Дмитрий Соколов - Необычные изобретения. От Вселенной до атома Страница 19

7. Соколов Д.Ю. Решение нетривиальных изобретательских задач // Изобретатель и рационализатор. – 2011. – № 4.

8. Лапшин И.И. Философия изобретения и изобретение в философии: Наука и школа, 1922. – С. 177.

Глава 8

Изобретения в области литературы

Повторюсь, все литературные произведения являются объектами авторского права, и в настоящее время их использование регламентируется четвертой частью Гражданского кодекса. Тем не менее, следуя логике предыдущих глав, рассмотрим некоторые общие закономерности создания произведений литературы, науки и техники.

Начну рассказ об изобретателях в области литературы с М.В. Ломоносова. Большинство историков науки, за небольшим исключением, считают, что он был великим русским ученым и изобретателем. Но практически никто не сомневается в его заслугах по развитию русского языка, при этом он был еще и поэтом-новатором, излагающим иногда свои научные мысли и ставя научные проблемы поэтическим языком. Например, в стихотворении «Вечернее размышление…» он пишет:

…Отрылась бездна, звезд полна;Звездам числа нет, бездне дна…Сомнений полон ваш ответО том, что окрест ближних мест.Скажите ж, коль пространен свет?И что малейших дале звезд?Несведом тварей вам конец?Скажите ж, коль велик творец?..

Общаясь с людьми, принимающими решения, в том числе по финансированию науки, Ломоносов первый применил (изобрел) поэтический стиль изложения технического материала. Причем этот стиль даже использовался им непосредственно в письмах. Например, из письма генералу И.И. Шувалову, куратору Московского университета:

…пока восстал Коперник,Презритель зависти и варварству соперник.В средине всех планет он солнце положил,Сугубое земли движение открыл.Однем круг центра путь вседневный совершает,Другим круг солнца год теченьем составляет,Он циклы истинной Системой растерзалИ правду точностью явлений доказал……Стекло приводит нас чрез Оптику к сему,Прогнав глубокую неведения тьму!Преломленных лучей пределы в нем неложны,Поставлены творцем; другие невозможны…

Вот благодаря такому замечательному письму, вероятно, ему и удалось организовать стекольное производство в России. В Усть-Рудице (под Ораниенбаумом) Ломоносов основал фабрику по производству различного стекла. Причем сам из одного вида этого стекла (смальты) складывал мозаики (рис. 8.1). Справедливости ради надо сказать, что не со всеми чиновниками у Ломоносова сложились хорошие отношения. Руководитель академической канцелярии Шумахер сажал Ломоносова под арест, а его преемник Тау-берг говорил: «Разве нам десять Ломоносовых надо? И один нам в тягость».

Ломоносов разрабатывал также теории грамматики, речи и стихосложения; в частности: «Письма о правилах российского стихотворства» (1739), «Краткое руководство к риторике» (1744) и ее переработанный вариант «Риторика» 1747 г., «Российская грамматика» (1755). Он также изобрел новые поэтические формы. По оценке современников, его стихи были как гром среди ясного неба из-за их небывалого в русском языке размера [1]. Влияние его «Риторики», по мнению российского ученого и философа Б.Б. Леонтьева, на развитие науки и литературы до конца еще не оценено. Он пишет: «Мы также не поняли связь между такими явлениями в литературе, как Грибоедов, Державин, Пушкин, Лермонтов, Тургенев, Достоевский, Толстой, и их гениальным учителем по риторике – М.В. …Думается, что именно «Риторике» Ломоносова Россия обязана не только 200-летним блеском литературных талантов, но и огромным числом выдающихся ученых, среди которых Н.И. Лобачевский, М.В. Остроградский, А.О. Ковалевский, Софья Ковалевская, П.Л. Чебышев, А.Г. Столетов, Б.С. Якоби, П.Н. Яблочков, В.Р. Вильямс, В.В. Докучаев, А.Н. Ладыгин, И.И. Мечников, И.М. Сеченов, К.А. Тимирязев, П.Н. Лебедев, Н.Е. Жуковский, И.П. Павлов, А.С. Попов, Н.М. Пржевальский, Д.И. Менделеев, Н.Н Миклухо-Маклай, П.А. Кропоткин, В.И. Вернадский, К.Э. Циолковский, А.Л. Чижевский, Н.Д. Кондратьев и еще сотни других блистательных имен» [2].

Одни только названия глав «Риторики» Ломоносова говорят сами за себя: «О изобретении простых идей», «О изобретении распространений», «О изобретении витиеватых речей и замыслов». Белинский назвал Ломоносова «отцом русской поэзии», а Пушкин писал, что «…по ним (стихам) мы долго еще должны будем изучаться стихотворному языку нашему».

