Ю. Апальков - Подводные лодки советского флота 1945-1991 гг. Монография, том I. Страница 10

13 июня 1959 г. корабль был подготовлен к опытной эксплуатации, в рамках которой он с 24 июля по 14 ноября 1959 г. совершил три выхода в море общей продолжительностью 45 суток. Несмотря на ряд неисправностей в работе АЭУ, в том числе и весьма серьезных (таких, например, как выход из строя ПГ правого борта и НТГ левого борта), удалось достичь значительного повышения скорости в подводном положении – до 28 уз при тепловой мощности реакторов 80% от номинальной величины. Кроме того, были проведены (правда, по сокращенной программе) испытания торпедного вооружения и проверена эффективность работы ПУТС «Торий».

Исходя из опыта постройки, испытаний и опытной эксплуатации в проектную документацию и материальную часть корабля было внесено большое число изменений, в соответствии с более чем со 150 совместными решениями МСП и ВМФ. Благодаря этому удалось значительным образом упростить проектирование и серийную постройку АПЛ пр. 627А, обеспечив при этом сравнительно надежную работу их энергетических установок. Вместе с тем, даже после опытной эксплуатации К-3 оставались недостаточно надежными их элементами ПК, ЦНПК и арматура трубопроводов высокого давления. Особенно досаждали ПГ и, главным образом, из-за коррозийного растрескивания элементов трубной системы. Эту проблему удалось решить лишь в середине 60-х годов после внедрения в технологию изготовления трубной системы ПГ перлитовой стали или титановых сплавов.

Что же касается планов серийной постройки АПЛ, то здесь требуется сделать одно существенное замечание. После прихода к власти Н.С. Хрущева реализация «Десятилетнего плана военного судостроения на 1946-1955 гг.» была практически свернута[14*]. В принципе, данное событие не могло оказать существенного влияния на планы создания АПЛ пр. 627, так как она являлась экспериментальным кораблем и не была включена в эту программу. Зато ввод в строй К-3 предусматривался следующей программой военного кораблестроения, утвержденной ЦК КПСС и Совмином Советского Союза 25 августа 1956 г. Всего таких (или подобных) программ до 70-х годов прошлого столетия было принято пять. Однако только последняя из них (от ,1 сентября 1969 г.) за 10-летний срок своей реализации не подверглась существенной корректировки. Именно она в полной мере вобрала в себя основные достижения научно-технической революции и была направлена на строительство сбалансированного океанского флота.

Остальные программы практически сразу после утверждения высшими инстанциями начинали корректироваться. Причин тому несколько, и среди них главными являлись срыв сроков разработки систем вооружения и технических средств, а также загруженность судостроительной промышленности заказами. Иначе говоря, ввод кораблей в строй никак не соответствовал намеченным этими программами срокам. В результате, в начале каждого года они корректировались совместными решениями МСП и ВМФ, превращаясь в планы текущего кораблестроения, рассчитанные на лишь 10-12 месяцев. Не случайно, вплоть до настоящего времени, эти программы так и не были опубликованы.

Формальным их выражением являлись постановления Правительства, в частности, утверждавшие «…планы проектирования и строительства подводных лодок…» на различные периоды времени. Один из таких «…планов…» на 1956-1963 гг., утвержденный 25 августа 1956 г., предусматривал постройку 12 серийных кораблей пр. 627, продолжение работ над лодкой, оснащенной реактором на быстрых нейтронах с жидкометаллическим теплоносителем (пр. 645) и над подводными лодками (атомными и дизельными), вооруженными баллистическими (БР) и крылатыми (КР) ракетами дальнего действия. Хотя эта программа была пересмотрена уже в 1959 г., она оказала существенное влияние на развитие отечественных подводных сил. Об этом свидетельствует тот факт, что «…план…» на 1959-1965 гг., например, инициировал начало работ над АПЛ второго поколения.

13* АЗ носового реактора в период проведения ходовых испытаний корабля была загружена засыпными ТВЭЛ кольцевого типа, которые к декабрю 1958 г. выработали около 75% своей реактивности.

14* Тем не менее, в соответствии с ней, только по вновь разработанным проектам, удалось построить: 14 легких крейсеров (пр. 68бис); 98 эсминцев (70 пр. 30бис, 27 пр. 56и один пр. 41); 44 сторожевых корабля (восемь пр. 42 и 36 пр. 50); 26 больших (пр. 611) и 215 средних ДЭПЛ (пр. 673).

