Александр Ватлин - Австрия в ХХ веке Страница 5

Австрийская дипломатия начисто проиграла борьбу за лидерство в процессе объединения Германии канцлеру Пруссии Отто Бисмарку, который вначале использовал Австрию в качестве союзника в войне с Данией за Шлезвиг-Гольштейн, а затем объявил ей войну (1866 г.). Австрийская армия потерпела поражение в битве под Садовой и была вынуждена отказаться от какого-либо участия в германских делах. Бисмарк сумел реализовать свой план «малогерманского объединения» под прусской гегемонией. Кроме того, Австрия уступала союзнику Пруссии Италии область Венеции. В результате двух поражений империя Габсбургов оказалась отодвинутой на обочину международной политики, но в ее исчезновении с европейской карты не была заинтересована ни одна из великих держав. Пытаясь хоть как-то компенсировать понесенные утраты, Франц Иосиф продолжал наращивать экспансию на Балканах, где Австрия в последней трети XIX века столкнулась с российскими интересами.

Венгерский народ не смирился со своей участью, несмотря на кровавое подавление национальной революции 1848-1849 гг. По всей стране действовали тайные организации, готовившие новое восстание, активизировалась и эмиграция во главе с Кошутом. Он возглавил Национальную директорию, образованную в Париже. Используя связи при венском дворе, высшие венгерские аристократы настаивали на возврате им прав и привилегий, освященных вековыми традициями. Собственные очаги национального сопротивления образовали проживавшие на территории Венгерского королевства румыны, хорваты и украинцы.

После поражения в итальянской войне Франц Иосиф был вынужден отказаться от неоабсолютизма, пойдя на серьезные уступки как в политической сфере, так и в области национального строительства. В мае 1860 г. было объявлено о созыве рейхсрата, призванного вотировать государственный бюджет, в октябре того же года появился проект новой конституции. Этот документ, вошедший в историю как Октябрьский диплом, реанимировал элементы федерализма во внутреннем устройстве империи. Вновь созывались представительные учреждения земель и провинций, были значительно расширены полномочия рейхсрата.

В Венгрии появление проекта конституции вызвало эффект, противоположный ожидаемому. По всей стране прокатились антигабсбургские демонстрации, в ряде провинций дело дошло до открытого противостояния Вене. Государственное собрание Венгрии поддержало эту позицию и 22 августа 1861 г. было распущено. Не были удовлетворены уступками власти и либеральные деятели немецкой Австрии, настаивавшие на создании полноценного парламента. Война с Пруссией, правительство которой установила контакты с венгерской оппозицией, подтолкнула императора к принятию непростых решений.

Мартовская реформа национально-государственного устройства (Märzausgleich) и декабрьская конституция 1867 г. означали коренное преобразование империи Габсбургов. Отныне Австро-Венгрия состояла из двух равноправных частей, войдя в историю как двуединая или «лоскутная монархия». Венгры стали ее второй титульной нацией, получив собственное правительство и парламент. Обе части империи имели только три общих министерства – военное, финансов и иностранных дел. Австрия брала на себя 70 %, а Венгрия – 30 % совместных расходов. Области, населенные румынами и славянскими народами, не получили ожидаемого самоуправления, что запрограммировало дальнейшее развитие национальных конфликтов.

В то же время мартовская реформа дала важный толчок складыванию особой австрийской нации, хотя этот процесс растянулся на несколько последующих десятилетий. Жители западных областей империи, как писал Ф. Энгельс, «должны теперь, в конце концов, поставить перед собой вопрос о том, кем они хотят быть – немцами или австрийцами?» Согласно переписи 1910 г. в Австро-Венгрии проживал 51 миллион человек, из них титульные нации (12 млн немцев и 10 млн венгров) составляли менее половины ее населения.

Собственно Австрия (Цислейтания, подразумевавшая земли к северу и западу от реки Лейты, разделявшей обе части империи) стала конституционной монархией с элементами федерализма. Права двухпалатного парламента (рейхсрата) были весьма ограничены, члены правительства назначались и увольнялись самим императором, он же мог в любой момент распустить парламент, единолично решал вопросы войны и мира. Государственный авторитет держался не на представительных институтах, а на раздутом бюрократическом аппарате, который контролировал все проявления общественной жизни. Современники справедливо подчеркивали «удушающее всесилие» коррумпированного чиновничества на всем пространстве империи.

