Varia - Михаил Александрович Лифшиц Страница 18

30-е годы

Как трудно было «произнести» – кризис цивилизации. Преобладание абстрактного понятия прогресса. Люди делятся на друзей и врагов прогресса. А диалектика его? Это целиком оставалось добычей противников.

Не забыть! К предисловию. Как относились к проблеме кризиса цивилизации, несмотря на прибавление слова «буржуазный». Это вызывало возмущение. «Шпенглерианство»53. – Найти!

О двух полюсах (феноменология духа)

От материи брутто к образу.

Область совпадения уникальности с «репродуцируемостью» материала и образа; потом область несовпадения их – материал становится внешним средством.

К теории «онтологической» основы произведений искусства.

Беньямин с его глупой теорией падения искусства в связи с утратой «уникальности», «репродуцируемостью»54.

Это только в том случае имеет смысл, если под именем уникума имеется в виду чисто физическая подоснова произведения. При умножении копий, репродукций техника в идеале может дойти до того, что «подлинную» Мону Лизу нельзя будет узнать.

– И глупо! Наоборот, тем более будет подчеркнута ее уникальность, которая не в материи, веществе, а в образе, архетипе. Где он существует? Не в раме, а в голове – репродукция подчеркивает это. Репродуцировать тем легче, чем менее данное искусство увязло в веществе. Тут, конечно, два полюса.

Хотя процесс создания оригинала продолжает борьбу с веществом, материалом. Человеческий дух воплощается в новом мире. Высший цвет этого воплощения – искусство (все менее материально).

Я сказал – в голове. Это не так! реально-кажущемся мире. Репродуцируемость подчеркивает объективность образа, его независимость от самого творца и от группы зрителей – от субъекта.

Рассуждения Беньямина – абстрактная мысль, в основе которой лежит наличие двух полюсов сознания. Физическая подоснова произведения искусства сначала играет как бы внутреннюю для сознания роль, а потом становится все более внешним сопровождением. Так материал денег сначала непосредственно один из товаров, потом все более знак, опирается на внешнюю для него реальность (гербовая бумага, не имеющий самостоятельного ценностного значения сплав). Так и в живописи холст, подрамник скорее внешнее условие образа, чем сам образ, хотя размеры, грубость холста, цвет грунта имеют для художника значение. Аура все же есть – она все более в образе сознания, которое при малом посредстве адресует сознание к кажущейся стороне бытия, которую интеллектуально вырабатывает, или обрабатывает, извлекает из действительности художник sub speciae veritas[с точки зрения истины (лат.)].

«Встречный бой в темноте»

Общая формулировка задачи современного марксизма

Моя задача показать, что марксизм, развенчивая отвлеченные, пустые идеалы и ложные образы абсолютной истины, более, чем любое другое учение, способен создать или, точнее, – раскрыть безусловную систему отсчета, которой чревато все современное мышление, быть может, не зная этого или увлекаясь формальной непреложностью специальных знаний.

Моя идея, например, реактивной и роковой силы «объективного духа» в обществе предполагает именно, что субъективный произвол человека, его абстрактно-техническое вмешательство в ход вещей природы и своей собственной жизни оскорбляет и нарушает определенную норму, которая, не будучи сама по себе особым существом, богом или идеей, представляет собой вместе с тем нечто вполне реальное, хотя и не сводимое к простой сумме фактов или интересов.

Моя задача доказать, что не только вульгарный марксизм, но и похваляющаяся своим «метафизическим духом» философия и теологическое мышление современной буржуазной интеллигенции впадает в грех релятивизма и утилитаризма, что даже религиозное мышление, именно религиозное мышление, неспособно открыть человеку его безусловный интерес, его идеальное содержание, его бескорыстный порыв к бесконечности.

Об относительной неизбежности вульгаризации

Вульгаризация.

Вы говорите – марксизм вульгаризируется. Да, но вульгаризируются самые великие идеи мира. Это их печальное преимущество. Идеи мелкие и ничтожные сохраняются в точности, но кому они нужны?

А разве само мышление не вульгаризируется? Разве оно, способное по смыслу своему на схватывание самых глубоких, сложных, противоречивых целых, бесконечно многообразных понятий, разве оно не подчиняется странному закону, который превращает мысль в тупое брожение, стихийное шатание из угла в угол, из края в край, из единицы в ноль и обратно? Разве то, что Гегель и марксистская литература называют метафизикой, не преследует мышление как мрачная забота, сидящая, по словам поэта, за спиной всадника?

Значение моей статьи о Винкельмане55, особенно ненапечатанной части, – раскрытие мифа, скрывающего реальность, порочного круга классовой идеологии.

Бунт и консервативность, Дионис и Аполлон[на полях: полярности, поляризация?

NB!]. Как не то, что это <?> несущественные противоположности, – а как порочный круг, как преувеличения, односторонности – орудие против демократии, полноты.

См. черносотенцы. Главный довод меньшевиков – черносотенная опасность.

К изданию статей о вульгарной социологии

О переходе от 20-х гг. к тридцатым, о падении «меньшевистской идеологии», о новом поколении [нрзб.], о любви без «лица» даже при зловонном дыхании, о 40–45 % бедноты в деревне, о журнале «Огонек». Об уравнительной революции Сталина, проделанной крестьянскими сынами, хотя это дорого досталось самому крестьянину. И о том, какие гадости впоследствии вышли из идеи любви «без лица», «так надо». Дух Достоевского.

Но само по себе без лица, приучив к пониманию [нрзб.] необходимости, трансцендентной, отчужденной необходимости, – было нужно. Только на этой почве можно было бороться за лучшую ее редакцию.[Нрзб.] одно было против другого. Внутренние противоречия, которыми нужно было пользоваться. За что был я. Начиная с [нрзб.] из текстов Маркса и Энгельса, о чем так отзывается Жиссельбрехт<?>, не имеющий понятия о реальных исторических процессах, происходивших на одной шестой части земного шара.

Фриче56, Маца57 в их Hervorhebungen[подчеркивание, выделение (нем.)] материально<?>-жреческих<?>, организованных обществ с подавлением личности (что и у венгерца<?> Ligetti, и у Hauser’a58, и у Гелена59) – определенная философия истории, «лево-правая», прокладывающая дорогу «культу». Но и более широко все левое тяготение к империализму, хотя бы и «красному».

Народность (к моей стенограмме60 и вообще61)

Нужно больше подчеркнуть связь идеи народности с романтикой [нрзб.] и славянофильством (но и другое).

Расширение той ленинской схемы, которую систематизировал Луначарский по Ленину, – два пути62. Вопрос шире противоположности либерализма и демократии. Доказательство – великие консерваторы человечества. Но анализ должен быть тем же, продолжением его. И этот охват более ранних явлений дает возможность понять и некоторые запоздалые формы времен распада на «два пути» по Луначарскому, запоздалые или возродившиеся в их запутанности (в связи с поворотом истории – Толстой, Достоевский, отчасти даже Тургенев, Фет).

Необходимо связать теорию цикла с моей старой теорией 30-х годов о великих консерваторах человечества (→ максимум «свободного духовного творчества»). Они представляют собой единственно возможный выход из круга в их время. Как представители «свободного