Алексей Уминский - Мы с тобой одной крови. Лекции, беседы, проповеди Страница 9

Этой справедливости человечество ищет и добивается? Нет, везде и всегда человек ищет милости, сочувствия, понимания. И в этом нет справедливости.

Есть жесточайшая несправедливость, которую мы видим вокруг себя, она существует в государстве, в судах – в тех органах власти, которые должны были бы следить за справедливостью, но сами являются источниками несправедливости.

Человечество больше стремится к тому, чтобы с каждым человеком поступали по совести. И тогда совесть может в каком-то смысле подтянуть человечество к понятиям справедливости, правды.

Крещение Христа на Иордане. Приходит толпа грешников: фарисеи, солдаты, разные люди, по-разному согрешающие, по-разному требующие очищения. Они устремляются сюда, чтобы исповедовать свои грехи, то есть открыть свои болезни, свою несправедливость, свою неправду, неправедность, с тем чтобы омыться в Иордане, получить прощение и приготовиться к пришествию Мессии. И приходит невинный Христос. Он к ним вроде бы никакого отношения не имеет. Он говорит Иоанну Крестителю, который отказывается Его крестить: оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду (Мф. 3, 15).

В чем эта правда состоит? Правда Бога по отношению к этим людям?

Должник по правде должен отдавать долги, вор, украв, должен сидеть, и так далее – каждый должен как-то правде удовлетворить. Но разве Христос с этой правдой приходит в мир? Он берет всю неправду мира на Себя. Он берет на Себя все грехи мира как раз в этот момент, когда говорит, что Ему надлежит исполнить всякую правду.

Можно ли Его обвинять в том, что Он посылает нам страдания, несчастья, скорби?! И говорить, что через это Его любовь исполняется? По-моему, это величайшая ересь, которую только можно высказать.

Другое дело, когда нам в нашей жизни встречаются скорби, боль, страдания, несчастья, рядом с нами оказывается Христос. Если мы дадим Ему возможность присутствовать с нами в скорбях и болезнях, то Он тут же с нами и окажется и разделит с нами весь этот ужас в жизни, в мире несправедливом, лежащем во зле. Мы встретили свое несчастье в искаженном злобой и грехом мире, и вместе с нами оказался любящий Христос. В этом Его милость. А может быть, и справедливость.

Несчастья и скорби встречаются в нашей жизни не потому, что кто-то их заслужил. Если бы было так, то Бога можно было бы назвать Богом справедливости. Тогда злые люди должны были бы умирать от страшных болезней, а добрые должны были бы быть счастливыми, богатыми, очень здоровыми и вообще никогда не умирать.

Но так не может быть, потому что если бы была Божественная справедливость в этом мире, то спасения не было бы никому. Потому что по справедливости, по правде, все очень грешные. И наши добрые дела, добрые характеры являются, собственно говоря, не нашей заслугой, а часто просто Его дарами и милостью по отношению к нам. Поэтому мир несправедлив и в лучшем смысле этого слова, и в худшем. В худшем – потому что он лежит во зле и в нем правит зло, неправда, несправедливость. В падшем мире – законы падшего мира. С другой стороны – это благо, Бог милосерден, и поэтому Его любовь покрывает любую правду и любую справедливость, потому что она выше и значительно лучше.

Евангелие – непосильно для человека

Масленичная неделя предваряет Великий пост. Она имеет свои богослужебные особенности: в среду и в пятницу не совершается Божественная литургия, в эти дни уже читается покаянная молитва святого Ефрема Сирина. Эта неделя хоть и сплошная, но уже постная – мясо мы уже не вкушаем, не совершается Таинство Венчания. Традиционно христиане проводят эту неделю в неком гостевом режиме, все стараются до поста сходить друг к другу в гости, посидеть и пообщаться.

Эта неделя называется еще и Неделей о Страшном суде. На одной иконе Страшного суда, написанной в XVII веке, изображен суд, мир разделен на две части – на праведников и грешников, одни восходят в Царствие Небесное, другие – ниспадают в ад. И прямо по рангам написано, кто за кем отправляется на Страшный суд: убийцы, прелюбодеи, еретики, агаряне, воры, мздоимцы и так далее.

А вот Евангелие этого воскресного дня дает нам совсем другую картину Страшного суда, в нем ничего не говорится об уголовно-религиозной ответственности. Понятно, что Страшный суд гораздо более страшный, чем просто суд по категориям греха. Ведь можно, оказывается, следовать всем заповедям и быть совершенно чужим Христу.

