Борис Андреев - Завоевание природы Страница 17

Это, однако, еще не все. Одно целое представляет собой не только хозяйство каждой отдельной страны, но и между хозяйствами разных стран есть также связь. В одних странах нехватает своего хлеба, в других леса, в третьих угля, в четвертых —разных промышленных изделий, и так далее. Каждая страна вывозит в другие избытки своих продуктов и ввозит к себе то, чего в ней недостает. Перед империалистической войной 1914—1918 гг. такая связь между хозяйствами разных стран с каждым годом все более и более усиливалась, потому-то так тяжело отразилась эта война даже и на странах, не воевавших. Хозяйство человечества становится все более и более хозяйством мировым.

Мы видели, что для наилучшего использования работы цветных слуг в отдельной стране нужно организовать плановое хозяйство. Но раз хозяйства разных стран все более и более тесно связываются между собой, то ясно, что в конце концов нужно организовать и плановое мировое хозяйство. Возможно ли организовать плановое мировое хозяйство при условии существования капиталистического строя, то-есть такого строя, при котором фабрики, заводы, машины, земля и все другие средства производства находятся в руках у частных собственников? Думается, что на разборе этого вопроса здесь и останавливаться не стоит. Последняя война служит достаточно ярким доказательством того, что хищнические группировки капиталистов разных стран способны только к разбоям и дракам между собой, а отнюдь не к выработке и проведению какого-нибудь общего планового хозяйства.

Но если капиталисты разных стран не могут договориться между собой, то, может быть, капиталисты каждой отдельной страны в состоянии организовать плановое хозяйство хотя бы своей страны? Чтобы ответить на этот вопрос, достаточно вспомнить, как работает капиталист.

Чего добивается каждый хозяин фабрики или завода? Он хочет прибыли, прибыли во что бы то ни стало. Считается ли он в погоне за прибылью хотя бы с интересами других своих собратьев-капиталистов, не говоря уже о рабочих? Не только не считается, но наоборот— конкурирует с ними, старается разорить их, чтобы самому завладеть рынком. Каждый капиталист работает на свой страх и риск, без всякого согласования с другими. Дело мало меняется и тогда, когда отдельные группы капиталистов объединяются в тресты и синдикаты. Капиталистические тресты и синдикаты стремятся только захватить исключительно для себя рынок и использовать это исключительное положение для выколачивания большей прибыли. Между собой они жестоко конкурируют, плановость их производства имеет целью только все ту же прибыль. Таким образом и о плановости хозяйства в каждой отдельной капиталистической стране говорить не приходится.

Само собой разумеется, что к вопросу о непригодности капиталистического строя нужно подходить не только с той точки зрения, с которой мы подходим к нему в этой книжке. Капиталистический строй в настоящее время в высшей степени обострил противоречия между его двумя главными классами — пролетариатом и буржуазией. Буржуазия является теперь тормозом для дальнейшего развития. Массы вынуждены взять в свои руки средства производства буквально для сохранения своей жизни. Но мы здесь на этой, весьма существенной стороне дела останавливаться не будем. Мы хотим только показать, что при капиталистическом строе невозможно полностью использовать силы природы, что современная техника переросла уже капиталистический строй. И это лучше всего можно видеть хотя бы на примере электрификации.

И некоторых капиталистических странах электрификация проводится. Благодаря более высокой технике она пока что проведена успешнее, чем у нас. Но делается ли это из сознания необходимости ведения планового хозяйства? Нет. Одной из главных причин, побуждающей капиталистов электрифицировать свое хозяйство, является боязнь рабочих. Чем меньше рабочих, тем легче иметь с ними дело капиталисту. Вполне понятно поэтому, что капиталисты стремятся с помощью электричества заменить рабочих природными источниками энергии. Правда, небольшое сравнительно число центральных станций, питающих целый ряд производств, делает возможным легко остановить эти производства в случае забастовки; но капиталисту волей-неволей приходится уж итти на этот риск.