Вплоть до 1879 г. в австрийской части империи сменяли друг друга либеральные кабинеты, выражавшие интересы крупных предпринимателей. В согласии с императором они проводили реформы, призванные закрепить преобладание немецкого языка в государственном делопроизводстве и покончить с федерализмом, на который опирались в борьбе за свои права угнетенные национальности. В 1873 г. либералы добились принятия закона о новой избирательной системе, согласно которой выборы в рейхсрат стали прямыми, хотя и проводились по четырем различным куриям.

Консервативно настроенный граф Эдуард Таафе, являвшийся австрийским канцлером вплоть до 1893 г., вернулся к традиционной политике «разделяй и властвуй», предоставив национальным меньшинствам доступ к государственной службе. При нем вновь зазвучала идея о «триединой монархии», в которой славянская и венгерская часть могли бы взаимно уравновесить друг друга. Таафе не удалось стать австрийским Бисмарком. Его проект введения всеобщего избирательного права (граф рассчитывал, что голоса крестьян дадут партии власти достаточно прочную поддержку) был провален в рейхстаге голосами либеральной и клерикальной партий.

В эпоху «грюндерства» все уверенней заявляла о себе новая социально-политическая сила – рабочий класс. От «диких стачек» рабочие переходили к организованному протесту, объединяясь для защиты своих классовых интересов. С 1893 г. начал свою работу общенациональный координационный центр австрийских профсоюзов. Власти приходилось идти на уступки, проводя такие социальные реформы, как обязательное страхование рабочих от несчастных случаев и болезней, законодательное регулирование рабочего дня, ограничение женского и детского труда. Социал-демократическая рабочая партия Австрии была основана в результате слияния ряда социалистических групп на съезде в Хайнфельде на рубеже 1888-1889 гг.

В основе ее идеологии лежал ортодоксальный марксизм, партия выступала за эмансипацию пролетариата и революционный переход к новому общественному строю – социализму. Лидером СДРПА вплоть до своей смерти в 1918 г. оставался Виктор Адлер, вышедший из рядов левых либералов.

В конце XIX века главным центром национально-освободительного движения в австрийской части империи стала Чехия. Разделение ее территории на немецкие и чешские округа, которое предпринял канцлер Таафе, натолкнулось на сопротивление партии младочехов, справедливо посчитавшей такой шаг препятствием на пути национальной консолидации. В противовес движению за самоопределение славянских наций в Вене оформилась партия немецких националистов, требовавшая создания Великой Германии. Противники проводили тактику парламентских обструкций, что превратило рейхстаг в арену непрерывных скандалов, нередко перераставших в рукопашные схватки между депутатами.

Впрочем, современникам рубеж двух веков запомнился не мелкими политическими драмами, а колоссальным подъемом технической мощи человечества. В столице Австро-Венгрии поднялись величественные здания ратуши, оперы, нескольких драматических театров. По улицам стали ездить легковые автомобили, витрины магазинов по вечерам заливались электрическим светом. Венцы, равно как и жители других частей империи Габсбургов, разделяли наивную веру Европы в неудержимость прогресса, которую позже так точно описал австрийский писатель Стефан Цвейг:

«Шире и великолепнее становились улицы, грандиознее – общественные здания, богаче и изящнее – магазины. Уровень жизни возрастал, и это чувствовалось во всем; даже мы, писатели, замечали это по тиражам, которые за десятилетие выросли в три, пять, десять раз. Новые театры, библиотеки, музеи возникали повсюду; такие удобства, как ванна и телефон, бывшие доселе привилегией избранных, проникали в быт мелкой буржуазии, да и пролетариат, с тех пор как рабочий день был сокращен, заявлял о себе, требуя хотя бы малой доли в благах и удобствах жизни. Все шло вперед. Выигрывал тот, кто рисковал. Кто покупал дом, редкую книгу, картину, видел, как они повышаются в цене; чем безрассуднее затевалось предприятие, тем вернее оно окупалось. И оттого на мир сошла упоительная беззаботность, ибо что же могло прервать этот подъем, остановить взлет, черпавший в самом себе все новые силы?»