Помимо этого, Ломоносов ввел в наш словооборот такие иностранные слова, как: атмосфера, микроскоп, оптика, барометр, горизонт, диаметр. Он также изобрел и многие слова на родной основе, например: равновесие, чертеж, кислота, маятник, созвездие, насос, притяжение, преломление, которые имеют русские корни, кратко выражают понятия и поэтому легко прижились в нашем языке. По сути, он является создателем русской научной терминологии [3]. Закончу про Ломоносова опять словами Пушкина: «Ломоносов был великий человек… Он создал первый университет. Он – лучше сказать, сам был первым нашим университетом».

Рис. 8.1. Петр Первый. Мозаичная работа Ломоносова

Были в нашей истории и другие изобретатели слов, например Н.М. Карамзин. Его слова: промышленность, трогательный, занимательный, развитие, общественность прочно заняли место в русском языке и даже трудно представить, что их когда-то не было.

Великим изобретателем в области литературы был Л.Н. Толстой. Конечно, скептики могут сказать: «Ну что общего может быть у изобретателя и писателя?» Начну немного издалека: придумать в романе «Война и мир» сотни персонажей, расставить их по своим местам, заставить работать на общую идею произведения – пусть это не изобретение, но у каждого изобретения, помимо формулы, есть еще и описание. В нем нужно объяснить необходимость существования каждого отличительного признака (персонажа), дать их взаимосвязь, выявить основные признаки и зависимые, показать, как они влияют друг на друга, как порознь и вместе влияют на достижение технического результата. Все это потом надо предоставить на суд экспертизы, которая найдет противоречие в действии двадцать восьмого признака на тридцать шестой странице с заявленной целью в начале заявки. Когда я в двадцатый раз отправляю изобретателя корректировать текст одной и той же заявки, для согласования всех слов между собой на 50 страницах описания, я их всегда спрашиваю: «А Толстому было легко?» Тот стиль, который он ввел в русский язык, полностью соответствует законам изложений формул изобретений. Первая моя формула изобретения в Авторском свидетельстве № 1385843 от 1.12.1987 была в виде одного предложения и занимала три листа печатного текста с 12 причастными и 14 деепричастными оборотами (так по закону необходимо излагать один пункт формулы). И если бы я внимательно не прочитал «Войну и мир», где одно предложение может начинаться на первой странице, а заканчивается на третьей, я бы такой формулы никогда не написал. (Замечу, что сейчас научились писать формулы изобретений в виде большого числа коротких зависимых пунктов.) Скептик мне может сказать: «Ну опять по Соколову все похоже – и у художников, и у изобретателей, ну есть хоть какие-нибудь отличия?» Отвечу – есть. Знакомство Наташи Ростовой с Анатолем Курагиным не привело ни к чему хорошему, но Толстой об этом написал. Мы же (изобретатели) пишем о своих изобретениях только хорошее. Взаимодействие всех наших признаков (персонажей) должно приводить только к положительному результату, а отрицательное мы находим только в прототипе.

Подходим ближе к изобретательству. Во второй половине жизни, уже будучи всемирно известным писателем, Толстой начал мучиться от того, что всю предыдущую жизнь писал о тех людях, которых на самом деле никогда не было и пользы человечеству от этого мало [4]. Тогда он и стал составлять свою «Азбуку» для обучения детей. Работа над ней началась в 1868 году, когда завершалась работа над романом «Война и мир». «Гордые мечты мои об этой «Азбуке» вот какие, – рассказывал он в письме к А.А. Толстой, – по этой «Азбуке» будут учиться два поколения всех детей от царских до мужицких и первые впечатления поэтические получат из нее, и что, написав эту «Азбуку», мне можно будет спокойно умереть» [5]. Из письма Толстого профессору А.С. Рачинскому: «Учить детей надо затем, чтобы дать им дощечку спасения из того океана невежества, в котором они плывут…» Толстой ставил «Азбуку» выше «Войны и мира». «Я знаю, – говорил Толстой в 1874 году, – это останется одно из всего моего» (здесь он ошибся). Если от многих своих произведений Толстой после великого перелома стал отказываться, то от «Азбуки» – никогда. Это произведение без всяких натяжек можно назвать целым собранием изобретений, относящихся к методикам обучения. В настоящее время такие изобретения официально классифицированы и имеют рубрики G01B 3/00, G01B17/00, G01B 19/00, A61B 5/00. Вот только несколько примеров таких изобретений [6, 7, 8, 9]. В «Азбуке» представлены наглядные методики обучения буквам, таблицы обучения арифметическим действиям на счетах и письменно с изложением последовательности действий. Но основной упор был сделан на понятное и нескучное изложение материала. «Не то дорого знать, – говорил Толстой, – что Земля круглая, а дорого знать, как дошли до этого». Тем не менее «Азбука» не была рекомендована Министерством народного образования для начальных школ. С 1872 года «Азбука» не переиздавалась до 1978 года и не была востребована официальной системой образования.