Электрификация в капиталистических странах наталкивается на целый ряд трудностей. Устройство большой электрической центральной станции требует согласования интересов целого ряда собственников отдельных предприятий и разных обществ; согласовать их нс так-то легко. Кроме того все выгоды электрификации достаются при этом почти исключительно на долю собственников. Что толку, если электрификация позволяет, например, использовать малоценные сорта топлива. Собственник этого топлива именно потому-то сейчас же и набавит на него цену, так что потребителям электрической энергии последняя обойдется не так уж дешево. А собственник участка, на котором выгодно поставить станцию для использования силы движущейся воды, может заломить за энергию такую цену, что потребителям "даровая" сила воды влетит в копеечку. Может он на этом участке и поставить станцию только такой мощности, которая обслуживала бы энергией только его предприятия, оставив большую часть энергии воды неиспользованной. Может и вовсе не пойти на предварительные затраты, необходимые для электрификации. Вот немногие примеры, показывающие, насколько трудна плановая электрификация при капиталистических условиях производства, и насколько она приспособлена там главным образом для обслуживания интересов капиталистов.

Плановое хозяйство при капиталистическом строе невозможно. Невозможно согласовать противоречащие друг другу интересы отдельных собственников и невозможно подчинить их общим интересам всего населения страны. А значит, и невозможно при таком строе как следует использовать на общую пользу и работу цветных слуг. Капиталисты с ними не справятся.

Совсем иначе будет обстоять дело, когда хозяевами цветных слуг станут сами трудящиеся. Этого повелительно требует развитие современной техники. Тогда отпадут все препятствия для общего планового хозяйства, создаваемые самым существом капиталистического строя. Можно будет заранее точно учитывать все потребности человечества, разрабатывать наиболее целесообразные планы их удовлетворения, планомерно подходить к использованию природных источников энергии, все более и более заменяя их работой физический труд людей. На долю человека останется управление машинами и работа мозга.

Переход средств и орудий производства в общую собственность трудящихся несет с собой еще целый ряд других выгод. Одна из важных выгод будет та, что каждое новое открытие, улучшение и усовершенствование не будут сохраняться в секрете для того, чтобы они приносили барыши только тому или иному капиталисту: они будут достоянием всех, и поэтому техника пойдет вперед невиданными еще шагами. Этому будет способствовать еще то обстоятельство, что работать головой будут не отдельные счастливцы, имеющие при капиталистическом строе возможность получить образование, а все: каждый будет иметь достаточно времени для приобретения знаний и применения их на общую пользу. Работа миллионов мозгов быстро подчинит себе одного за другим всех цветных слуг.

VII. ФИЗИКА И ПОЗНАНИЕ МИРА.

Когда первобытный человек бродил в поисках пищи по лесам, полям, горам, по берегу моря, он знакомился с окружающим его миром. Он чутко прислушивался к каждому шуму и шороху, внимательно осматривался по сторонам, умел различать запахи гораздо лучше, чем это мы умеем теперь, ощупывал разные предметы, пробовал некоторые из них на вкус. Таким путем с помощью глаз, ушей, носа, языка, кожи, или, как говорят в науке, с помощью своих органов чувств человек знакомился со свойствами окружающих его предметов, различал опасное для него от безопасного, полезное от вредного, съедобное от несъедобного… Он подмечал связь между различными явлениями природы, их зависимость друг от друга: после дождя, например, бывает мокро, ночь наступает после захода солнца, холодное время года зависит от низкого положения солнца на небе. Выделка различных орудий труда, а также охота и работа с помощью этих орудий — все это расширяло знания человека о различных вещах, их свойствах и взаимоотношениях; человек узнавал мир все больше и лучше. Однако долгое время люди должны были пользоваться для познания мира своими органами чувств такими, как они есть. Они не могли, например, увидеть больше того,

что может видеть глаз сам по себе, не могли услышать больше того, что слышит ухо, и так далее. У них не было еще никаких приспособлений для увеличения своей зоркости или обострения слуха.