Г. Альтшуллер - КАК СТАТЬ ГЕНИЕМ Страница 4

Так что от чего вести отсчет начала создания ТРИЗ - от 46-го года, от 48-го года, от 50-го года или от последующих лет - я так и не пришел к окончательному заключению. Подумал - расскажу, как оно есть, а вы уже сами определите, когда возникло… когда впервые было сказано "а". Вот такая история…

Мы устроили снова совещание с сокамерником и пришли к выводу, что… - то есть он пришел к выводу - что теперь надо подраться со следователем. Тогда загремишь в карцер, но следователя, по местному этикету, тебе заменят. "А спать дадут?" - спросил я. "В карцере дают спать с 12 часов до 6. Такая роскошь…" "А что надо для того, чтобы подраться," - сказал я.

"Ну, дашь ему в ухо, но не сильно". И вот с таким напутствием я пошел драться. Первая мысль, с которой я пошел, была: чего я с ним буду драться в одиннадцать часов? В холодном карцере сидеть лишнюю ночь. Раз в карцере отбой в 12 часов, туда надо поспеть как раз к отбою. Ну, 12 часов, уже пора принимать решение. Я встал… мне никогда в жизни не приходилось бить человека там по лицу или как… Шли интеллигентские вяканья… Я увидел на маленьком столике рядом с ним графин. У меня появилась сумасшедшая мысль - взять графин и стукнуть его по голове. Он выбежал из-за своего письменного стола навстречу мне, и мы почти одновременно схватились за графин. В это время открылась дверь… ну, графин - он к себе тянул, я к себе… оба растерялись страшно… Открылась дверь, вошел Малюта Скуратов со свитой. Малюта Скуратов - это начальник отделения. Мне о нем много говорили, я его сразу узнал - без грима, в форме полковника-танкиста, ну это так, для порядка… А на самом деле - Малюта Скуратов, правда, без топора. "Что здесь происходит?" Малышев бросил графин, я бросил графин, графин упал на дорожку и не разбился чудом. Вода булькает… В тишине Малюта спрашивает: "Что здесь происходит?" Тот говорит: на допросе находится такой-то, статья такая-то, следователь такой-то. "Ну и что, - спрашивает Малюта Скуратов, - дал ли он признание в своей антисоветской деятельности?" "Нет, он запирается, отказывается сотрудничать со следствием…" - стандартный набор фраз. "А вы что скажете?" - обращается Малюта ко мне. "Я не виноват, я понимаю, что все так говорят, но если бы следователь что-то мог мне предъявить, а он не предъявляет, у него нет никаких доказательств, относящихся к обвинению, и поэтому он нарушает законность, не дает мне ночью спать, старается волевым путем выжать признания". И тут происходит чудо: Малюта Скуратов обращается к этому Малышеву: "Вы что, в самом деле не даете ему спать?" Тот на него смотрит, как… Каждый допрос согласовывался, увязывался, а тут вдруг… "Э-мэ-бэ…" - нечленораздельные звуки издает. "Вызовите конвойных". Конвойные появляются. "Идите спать, - говорит мне ласково Малюта, - вам можно спать всю ночь, спите спокойно, допроса сегодня не будет". Ну и я, благословенный самым главным, спокойно прохожу под взглядом следователя к дверям и пошел. Там уже предупреждены, что мне разрешено спать, открывают, укладывают, постель поправляют, полный сервис. И я сижу две недели после этого со своим сокамерником, и мы не можем понять, почему, что произошло. В карцер не посадили, на допросы не вызывают… Первые двое суток я и днем спал нахально - никто не возражал. Наконец вызывают на допрос. Ведут к кабинету. В кабинете совершенно незнакомый человек. Такой высокого роста, полный, респектабельный, в гражданском костюме, вальяжный человек. "А-а… твою мать, заходи!" Зная их нравы, я понял, что был тепло встречен новым следователем. "Садись, садись сюда! Да не надо на табуретку, сюда садись". Ставит мне кресло. "Ну, теперь расскажи, как ты уел этого Малышева". Я посильно отвечаю на все эти вопросы, и только тут начинаю догадываться о ситуации, о сути. Их начальство решило убрать Малышева как слабака. Но слабак честно конспектирует "Краткий курс…", видимо, вовремя платит взносы… Придраться не к чему. И вот они ему подсунули меня, видимо, зная, что будет скандал так или иначе. Я в Тбилиси устроил московскому инспектору такую… вздрючку, то есть у них была подходящая кандидатура. Малышева этого действительно отстранили, появился у меня новый следователь, который на второй вечер сказал: "Ну, а теперь займемся делом. В чем твоя задача?" Я сказал: "Не знаю". "Твоя задача в том, чтобы как можно быстрее получить свои 15 лет и поехать в лагерь". "Почему я должен быстрее поехать в лагерь со сроком 15 лет?" "Потому что там зачеты," - сказал он. Наврал, зачетов не было в политических лагерях. А разыграли они этого Малышева как следует. Получалось, что Малышев возился целый месяц и ничего не добился, применяя даже незаконные методы, тогда очень четко разделяли: законные-незаконные, разрешенные- неразрешенные… Малышев на меня не нападал, я на него напал, но получилось обратное. А новый за две недели сломал заключенного, тот стал говорить правду, покаялся, и все такое прочее… Он был заинтересован не в раздувании дела, а в сроках, в быстроте завершения. Поэтому они не таскали всех свидетелей, привозить свидетелей из Баку - это возня… Он меня всячески уговаривал, но уговаривал разумными доводами. Я постепенно понял, что выхода назад нет, есть только выход вперед. Надо побыстрее получить 15 лет и ехать на Колыму… На Колыму мне не хотелось, я боялся Колымы по рассказам. Поэтому мы заключили джентльменское соглашение, для этого понадобилось перейти в другой кабинет, не радиофицированный… Я даю "правдивые" показания, следователь со своей стороны обязуется не арестовывать мать, девушку. Он легко пошел на этот договор, объяснив, что ему важно выиграть в сроках. "Тебе повезло, нам надо списывать массу дел, чтобы освободиться…" Ну вот, началась новая жизнь, с новым следователем…

