Виктор Острецов - Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки Страница 6

Вопрос, в конечном счете, идет об определении ценности самой нынешней культуры, как выражении некоей сверхрелигии, некоей мировой религии, способной поглотить все остальные. В психологии людей, поклоняющихся этой «культуре» и сама наша святая Православная Церковь есть лишь один из моментов ее, а все святые, мученики и исповедники христовой веры есть лишь феномен все той же «культуры». Деятелями культуры становятся, таким образом, и преп. Сергей Радонежский, и Лев Толстой, и Шопегауэр, и преп. Серафим Саровский и сонм писателей, ученых и философов. Все в один ряд. Всеядная «культура» готова поглотить все живое, яркое и своеобразное. Но при этом она в своей сути отрицает начисто христианство и Церковь Христову. И этот момент носители «культурных ценностей» в наше время пытаются всячески затушевать. Им обидно думать, что преп. Серафим своим служением Христу отрицал эту гуманистическую культуру.

Автору этой книги не раз приходилось слышать упрек в том, что он «все» отрицает и нигде у него не найдешь положительного образа. Такая реакция «культурника» понятна, ибо вся его религия есть человекобожеская кумирня. И если бы мне пришлось отвечать на эти упреки вновь и вновь, то я бы сказал, что примеры для подражания, примеры святости подлинной надо искать не среди «житий» писателей или ученых, или полководцев, а в житиях святых. И помня при том, что святые наши есть вечно живые и предстоятели у престола Всевышнего, наши деятельные заступники, а не просто литературные или исторические кумиры, «великие» и «значительные», и чей вклад во «всемирную культуру неоспорим».

В нашей исторической литературе масонство обычно преподносится как секта темных заговорщиков, каких-то «рыцарей плаща и кинжала». Громко декларируется при этом приверженность авторов отеческим традициям ... «культуры и этики», то есть как раз тем самым началам, что составляют краеугольный камень самого масонства. Громко объявляется о том, что масонство «враг русского народа», но при этом удивительным образом проводятся идеи «гуманизма» и мирской культуры. Легкий декоративный флер из фраз о ценности православия призван только затушевать скрытый в самой концепции этих работ совершенно мирской их пафос. Масонство становится в таких работах просто выражением политических устремлений каких-то гнусных и морально неустойчивых элементов. Действительное понимание масонства лежит, однако, гораздо глубже и в совершенно иной плоскости. Не случайно, большинство работ по масонству наполнены несовместимыми идеологемами, которые при попытке их понять, расщепляют весь текст на совершенно несовместимые по смыслу понятия.

В тексте книги слово «культура» будет иметь значение именно мирской, «просветительской» культуры, поскольку христианская культура в настоящее время ограничена представлением о собственно церковном, имеющем отношение непосредственно к самой Церкви.

Другим вопросом, рассматриваемым в книге, является воздействие идеологии масонства на весь ход русской истории. Это вопрос о национальной традиции и мартинизме, как было принято называть некогда масонство в нашей стране. Просветительская идеология своей внешней стороной нашла отражение в исторических концепциях нового времени, а внутренней стороной обращена непосредственно в сторону герметической философии, то есть в сторону оккультную и теософскую. Недаром, наши первые историки нового времени, то есть с XVIII века, были членами масонских лож. По крайней мере, имена некоторых из них значатся в масонских ложах. В конце девятнадцатого века мы видим в ложе и Ключевского и Пыпина и некоторых других. Но дело не в самом членстве в ложе, а в идеологии исторических школ. Конечно, при большом желании можно видеть в истории выражение роковой закономерности, как это и делается обычно, но надо отдавать себе отчет, что такой взгляд есть уже предвзятость, когда факты подбираются задним числом под определенную концепцию. Недавно властвовавший в нашей стране «исторический материализм» с наглядностью показал, что все «закономерности» создаются политиками под решение определенных задач. В свою очередь вполне очевидно, что если миром владеют люди, охваченные желанием воплотить определенную доктрину в историческую жизнь народов, то мы увидим не закономерность, а реальные усилия этой группы людей, которые, вполне возможно, сами видят в себе апостолов «объективной закономерности».

