Познание необходимости. Детерминизм как принцип научного мировоззрения - Владимир Петрович Огородников Страница 7

Защита лапласовского детерминизма и однозначной причинности привела многих ученых к отрицанию фундаментальности вероятностного описания для микромира и к стремлению свести статистическое к динамическому. Среди них такие видные физики, как А. Эйнштейн, М. Планк, Д. Бом, Ж — П. Вижье, Л. де Бройль и др. При всей общности подхода разница между их концепциями существует. Так, если Эйнштейн и Планк полагали, что статистичность квантовой механики объясняется неполнотой знания микромира, то Бом мирился со статистичностью рассматриваемого уровня, признавая ее объективность, но пытался объяснить эту статистичность действием некоторого более «глубокого», нижележащего уровня.

Одна из причин «живучести» механического детерминизма — ориентация на него как на средство надежного описания и объяснения явлений, сохранения единства мировоззрения. Подтверждение этой мысли мы находим в словах Планка: «В то время как динамический закон вполне удовлетворяет потребности причинного объяснения и имеет простой характер, всякий статистический закон представляет собой нечто сложное, на чем исследование не может остановиться, так как всегда еще остается проблема сведения его к простым динамическим элементам» [156, с. 111]. Планк уверен, что «всякая статистика по существу своему часто говорит первое слово, но ей никогда не принадлежит слово последнее» [156, с. 111]. Таким образом, статистическое описание, статистический закон не отражают, согласно данной концепции, реальности, они только первые шаги к раскрытию истины.

Эйнштейн пишет Борну: «Мысль о том, что попадающий под воздействие луча электрон по свободной воле может выбирать время и направление дальнейшего движения, для меня невыносима. Если до этого дойдет, то лучше быть сапожником или маклером в игорном доме, а не физиком» [см.: 218, с. 47]. Де Бройль пытался «опровергнуть» вероятностное описание в квантовой механике ссылкой на авторитеты: «Все великие умы классической эпохи, начиная с Лапласа и кончая Анри Пуанкаре, всегда провозглашали, что естественные явления детерминированы и что вероятность, когда она вводится в научные теории, вытекает из нашего незнания или нашей неспособности разобраться во всей сложности детерминированных явлений» [44, с. 25]. В данном высказывании детерминизм явно отождествляется с его лапласовским вариантом.

Наиболее распространенным аргументом (имеющим ряд модификаций, несущественных в плане философского рассмотрения) в защиту сформулированных положении (что по существу равнозначно защите лапласовского детерминизма) является предложенная Бомом теория «уровней» организации материи. Исходя из постулата неполноты квантовой теории, Бом сделал следующий вывод: «…в случае броуновского движения был выдвинут постулат, что причины видимого неупорядоченного движения спор находятся на более глубоком и еще пока невидимом уровне атомного движения… Аналогично можно предположить, что на современной стадии развития квантовая теория также недостаточно полна для рассмотрения всех деталей движения отдельного электрона, светового кванта и т. д. Для рассмотрения таких деталей мы должны перейти на некоторый, но пока неизвестный более глубокий уровень, который так же относится к атомному уровню, как атомный уровень к уровню броуновского движения» [33, с. 123].

Бом выступает при этом против «копенгагенской» концепции как «механического индетерминизма», поскольку признание неопределенности, вероятности фундаментальными основами квантовомеханического взаимодействия равно для него индетерминизму [см.: 33, с. 154–155]. Но, отрицая «копенгагенскую» интерпретацию в целом, Бом признает ее выводы во многих отдельных случаях. Так, в полном соответствии с соображениями «копенгагенцев» Бом считает, что «способ бытия материи в макроскопической области зависит от взаимного погашения случайных флуктуаций, возникающих в микроскопической области» [33, с. 48–49]. Преследуемая цель — оправдать лапласовский идеал причинности — сближает Бома с представителями «копенгагенской» доктрины и делает его концепцию во многом созвучной ее идеям.

Сторонники теории «уровней» доходят подчас до релятивизма. Так, Вижье пишет: «Согласно нашей концепции уровней, мы не можем прийти к последним элементам, и все элементы, на основании которых строится физическая теория определенного уровня, выражают реальные движения более глубокого уровня. Таким образом, нет ничего стабильного. Мы полагаем, нужно более глубоко учесть положение Гераклита о том, что все течет, все изменяется… Так называемые «элементарные» частицы вовсе не являются элементарными, они таят в себе более глубокие движения, которые, в свою очередь, так же можно исследовать и т. д.» [51, с. 101]. Останавливаясь на изменчивости, Вижье пренебрегает моментом устойчивости, целостности каждого из рассматриваемых «уровней».

На первый взгляд представляется, что концепция уровней покоится на идее неисчерпаемости материи, развитой В. И. Лениным, и принципе всеобщей связи. Однако, опираясь на верные посылки, сторонники названной концепции пытаются объяснить познаваемое за счет ссылки на непознанное, на «скрытые» параметры. Квантовый уровень имеет с данной точки зрения своим основанием непознанные параметры гипотетического «субквантового» уровня [см.: 33, с. 145]. Позволителен ли такой прием с позиций диалектико–материалистической теории познания? Ведь еще Аристотель указывал, что «невозможно знать, пока не доходят до неделимого. И познание [в таком случае] невозможно, ибо как можно мыслить то, что беспредельно…» [15, с. 97]. Выдвижение «скрытых параметров» заставляет ориентироваться не на познанное, а на непознанное, на ограниченность познания и отодвигает решение вопроса в бесконечность. В этом проявляется некоторый скрытый агностицизм. Вероятностное описание объявляется неполным, случайность — следствием незнания «скрытых» причин.

И. фон Нейман доказал теоремы, математически опровергающие допущение скрытых параметров, так как это допущение вызывает неразрешимые противоречия [см.: 137, с. 225–227]. Однако на уровне философского анализа совершенно необязательно обращаться к работам фон Неймана, чтобы опровергнуть выводы рассматриваемой концепции. По этому поводу нельзя не привести высказывание С. Саката: «Находя причину статистичности квантовой механики в «скрытых параметрах», Бом и другие намеревались показать возможность причинной интерпретации в классическом духе. Такие попытки, уже повторенные авторами, сильно привязанными к устаревшим понятиям классической физики, сами по себе не дают ничего существенного. Действительно, «скрытые параметры» оказываются ненужными внутри предела применимости квантовой механики даже без ссылки на математическое доказательство Неймана» [174, с. 166].

Вместе с тем идею уровней материи ряд исследователей поддерживают постольку, поскольку она является альтернативой классическому атомизму. Например, М. Э. Омельяновский отмечал: «Представляется разумным проблему элементарности свести к наличию некоторой последовательности уровней материи, в которой каждый из них является «элементарной» ступенью для последующего, высшего уровня и «сложной» ступенью для предшествующего глубокого уровня» [145, с. 39].

С подобными доводами можно согласиться. Идея «скрытых параметров» не является абсурдной сама по себе. Безоговорочное отрицание таких параметров было бы равносильно либо отрицанию бесконечности материи «вглубь», либо отрицанию связи между ее отдельными уровнями. Неправомерной является попытка использовать идею «скрытых параметров» для отрицания объективности случайности и «вероятностное» квантовомеханического взаимодействия и для оправдания тем самым постулатов лапласовского детерминизма.

Одним из оснований сведения детерминизма к причинности, а последней к однозначной зависимости является неразличение причинных и непричинных детерминаций. Так, Бом вводит представление о множественности причинных связей, но не различает даже