Услышав в воскресенье притчу о Страшном суде, в будни выходим на улицу и вдруг видим: ах, нищий! ой, бездомный! ой, несчастный! Что же делать? Все бросить, схватить за руку нищего, срочно отвести в ресторан и вкусно накормить? Или бездомного привести переночевать в свою квартиру? Понятно, что в притче речь идет не об этом, нельзя воспринимать эти слова в таком буквальном, прикладном смысле. Конечно, люди, которые способны по-настоящему серьезно, глубоко, не на один день, не на пятнадцать минут заниматься судьбами бомжей, способны странника впустить в свой дом, готовы своим теплом согреть замерзающего, – это великие люди. Но этот путь очень непрост.

Нам надо хотя бы начать смотреть на мир другими глазами, – вот о чем идет речь прежде всего. Понять, что мы не имеем права никого считать чужим. Даже когда мы приходим в храм на литургию, многие из нас, христиан, смотрят друг на друга с отчуждением. А когда мы встречаемся в социальных сетях, христианин христианину может такое сказать, такое написать, так оскорбить, что об исполнении заповедей вообще речи нет…

Страшный суд оказывается страшным, потому что мы не имеем любви. Можно проводить сколько угодно благотворительных акций, помогая бедным и несчастным людям, но при этом с ужасом и неприязнью отворачиваться от конкретного человека, встреченного на нашем пути. Важно наконец-то научиться любить, научиться себя преодолевать. Преодолевать, когда неприятно смотреть на кого-то или просто находиться рядом с кем-то, когда неприятно осознавать, что рядом есть люди, которых надо замечать.

Притча о Страшном суде говорит нам о тех, кто обычно не входит в контекст нашей жизни. Современные церковные люди в основном живут благополучно. Среди наших друзей и родственников нет нищих, нет убогих, нет бездомных, нет – за некоторым исключением – заключенных, нет преступников. Люди, о которых говорит Евангелие, находятся за пределами нашей действительности. А Христос призывает христианина раскрыть свою жизнь так, чтобы включить в нее всех, чтобы ни один человек на земле не оказался нам чужим.

Прежде всего нам надо научиться видеть человека в каждом человеке, и только потом мы сможем увидеть в человеке Христа. И по-другому не бывает. Иначе вся жизнь будет состоять из маленьких благотворительных акций, направленных на улучшение жизни абстрактных нищих, абстрактных бездомных, абстрактных заключенных, а сердце будет оставаться для них закрытым. И когда однажды мы встретим реального нищего, заключенного, бомжа, то с ужасом и негодованием от него отвернемся…

Поэтому и страшно. Ничего более трудного, чем то, о чем говорится в Евангелии, на свете нет. И когда мы говорим, что Бог не дает человеку понести что-то сверх сил, – это неправда. Слова притчи о суде – они сверх сил, они абсолютно непосильны для человека. Вообще, Евангелие – непосильно для человека. Потому что если бы все было просто, то не было бы никакого подвига. И любовь – непосильна.

Все ищут удобства, комфорта, нормального посильного существования. А Христос предлагает любовь непосильную, от такой любви становится страшно. И суд страшный не потому, что там изображены жуткие, устрашающие муки… Икона Страшного суда – другая. 25-я глава Евангелия от Матфея – это и есть икона Страшного суда. То, о чем говорит в притче Христос, – непосильно. Но если человек этого не делает, он остается без Христа.

А вот десять заповедей – вполне посильны, доступны любому порядочному гражданину. Кто не исполняет эти заповеди, тот просто неприличный человек. Что трудного в десяти заповедях? Исполнить их можно, просто живя нормальной жизнью, а Евангелие непосильно. Но мы только в том случае можем называться христианами, если берем на себя непосильное. Если человек не идет по этому пути, он никогда не станет христианином.

Любовь – это дар Божий, но он всегда связан с желанием человека этот дар получить и понести. Если человек боится, как в притче о богатом юноше (см. Мф. 19), то он никуда не идет. А если он не побоится, пойдет за Христом, потом он этот дар получит. Апостол Петр спрашивал Учителя: кто же может спастись? кому это по силам? А Христос отвечал, честно и откровенно, что человеку это невозможно, но продолжал, все возможно Богу. Тот, кто может бездумно довериться Евангелию, не испугаться, тот встает на путь, ведущий к Богу. Кто-то продвигается по этому пути успешно, кто-то менее, кто-то страдает, что путь этот пройти не может, но все равно идет. По-другому не бывает. На этот путь нас призывает Христос в притче о Страшном суде.