Когда такая идеология захватывает власть имущий класс и последний и сам формируется на основе преданности таким идеям, то надо ли говорить, что и судьба страны будет предрешена. Не трудности житейские, не какой-то «деспотизм» в таком случае порождает все революционное движение, а желание построить жизнь согласно новой доктрине, хотя бы в ней не было бы места большинству населения страны и оно было бы обречено на уничтожение. Демагогические лозунги относительно всяких «свобод» не должны никого обманывать.

Нет смысла далее развивать здесь все эти темы, поскольку они развиваются на страницах этой книги.

Что касается собственно самого содержания книги, то она создавалась долгие годы. Примерно половина ее объема была написана уже в последние год-два. Между тем. хронологический принцип выдержан. как в холе работы над данной темой, так и в самой книге. Она начинается с первых шагов российского «просветительства», положившего начало нашей современной культуре. Некоторые эпизоды в этой части книги иногда повторяются в разных очерках. Это неизбежное следствие того. что работы появлялись в различных изданиях, а также и потому, что так или иначе в них развиваются одни и те же идеи. Автор не нашел возможным и необходимым заново все переделывать в этих работах. Так или иначе, но в каждом очерке проблема рассматривается с новой стороны и вносится нечто такое, чего не было в других очерках. Но вместе с тем. и здесь, при подготовке издания этой книги, очерки были заново отредактированы автором и внесены были необходимые добавления и разъяснения.

Остается сказать, почему книга начинается с непривычного для нашего уха слова «монизм» и отсюда уже получает направление и вся идеология книги. Речь идет о самом существенном направлении всей культуры и ее движущей силы в конечном счете все привести к одному знаменателю, все унифицировать, все свести, говоря языком масонов, к Единице. Именно к такому всеединству и должен нас привести весь культурный процесс, вся культура с ее культом безличного, бескачественного, в своей сути — пошлого. За этим стремлением к единству. монизму лежит оккультная и талмудическая идея о Всеединстве, как конечной цели всего исторического развития. И ради этого утопического желания политики организуют союзы, ведут войны, уничтожают непохожих, организуют революции и обрекают на голодную смерть миллионы людей.

1998 г. 

ВСТУПЛЕНИЕ.

«МОНИЗМ» И ДЕМОКРАТИЯ

В старое время, дореволюционное, было большинство, жившее обычаями и традициями, преданиями старины из семейной хроники, святцами и псалтырью. И было меньшинство, кончавшее курс в гимназиях или семинариях, приобщенное к книжной мысли и пораженное насмерть желанием переделать мир, следуя мыслям и советам всевозможных мыслителей и философов, у которых, в свою очередь, каждая мысль и каждая идея были заимствованы из других книг и книжечек или уловлены на лету в каком-нибудь великосветском салоне в промежутке между картами, любовницей и вечерним приемом. Приобщенные к книжной премудрости. следующие старой оккультной идее времен «Поэмандра» Гермеса Трисмегиста, в долгих поисках самоназвания, — эти социальные прожектеры наконец обрели свое имя, обнаружив, что они есть часть Универсального Ума, интеллигенции. Они вдруг обнаружили, что рождены не матерью и отцом по естественному ходу человеческих дел, а этим Умом. Поэмандром Гермеса, в отличие от прочей твари, копошащейся в темноте и грязи привычек и традиций, этого наносного ила «веков невежества», рожденных по всем примитивным законам естества. Быстро начитавшись и чего-то нахватавшись от этого «ума», запечатленного во множестве всевозможных книг и журнальных статей, чувствуя себя маленькими прорицателями всемирной эволюции, медиумами прогресса, они и стали его проповедывать. Результаты у всех налицо и более или менее известны каждому из нас не по книгам, но из печального опыта — как личного, так и из семейных преданий и воспоминаний.

Но, взяв власть, они поставили дело создания из нации носителей универсального ума на поток. И сегодня большинство стало тем, чем сто лет назад было меньшинство — интеллигенцией. Продуктами этого дракона оккультизма — Поэмандра, универсального ума, философического и научного, для которого, по самому его принципу, — что китаец, что малаец, что татарин, что француз — все едино. Еврей, как главный двигатель прогресса — не в счет, он над всеми. И у всех один путь движения во времени — путь прогресса, демократии, парламентов, политического шулерства, банков и спекуляций. Все остальное, вне «капитализма» и «социализма» — отсталость и черносотенство. И потому обречено.