Жизнь разнообразна. В 54-м году приговор отменили… Приговора собственно и не было. Было решение Особого совещания, которое за все мои фокусы, включая методику изобретательства, определило мне 25 лет. А в 54-м году решение Особого совещания было отменено, и меня повезли на новое следствие.

Везли через всю Россию. Воркута, Москва, Ростов, Баку, Тбилиси. Прибыли мы в Баку. Везли на "черном вороне", а по их технологии нужно было не смешивать политических заключенных и уголовников. Был разгар бакинского лета, стояла страшная жара, и в этой машине было, как в автобусе, общее помещение и две маленькие камеры наподобие шкафа, куда втискивали людей.

Меня втиснули и в соседний шкаф втиснули беременную женщину. Я не знаю, какое преступление она совершила, почему, зачем… Но я много занимался теплозащитой и хорошо представлял себе, что такое посидеть в запертом шкафу в Баку в июльскую жару. Все симптомы приближающегося теплового удара. Что раньше произойдет - либо тепловой удар, либо они кончат погрузку и свои какие-то дела и мы поедем? На ходу будет какая-то вентиляция. Женщина начала плакать. Просила открыть дверь шкафа. Охрана издевалась над ней: в меру своего остроумия дикие советы, реплики, ругань… А она раньше, видимо, почувствовала приближение теплового удара и начала каким-то изменившимся голосом кричать, чтобы ее выпустили, открыли дверь: 'Жарко, жарко!"