АПЛ, ВООРУЖЕННЫЕ БАЛЛИСТИЧЕСКИМИ РАКЕТАМИ

В нашей стране вопрос о возможности использования баллистических ракет (БР) с ПЛ был впервые поставлен в ноябре 1950 г., когда в ОКБ-1 под руководством СП. Коралева была создана армейская ракета Р-11 с долго хранящимся окислителем, а затем и Р-11М, оснащенная СБЧ. Морской вариант этой ракеты, получивший литерное обозначение Р-11ФМ, разрабатывался в ОКБ-385 под руководством В.П. Макеева. 26 января 1954 г. было принято постановление Правительства Советского Союза о начале проектно-эксперименталь- ных работ, направленных на вооружение подводных лодок баллистическими ракетами с большой дальностью полета. Именно это постановление и дало толчок к развитию отечественных комплексов БР морского базирования.

Изначально к разработке их носителей было привлечено ЦКБ-16, которому предстояло, в соответствии с ТТЗ, разместить на ДЭПЛ пр. 611 две БР Р-11ФМ. Перед проектировщиками стояла, как сейчас кажется, весьма странная задача – выбрать способ старта[15*]: надводный или подводный. На первый взгляд, подводный старт обеспечивал лодке скрытность боевого использования. Однако для ДЭПЛ надводный старт БР не являлся главным демаскирующим фактором. Гораздо большее значение, с точки зрения обеспечения скрытности, имели дальность и продолжительность непрерывного подводного плавания, а также необходимость периодически всплывать в подводное положение под РДП или в надводное положение для подзарядки АБ. Да и сама по себе скоротечность войны с применением ядерного оружия не предполагала, что лодке придется несколько раз всплывать в надводное положение для боевого использования БР.

В пользу надводного старта также говорила конструкция Р-11ФМ, чей корпус не был рассчитан, на восприятие какого- либо наружного давления, а ее двигатель не мог запускаться в воде. Немал оважны- ми оказались соображения политического порядка – СП. Королев и Н.Н. Исанин (руководитель ЦКБ-16) опасались, что неудача подводного старта или затягивание сроков реализации программы создания первой морской БР, могут дискредитировать саму идею размещения этого оружия на подводной лодке.

Технический проект переоборудования ДЭПЛ пр. 611 в носитель БР был подготовлен в августе 1954 г., а уже в сентябре 1955 г. корабль предъявили к испытаниям и 16 сентября 1955 г. с него осуществили первый пуск БР. Истории внедрения БР на отечественные ПЛ будет посвящена отдельная глава третьего тома данной монографии. Здесь лишь отметим, что успешный пуск Р-11ФМ с борта лодки предопределил ряд конструктивных решений, сформировавших облик первой отечественной АПЛ, вооруженной БР.

В целом приходится признать, что программа создания первых отечественных комплексов БР морского базирования была осуществлена в большой спешке, которая привела к таким неудачным решениям, как использование в качестве их носителей ДЭПЛ, малый боезапас и надводный старт. При этом ссылаются на опыт США, где сразу приступили к постройке ПЛАРБ, каждая из которых имела на борту 16 ракет с подводным стартом. Возможно, с точки зрения сегодняшнего времени эта критика во многом справедлива. Однако нельзя забывать, в каких условиях создавались отечественные МСЯС.

К началу 50-х годов прошлого столетия были созданы компактные ядерные, а затем и термоядерные боеприпасы. В тот период они могли доставляться к целям при помощи стратегической или палубной авиации. Даже если в Советском Союзе и занялись бы палубной авиацией, то для достижения паритета с американскими ВМС потребовалось не одно десятилетие, и то при условии, что они будут стоять на месте. Поэтому и стали рассматривать МСЯС как единственную возможность дать асимметричный ответ на угрозу ядерного нападения со стороны американской стратегической и палубной авиации. Это тем более было актуальным, что размещение БР на подводных лодках, благодаря их возможности скрытно подойти к побережью противника, обеспечивало большую эффективность нанесения стратегических ударов, чем при использовании бомбардировщиков палубной авиации.

Справедливости ради надо сказать, что хотя США и не испытывали потребности в срочном создании своих МСЯС, они также не сразу перешли к традиционной ныне архитектуре ПЛАРБ. В 1953-1954 гг. американцы пытались внедрить на ДЭПЛ армейские БР «Jupiter». Причем боезапас должен был включать четыре ракеты с размещением их шахт в ограждении рубки (как и у первых отечественных носителей БР). Когда же начались работы над твердотопливными ракетами семейства «Polaris», при той же схеме размещения шахт их боезапас колебался от четырех (в варианте августа 1956 г.) до восьми (в варианте ноября 1956 г.) единиц. В конце концов, командование ВМС США решило использовать в качестве носителей АПЛ с расположением шахт для БР в прочном корпусе за ограждением, что позволило увеличить их число до 16 единиц. Не случайно, когда в конце декабря 1959 г. вступила в строй первая американская ПЛАРБ George Washington, её боевые возможности оказались гораздо выше, чем у находившихся к этому моменту в строю отечественных носителей БР.