Быть никем. Теория самомоделирования субъективности - Томас Метцингер Страница 4

Что значит сказать о психическом состоянии, что оно осознанно?

Или, наоборот, что значит для сознательной системы - человека, биологического организма или искусственной системы - сказать, что она сознательна?

Что значит сказать о ментальном состоянии, что оно является частью самосознания данной системы?

Что значит для любой сознательной системы обладать феноменальным "я"? Возможно ли бескорыстное сознание?

Что значит сказать о психическом состоянии, что оно является субъективным состоянием?

Что значит говорить о целых системах как о "субъектах опыта"?

Что такое, например, феноменальная перспектива первого лица, в отличие от лингвистической, когнитивной или эпистемической перспективы первого лица? Существует ли что-то вроде аперспективного сознания или даже самосознания?

Далее следует ряд вопросов, касающихся онтологических, логико-семантических и эпистемологических проблем. Они не являются предметом данного исследования, но имеют большое значение для общей картины, которая в конечном итоге может возникнуть в результате создания эмпирически обоснованной философской теории самосознания.

Является ли понятие "субъект" логически примитивным? Должно ли его существование предполагаться априори? Онтологически говоря, относится ли то, что мы называем "субъектом", к основным составляющим реальности, или это сущность, которая в принципе может быть устранена в ходе научного прогресса?

В частности, семантика индексального слова I нуждается в дальнейшем прояснении. Необходимо лучше понять определенный класс предложений, а именно те, в которых слово I используется в автофеноменологическом самоописании феноменальных свойств (как в "Я чувствую зубную боль прямо сейчас").

Каковы условия истинности для предложений такого типа?

Не оставит ли устранение субъектного употребления I пробел в нашем понимании самих себя?

Является ли субъективность эпистемическим отношением? Обладают ли феноменальные состояния истинностными значениями? Предоставляют ли сознание, феноменальное "я" и перспектива первого лица особый вид информации или знания, которые нельзя получить никакими другими способами?

Означает ли неисправимость самоописаний психологических свойств их непогрешимость?

Существуют ли какие-либо неустранимые факты, касающиеся субъективности ментальных состояний, которые могут быть постигнуты только в феноменальной перспективе первого лица или выражены только в первом лице единственного числа?

Можно ли вывести из субъективности психического тезис о том, что научное мировоззрение в принципе должно оставаться неполным? Можно ли натурализовать субъективность во всем ее содержании?

Существует ли что-то похожее на "данные от первого лица"? Могут ли интроспективные отчеты конкурировать с утверждениями, вытекающими из научных теорий разума?

Однако истинным фокусом данного предложения является феноменальное содержание, то, как определенные репрезентативные состояния ощущаются с точки зрения первого лица. Особенно важны попытки пролить свет на исторические корни некоторых философских интуиций, таких как, например, картезианская интуиция, что я всегда мог быть кем-то другим; или что мое собственное сознание обязательно образует единое целое; или что феноменальный опыт действительно приводит нас в прямой и непосредственный контакт с собой и окружающим миром. Философские проблемы часто могут быть решены путем концептуального анализа или преобразования их в более дифференцированные версии. Однако дополнительная и интересная стратегия заключается в попытке раскрыть их интроспективные корни. Внимательное изучение этих корней может помочь нам понять интуитивную силу, стоящую за многими плохими аргументами, силу, которая обычно выживает после их опровержения. Поэтому я дополню свое рассуждение более пристальным взглядом на генетические условия некоторых интроспективных уверенностей.

Что такое "феноменальное содержание" ментальных состояний, в отличие от их репрезентативного или "интенционального содержания"? Существуют ли примеры психики, демонстрирующей одно без другого? Существуют ли двойные диссоциации?

Как возникают картезианские интуиции, такие как интуиция случайности, интуиция неделимости или интуиция эпистемической непосредственности?

Пожалуй, человеческая разновидность сознательной субъективности уникальна на нашей планете, а именно: она культурно встроена, допускает не только интроспективный, но и лингвистический доступ, а также то, что содержание наших феноменальных состояний может стать объектом исключительно внутренней когнитивной самореференции. В частности, оно составляет основу интерсубъективных достижений. Интересен вопрос о том, как изменяется реальное содержание опыта в результате этой постоянной интеграции в другие репрезентативные средства и как конкретное содержание может генетически зависеть от социальных факторов.

Какие новые феноменальные свойства возникают благодаря когнитивным и лингвистическим формам самореференции? Существуют ли у людей необходимые социальные корреляты для определенных видов феноменального содержания?

Последний набор феноменологических вопросов касается внутренней сети отношений между определенными классами феноменальных состояний или глобальными феноменальными свойствами. Вот краткая подборка:

Какова наиболее простая форма феноменального содержания? Есть ли что-то похожее на "qualia" в классическом понимании этого слова?

Каков минимальный набор ограничений, которые должны быть соблюдены, чтобы сознательный опыт вообще возник? Например, может ли квалиа существовать без глобального свойства сознания или мыслима ли форма сознания без квалиа?

Что такое феноменальная самость? Что такое неконцептуальное чувство собственности, которое сопровождает феноменальный опыт самости или "быть кем-то"?

Как опыт агентства связан с опытом владения? Можно ли разделить обе формы феноменального содержания?

Может ли феноменальная самость быть инстанцирована без qualia? Необходимо ли воплощение для самости?

Что такое феноменально представленная перспектива первого лица? Как она связана с другими понятиями перспективности, например, с логической или эпистемической субъективностью?

Можно ли иметь сознательную перспективу от первого лица, не имея сознательного "я"? Можно ли иметь осознанное "я", не имея осознанной перспективы первого лица?

Каким образом феноменальная перспектива первого лица способствует появлению перспективы второго лица и возникновению множественной перспективы первого лица? Какие формы социального познания неизбежно опосредованы феноменальным самосознанием? Какие нет?

Наконец, последний вопрос касается статуса феноменальных универсалий: Можем ли мы определить понятие сознания и субъективности, которое не зависит от аппаратуры и вида? Этот вопрос представляет собой попытку дать анализ сознания, феноменальной самости и перспективы первого лица, который оперирует исключительно репрезентативным и функциональным уровнями описания, стремясь освободиться от любой физической специфики. Может ли существовать универсальная теория сознания? Другими словами:

Возможна ли искусственная субъективность? Могут ли существовать небиологические феноменальные "я"?

1.3 Обзор: Архитектура книги

В этой книге вы найдете двенадцать новых концептуальных инструментов, две новые теоретические сущности, двойной набор нейрофеноменологических примеров и несколько эвристических метафор. Пожалуй, самым важным является то, что я представляю две новые теоретические сущности: "феноменальную самомодель" (PSM; см. раздел 6.1) и "феноменальную модель отношения интенциональности" (PMIR; см. раздел 6.5). Я утверждаю, что эти сущности являются различными теоретическими объектами, и доказываю, что они могут сформировать решающую концептуальную связь между подходами к сознанию от первого и третьего лица. Я также утверждаю, что они отличаются друг от друга в том, что касается четко изолируемых и коррелирующих феноменов на феноменологическом, репрезентационистском, функционалистском и нейробиологическом уровнях описания. ПСМ и ПМИР - это то, что должно быть найдено в ходе эмпирических исследований в науках о разуме. Во-вторых, эти две гипотетические сущности полезны и на уровне концептуального анализа. Они могут стать решающим концептуальным звеном между исследованиями сознания в гуманитарных науках