Диалектика мифа и волшебной сказки - Виктор Светлов Страница 4

Таблица 1

Базисные функции сказки

1. Отлучка одного из членов семьи

2. Запрет, накладываемый на героя (предвестник беды)

3. Нарушение запрета (появление вредителя)

4. Разведка антагониста (выведывание)

5. Антагонист добывает сведения о своей жертве

6. Антагонист обманывает жертву

7. Жертва поддается обману и невольно помогает врагу

8. Антагонист наносит вред или ущерб одному из членов семьи (А)

9. Героя просят о противодействии (В)

10. Герой соглашается на противодействие (С)

11. Герой покидает дом (Out)

12. Герой подвергается испытаниям (для получения волшебного средства или помощника) (Д)

13. Результат испытания героя (положительный или отрицательный) (Г)

14. Герой получает волшебное средство (Z)

15. Герой доставляется к месту нахождения предмета поиска (R)

16. Герой и антагонист вступают в борьбу друг с другом (Б)

17. Герой награждается свидетельствами своей борьбы с антагонистом (К)

18. Антагонист побеждается (П)

19. Начальная беда или недостача ликвидируется (Л)

20. Герой возвращается (In)

21. Героя подвергается преследованию (Пр)

22. Герой спасается от преследования (Сп)

23. Герой неузнанным прибывает домой или в другую страну (Х)

24. Ложный герой предъявляет необоснованные притязания (Ф)

25. Герою предлагается трудная задача (З)

26. Задача решается (Р)

27. Героя узнают (У)

28. Ложный герой или антагонист изобличается (О)

29. Герой получает новый облик (Т)

30. Враг наказывается (Н)

31. Герой вступает в брак и воцаряется (С*)

Функции с первой по седьмую являются подготовительными, не имеют самостоятельного значения и обозначения. Действительное развитие сказки начинается с восьмой функции, т. е. с нанесения ущерба или причинения вреда герою. Во многих сказках подготовительная часть действий отсутствует и они сразу же начинаются с описания вредных действий антагониста.

Проанализировав несколько вариантов устойчивой последовательности функций, В. Я. Пропп признал окончательной формулой волшебной сказки следующую комбинацию действий29 (для расшифровки обозначений, входящих в формулу (3), см. табл. 1):

ABCOutДГZR(Б/ЗКП/Р)ЛInПр — CnХФУОТНС* (3)

Символы, записанные в виде дроби в формуле (3), обозначают взаимозаменяемые функции: Б (беда) в одной сказке может присутствовать в виде трудной задачи (З) и наоборот. Аналогично для функций победы над антагонистом (П) и решением трудной задачи (Р).

Разъясняя значение своей формулы волшебной сказки, В. Я. Пропп отмечет: «Под этой схемой (формулой (3). — В. С.) могут быть подписаны все сказки нашего материала… Какие же выводы дает эта схема? Во-первых, она подтверждает наш общий тезис о полном единообразии строения волшебных сказок. Отдельные мелкие колебания или отступления не нарушают устойчивую картину этой закономерности»30.

Однако не все так однозначно с формулой сказки В. Я. Проппа. Морфологический анализ имеет существенные методологические и логические ограничения. Он может помочь в открытии более или менее устойчивой последовательности функций для некоторого числа сказок, но он в принципе не способен идентифицировать закон этой последовательности. Такие открытия просто не входят в компетенции морфологического анализа из-за резкого противопоставления формы и содержания анализа. Только форма признается предметом анализа, а содержание — ее случайным и на этом основании игнорируемым содержанием. К. Леви-Строс совершенно справедливо указал на данный методологический недостаток работы В. Я. Проппа31. С точки зрения структурного аналитика форма и содержание одинаково важны для открытия закона мифа и сказки. Изменчивость содержания нарратива не случайна и подчиняется лежащей в его основе определенной структурной инвариантности. Отделив форму от содержания, В. Я Пропп выполнил лишь предварительную часть работы — свел многообразие сюжетов отобранных им сказок из сборника А. Н. Афанасьева к формуле, которая является абстрактной схемой следования одной функции за другой. Но эту формулу никоим образом нельзя считать законом полученной зависимости. Полученная формула сказки отражает внешний план развития сказки\. недостаточно устойчива и кроме того никак не объясняет свои исключения и колебания. В. Я Пропп сам признает, что некоторые функции из его формулы могут отсутствовать при изменении содержания сказки (например, функции с первой по седьмую), некоторые функции находятся в отношении подчинения (например, функции «победа» и «решение») и т. д. Поэтому К. Леви-Строс прав, ссылаясь на схематизм морфологического анализа как основную причину, по которой В. Я. Пропп не смог проделать обратный путь — от закона сказки к объяснению и предсказанию фактического многообразия сказочных сюжетов32.

К. Леви-Строс предполагает, что половинчатость достижений В. А. Проппа имеет также и логические основания — характерную для морфологического анализа структурную неопределенность и ограниченные возможности математической обработки своих результатов. Одного лишь выделения инвариантных функций героев сказки и расположения их в хронологической последовательности недостаточно для понимания, почему вариативность сказок ограничена некоторой общей структурой и почему эта структура не уничтожает их многообразие. Чтобы добиться такого понимания, должна быть построена алгебраическая группа трансформаций всех функций (их отрицания, обращения, отрицания обращения и обращения отрицания). Только тогда, когда будет доказано, что каждая функция сказки трансформируема в любую другую функцию одной и той же структуры, будет доказана полнота и взаимная зависимость всех выделенных функций. «Структура сказки, как ее выводит Пропп, предстает в виде хронологической последовательности качественно различных функций, каждая из которых образует независимый «род». Можно спросить себя — как в случае персонажей и их атрибутов, — не слишком ли он рано останавливает анализ, ища форму слишком близко от уровня непосредственного наблюдения. Многие из различаемых им тридцати одной функции представляются сводимыми или уподобляемыми одной и той же функции, появляющейся в разные моменты повествования и подвергнутой при этом одной или нескольким трансформациям… Не исключено, что такое сведение может быть продолжено еще дальше и что каждый отдельно взятый ход разлагается на небольшое число повторяющихся функций таким образом, что многие выделенные Проппом функции реально образуют группу трансформаций одной и той же функции. Так, “нарушение” можно было бы трактовать как инверсию “запрета”, а “запрет” — как негативную трансформацию “приказа”. “Отлучка” героя и его “возвращение” будут одной и той же функцией дизъюнкции (разъединения. — В. С.), выраженной негативно или позитивно; “поиски” героя (он ищет что-то или кого-то) будут конверсией “преследования” (его преследует нечто или некто) и т. д.»33.

3. Диалектическая формула мифа, волшебной сказки и художественного текста

Как было показано, формулы мифа К. Леви-Строса и П. Маранды и Кёнгас-Маранды тождественны. Они обе точно указывают на дисбаланс позиций и сил героев в начальной ситуации как причину развития мифа. Такой дисбаланс однозначно соответствует ситуации возникновения диалектического противоречия. Но эти исследователи вводят в свои формулы функции, которые не являются необходимыми с математической точки зрения для формализации результатов его разрешения. Предложенная в первой главе концепция диалектического противоречия позволяет легко исправить данный недостаток. Не менее важно также то, что этот шаг позволяет объединить в одно целое исследования В. Я. Проппа, К. Леви-Строса и П. Маранды и Кёнгас-Маранды.

Формула