христос исчезает из вида учеников, апостолы слышат слова ангелов, что Он вернется «таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо» (Деян. 1:11). Как он исчез в облаках, так же в будущем Он снова предстанет из облаков [10] взору людей (Мф. 24:30; 26:64; 1 Фес. 4:17; Откр. 1:7; 14:14), Царство облаков, где постоянно происходит возникновение и перетекание обликов, одновременно является как бы образом окружающей нашу землю сферы «возможностей». Это такая часть земли, где все существует еще в пластическом и податливом, формирующемся бытии, где все еще доступно становлению; с другой стороны, эта часть земной природы воспринимает излучение, излияние ближнего неба. В этой сфере, где встречаются земное и небесное, в этой области возможного в будущем, с момента вознесения царит Христос. Находясь в этой форме бытия, он может для. всех людей существовать беспредельно освобожденным образом: «Я с вами во все дни до скончания века». На первых порах эта новая форма бытия превосходила созерцающее сознание апостолов. Но обетование вторичного «пришествия» так же мало противоречит словам «Я с вами во все дни», как и вознесение; пришествие Христа есть «пришествие в человеческое сознание» Его уже мотивированного присутствия. Ведь утверждение «Он с нами» не означает еще, что «мы с Ним», — так человек, сидящий подле больного и стерегущий его сон, находится с больным, тогда как тот в своем сознании не находится с этим человеком, пока не проснется и не осознает этого факта. Присутствие Христа с момента вознесения поначалу сокрыто для человечества. Обетование возвращения указывает на грядущее пробуждение человечества к этому таинственному присутствию. Он «придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо». Созерцающее сознание в будущем проснется и продолжится именно с того места, где некогда оборвалось у апостолов. «Пришествие» принесет с собой «расширение сознания» у людей, которые тогда сами непосредственно постигнут действительность Христа, как Павел на пути в Дамаск сам непосредственно постиг ее. Слова о том, что пришествие произойдет в сфере облаков, совершенно явно говорят, что речь идет не о возвращении Христа в земную плоть, «sarx». Ведь относительно достигнутого в теле воскресения последнего совершенства это было бы абсолютно бессмысленно.

То, что Христос воплотится снова не в плотском теле, было решающим пунктом разногласий, приведших в 1912–1913 годах к разрыву между Рудольфом Штайнером и Теософским обществом, в рамках которого, хотя и вполне самостоятельно, он действовал, на первых порах. Примечательно, что основоположник современного антропософского учения о перевоплощении настоятельнейшим образом подчеркивал: о втором пришествии Христа во плоти, какого ожидали тогда в теософских кругах, не может быть и речи — такой подход совершенно исключает истинное познание существа Христа в его неповторимости.

Итак, относительно «второго пришествия» сохраняет силу тот же вывод: к самому Христу идея перевоплощения неприменима.

Краеугольным фактом христианства является Сам Христос и Его деяния. Но эти деяния, ставши реальностью, нуждаются в свободном человеческом признании, одобрении и внутреннем постижении. Общее понятие «христианство» включает также, что как ответ на вочеловечение Христа должно произойти еще и пришествие человека ко Христу. И теперь мы перейдем к этой другой стороне христианства, чтобы затем вновь вернуться к вопросу о перевоплощении.

Становление Христова начала в человеке

В Послании к Филиппийцам апостол Павел пишет: «‹…› не потому, чтобы я уже достиг, или усовершился; но стремлюсь, не достигну ли я, как достиг меня Христос Иисус» (3:12). В Первом Соборном послании Иоанна Богослова читаем: «Но еще не открылось, что будем» (3:2). В Нагорной проповеди есть такие невероятные слова: «…Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5:48).