Два урока о животном и человеке - Жильбер Симондон Страница 16

Ища предмет знакомый в нём,

Они идут знакомым им путём,

И повторяется всё в том же направленьи

Такое ж самое явленье;

Но мысли в них руководящей нет.

(Это память-привычка.)

Мы действуем не так. Инстинкт или предмет

Не служит точкой нам исходной,

Мы побуждаемы лишь волею свободной.

Начало высшее во мне заключено

И существо моё ему подчинено;

Начало это, будучи духовным,

Отделено от тела, и оно

Является у нас властителем верховным

Всех действий. Но какая связь

Незримая, меж них установясь,

Его соединяет с телом,

Кто властен разрешить в определенье смелом?

Владеет хорошо орудием рука;

Но в свой черёд кому была она послушной?

(Это вопрос общения между субстанциями.)

И чьим велением несутся облака

И движутся миры стезёю их воздушной?

Небесный дух, быть может, их ведёт.

Такой же дух и в нас живёт,

Пружины тайные приводит он в движенье.

Пути невидимы, мы видим лишь явленье;

Возможно их постичь — на лоне Божества.

И если правду всю сказать нелицемерно,

То сам Декарт, учения глава,

Знал то же, что и мы. Одно я знаю верно:

Дух этот чужд разумнейшим зверям,

Лишь в человеке он себе возводит храм.

И все ж растения, хотя оно и дышит,

Неизмеримо выше зверь.

Что скажет тот, кто мой рассказ услышит,

Который здесь я приведу теперь?

Далее следует басня «Две крысы, яйцо и лиса», в которой говорится о способности животных прогнозировать события и в какой-то мере рассуждать логически. У Лафонтена есть ещё одна басня — басня о сове («Мыши и сова», книга XI, басня 9{27}), — где он открыто выступает против картезианской доктрины, иллюстрируя понятие pronoia, то есть принцип прогнозирования и расчёта, основанного на полученных прогнозах. В дупле дерева нашли старую сову. Старые совы всегда мудрее молодых. И в том же дупле, на самом дне, обнаружили «семью безногих, но прежирных мышей». Сова поймала их ещё летом, когда те сновали в траве, а затем, рассудив логически, оторвала им лапы. Вот как её рассуждение передаёт Лафонтен: поскольку у пленников есть лапы, они убегут. Соответственно, если лишить их лап и держать в дупле, то всю зиму можно будет питаться хорошим, свежим мясом. Но без лап мыши не смогут добывать себе корм и захиреют. Следовательно, необходимо ещё запастись семенами, зёрнами. Тогда сова набрала семян и зёрен и откармливала пленников, пока те не стали «прежирными». Лафонтен приводит эти примеры в доказательство того, что у животных не просто есть сознание (хотя нет рефлексии — он это признаёт), но сознание есть именно потому, что налицо факты индивидуальной организации и индивидуального опыта. Здесь, конечно, хорошо бы добавить (и он почти приходит к этому, говоря о социальных животных, — ведь кто знает, быть может, Лафонтена и вправду посещала такая мысль), что в жизни животных есть культурные аспекты, то, что мы называем культурой у отдельных животных сообществ. Например, известно, что некоторые группы львов, обитающие на одних территориях, охотятся совсем не так, как львы из других групп и из других мест обитания. У них отличается, скажем, способ окружения добычи: стая численностью в тридцать или сорок животных загоняет добычу, сначала отходя на большое расстояние, а потом сужая кольцо вокруг жертвы. Это культурные, а не просто инстинктивные формы поведения. Иными словами, если лев вырос в группе, где утвердилась подобная тактика охоты, то только так он и умеет охотиться. Не похоже, чтобы эти знания, эти умения возникали инстинктивно. А значит, вполне возможно, что в сообществах животных существуют какие-то специфические культурные феномены. Примерно та же мысль лежит в основе известной истории о бобрах, вернее об их социальной иерархии (якобы один бобёр командует другими, «подняв вверх палку»). Я понятия не имею, правда ли это, но смысл здесь, собственно, в том, что в коллективном поведении животных могут быть отношения старшинства и превосходства.

* * *

Симондон во время семейной прогулки на машине. Рядом с городом Танс, Верхняя Луара. Лето 1962

Словарь латинских и греческих терминов и выражений, используемых Ж. Симондоном

Aestimatio (лат.) — суждение, оценка.

Aisthesis (греч.), αϊσθησις — восприятие, способность чувствовать, воспринимать; to aisthetikon, τò αίσθητικόν —воспринимаемое.

Anamnesis (греч.), άνάμνησις — способность активно запоминать или припоминать, воспоминание.

Bouleutikon (греч.), βουλευτικόν — размышление, рассмотрение, обдумывание, способность принимать решение; boulesis, βουλησις — намерение, воля, один из трёх видов желания у Аристотеля. См. также orexis.

Cogito (лат.) — «я мыслю», 1 — е лицо ед. ч. от глагола tare — мыслить, думать.

Cogito ergo sum (лат.) — я мыслю, следовательно, я существую — высказывание Рене Декарта, логическая формула — единственная, по мнению Декарта, безусловная истина, которая выдерживает проверку методического сомнения и потому может служить основой для философского рассуждения и познания. В IV гл. «Рассуждения о методе» Декарт пишет: «И заметив, что истина: я мыслю, следовательно, я существую, так тверда и верна, что самые сумасбродные предположения скептиков не могут её поколебать, я заключил, что могу без опасений принять её за первый принцип искомой мною философии». (см.: Декарт Р. Рассуждение о методе. С приложениями: Диопт рика, метеоры, геометрия / Ред., пер., коммент. Г. Г. Слюсарева и А. П. Юшкевича. Л.: Издательство Академии Наук СССР, 1953. С. 33).

Cosmos (греч.) κόσμος — мир, вселенная, упорядоченность вселенной, противопоставляемая хаосу. В этом смысле термин впервые употребил Пифагор.

Dejectus (лат.) — низменный, низверженный.

Epithumia (греч.) έπιθυμία — желание, аппетит; to tikon, τò έπιθυμητικόν — желаемое. Одно из трёх начал человеческой души (psyche, ψψυυχχήή), которое Платон описывает в IV кн. «Государства». Первое начало, «с помощью которого человек способен рассуждать, мы назовём разумным началом души (nous, ννοοῦῦςς)», второе — «из-за которого человек влюбляется, испытывает голод и жажду и бывает охвачен другими вожделениями, мы назовём началом неразумным и вожделеющим (to epithumetikon, τò έπιθυμητικόν), близким другом всякого рода удовлетворения и наслаждений». Третье начало — это порыв, страсть (thumos, θυμός), «ярость духа, отчего мы и бываем гневливы». См.: Платон. Государство / Пер. А. Н. Егунова, прим. А. А. Тахо-Годи // Платон. Собр. соч. в 4 т. Т. 3. М.: Мысль, 1994. С. 213. Кроме того, между этими началами души существует иерархия. Так, nous относится