Женщины в Иране, 1206–1335 гг. - Бруно де Никола Страница 25

class="a">[116]. На этой ранней стадии конфликта, как считается, Оргина-хатун непосредственно не участвовала в конфликте между братьями. Однако после того, как они оба провозгласили себя Великими ханами, Ариг-Буга тоже попытался заручиться поддержкой чагатаидов и передал Алгу, другому внуку Чагатая, контроль над Чагатайским ханством, чтобы тот организовал отправку из Центральной Азии припасов для войск, сражающихся против его брата. Оргина, занимая пост правительницы среднеазиатских территорий, решила отправиться в орду Ариг-Буги, где пожаловалась на свое смещение, отстояла свое право на власть и некоторое время жила у младшего сына Сорхахтани-беки[117]. Тем временем Алгу предал своего покровителя и решил придержать припасы, которые ему было велено собрать для Ариг-Буги. Он восстал против его власти и сменил сторону, теперь оказывая поддержку Кубилаю [Rawshan, Musavi 1994, I: 767–769; Boyle 1971: 150–151]. Интересно, что восстание Алгу само по себе не было достаточным для признания его правителем: он был признан законным правителем Чагатайского ханства только после женитьбы на Оргине-хатун, которая позволила ему, по словам Рашид ад-Дина, полность «закрепиться на троне улуса Чагатай» [Там же][118].

Кубилай одержал победу в борьбе за престол и был провозглашен Великим ханом в 1264 году. Он утвердил Алгу и Оргину правителями Чагатайского улуса, но Алгу скончался в 1265–1266 гг. [Biran 2009: 23][119]. Тогда Оргина-хатун приняла свое последнее монаршее решение: «по согласованию с принцами и визирями» она возвела на трон Чагатайского ханства своего сына Мубарак-шаха [Rawshan, Musavi 1994, II: 885; Boyle 1971:260–261; Barthold 1956–1963, I: 47]. В источниках, датируемых временем после его коронации, о ней больше нет никаких сведений, что позволяет предположить, что правительница, вероятно, умерла вскоре после этого (ок. 1266 г.)[120]. За более чем пятнадцать лет правления в Центральной Азии она успешно пережила две гражданские войны, более чем мудро разыграв карты, сначала в пользу толуидов, а затем поддержав Кубилая. Оргина-хатун мирно правила Центральной Азией в течение девяти лет, и в этот период была признана верховной правительницей. Ее воспринимали как хранительницу легитимности в регионе, что доказывает тот факт, что Алгу, хотя и был прямым потомком Чагатая, должен был жениться на ней, чтобы быть полностью признанным правителем улуса. Хотя этот брак мог подорвать ее политический авторитет, произошло, как представляется, обратное: ей удалось мобилизовать поддержку, необходимую для возведения своего сына на трон, что указывает на то, что вплоть до своей смерти Оргина-хатун оставалась основной политической фигурой в Центральной Азии.

Глава 3

Участие в политической жизни и правление женщин в Государстве Хулагуидов

Прибытие Хулагу в Иран в середине 1250-х годов было не просто военной кампанией. Это была миграция, по крайней мере для части его окружения[121]. Женщины сопровождали поход на Средний Восток и осели в Иране в ходе последовательных волн переселения. На новой территории они стали меньшинством среди многочисленного населения, которое не только состояло из мусульман, но и управлялось исключительно мусульманскими правителями в течение 600 лет до прихода монголов [Halperin 1983: 259]. Кроме того, здесь проживало как кочевое, так и оседлое население, чья интеграция в империю монголов была более сбалансированной, чем в Центральной Азии или на русских землях [Khazanov 1994: 242]. Эта территория отличалась и от Китая, как по уровню благосостояния, так и по развитию городов, и по численности населения. Династия, начало которой положил Хулагу (ум. 1265), принадлежала к ветви Толуя и Сорхахтани-беки, вероятно, той ветви ханской семьи, которая менее всего опиралась на кочевую модель добывающей экономики, поскольку в своих уделах она сталкивалась и взаимодействовала с оседлым населением [Rossabi 1979: 160]. Помимо этого, распад Монгольской империи на четыре ханства на завоеванных территориях (Китай, Русь, Иран и Центральная Азия) после 1260 года способствовал возникновению различных типов отношений между монголами и коренным населением на каждой из этих территорий [Jackson 1978; Morgan 2009].

Этот распад также повлиял на развитие женского правления в каждом из этих улусов. В Китае женщины иногда занимали должности императриц-регентш от имени своих сыновей по аналогии с каракитаями и монголами в период единой империи. На Руси и в Центральной Азии, исключая два упомянутых в предыдущей главе примера, институт женского регентства не сохранился после 1250-х годов, как это произошло в юаньском Китае[122]. В частности, Государство Хулагуидов представляет собой любопытный пример эволюции политического статуса женщин в Монгольской империи. В своей докторской диссертации Карин Кваде-Ройттер рассматривает различия между признанием политического авторитета и фактическим политическим влиянием на дела государства, которым обладали тюрко-монгольские женщины в ильханатском Иране при хулагуидах [Quade-Reutter 2003]. Хотя применять используемый Кваде-Ройттер веберовский подход к анализу политической мысли и ситуации в Монгольской империи не так уж удобно, ее исследование понятий «власть» (Macht), «доминирование» (Herrschaft), «авторитет» (Autoritat) и «насилие» (Gewalt) помогает прояснить, о чем именно идет речь при изучении роли женщин в политической жизни Государства Хулагуидов [Там же: 9–15]. Как мы увидим, женщины осуществляли «власть» в различных формах, и их политическое положение не было статичным в период монгольского господства в Иране. Эта глава посвящена эволюции женского правления в Государстве Хулагуидов и проясняет, что произошло с политическим положением женщин в Иране после того, как в регионе обосновались монголы. Глава разделена на две части, основанные на географическом и политическом делении Государства Хулагуидов. В первой части рассматривается роль женщин в центральном правлении монгольского доминиона в Иране, а вторая часть сосредоточена на тех провинциях, которые были подвластны монголам, но пользовались определенной автономией и управлялись местными династиями. Последний раздел посвящен тюркским династиям, которые управляли провинциями Фарс, Керман и Анатолия как подданные хулагуидов. Это представляет собой интересный момент для сравнения при изучении роли женщин в политике «на периферии» империи по сравнению с центром власти, представленным монаршим двором.

В поисках монгольской царицы в хулагуидском Иране

Влиятельные женщины сопровождали Хулагу в его походе на запад, а после завершения завоевания и установления Государства Хулагуидов, не без конфликтов, в 1260 году поселились в Иране [Allsen 1991: 233–234]. Рашид ад-Дин пишет, что главной женой нового самопровозглашенного ильхана была Докуз-хатун, кераитская женщина, чьим первым мужем был Толуй, после смерти которого она перешла к Хулагу [Rawshan, Musavi 1994,1: 118,361; Thackston 1998: 64, 175][123]. Ее второй брак, по-видимому, был заключен незадолго до отъезда Хулагу в Иран в начале 1250-х годов[124]. Как и Сорхахтани-беки, она исповедовала христианство несторианского толка и по прибытии на Средний Восток открыто демонстрировала свою веру. Именно ее религиозная принадлежность