Я никогда в жизни до этого не плакал - в сознательной жизни. Но тут у меня было что-то вроде маленькой истерики. Я слышал ее голос, слышал перебранку, понимал, что примерно то же самое происходит со мной. И меня сверлила мысль: "Ну какого черта я тратил силы и энергию, чтобы изобрести газотеп-лозащитный скафандр для горноспасателей, когда нужно было просто изобрести что-то такое, что помешало бы беременных женщин сажать в тесные шкафы и пытать теплом". И я поклялся, что если выживу в этой мясорубке, то уже никогда не буду заниматься методикой изобретательства, не это нужно человечеству. Нужно просто брать винтовку и идти защищать человеческие права. Вот так я бросил методику изобретательства. А в дальнейшем было еще раз пять, когда я приходил к необходимости заниматься методикой решения изобретательских задач, а потом бросал это… Жизнь сложна…

ТРИЗ - это система. Как система ТРИЗ подчиняется всем законам системного развития. С какого-то момента чисто техническая теория перешла в надсистему. Наверное, с 85-го года примерно. Главным с точки зрения исследований на мой взгляд, сегодня является не ТРИЗ, а ТРТЛ - теория развития творческой личности, которая отпочковывается от ТРИЗ. Бурно развивается ТРТЛ. Исследовано около 1000 биографий, выделены общие моменты, и получилась такая картина: всю жизнь ТЛ можно представить цепочкой ходов, шагов. Воспользуемся аналогией с шахматной партией и разыграем условную интегральную шахматную партию Творческая личность - Внешние обстоятельства. Творческая личность стремится к творческой цели, а внешние обстоятельства однозначно мешают ей. То есть, конечно, бывает, что в какой-то момент времени ТЛ получает помощь, поддержку от внешней среды, но это благополучный случай, здесь нет проблем. А проблемы вот: ТЛ сделала один ход - в ответ получила мат, три хода, четыре хода - вот такая игра… Так вот один из первых ходов называется "встреча с чудом". ТЛ очень важно выйти на свою дорогу как можно раньше, сделать это легче в 5-7-10-12 лет, чем в 55 и старше. Хотя шансы остаются, пока человек жив. Встреча с чудом - что это такое? Иногда человек наталкивается на какую-то вещь, самую разнообразную вещь, которая запечатлевается у него в сердце и накладывает отпечаток на всю последующую деятельность. На становление человека, на превращение простого человека в личность с большой буквы. Вот простой пример. Шлиман увидел книгу "Падение Трои". На обложке был рисунок - крепость, огонь, воин с мечами… Все это было настолько здорово нарисовано, что ребенок пошел к отцу и стал ему объяснять, какие он прочитал интересные вещи. Ему было 5-7 лет. Отец сказал, что это сказка, легенда, выдумка художника. Шлиман-младший не спорил с папой, но в душе затаил уверенность в том, что этого не может быть - откуда же художник знал? Короче говоря, к вечеру этого дня Шлиман принял решение посвятить свою жизнь раскопкам Трои, открыть для человечества пласт новой культуры. И он осуществил это, он шел длинным путем, но Шлиман стал Шлиманом, стал Личностью, когда ему было 5-7 лет. Возникает проблема: нельзя ли поставить искусственный эксперимент? Нельзя ждать и рассчитывать на то, что ребенок встретится с чудом сам по себе, что ему повезет. Надо организовать такую встречу в процессе его воспитания. Разумеется, не обязательно, чтобы он представлял это экспериментом, для него все должно быть естественно. Чудом может быть все, что угодно: картина, книга, музыка… Вот Бомбар, о котором вы наверняка знаете. Он уже был зрелым врачом, когда увидел утонувших с корабля, люди погибли из-за незнания элементарных действий. И он решил доказать, что не надо бояться кораблекрушений и умирать со страху. То есть встреча с чудом или с античудом - это может произойти в любом возрасте. Но нам надо научиться осуществлять эту вещь как можно раньше. Мы взялись за эту разработку, и оказалось, что встреча с чудом - это неоднократное действие. Это пакет импульсов. Встрече с чудом предшествует что-то, дающее установку на повышенную реакцию на чудо, потом само чудо, часто неоднократно. Потом третьего вида действия, которые закрепляют чудо. Теперь представьте себе разработчика ТРИЗ… Мы все время говорим: разработчик ТРИЗ, разработчик ТРИЗ, а ТРИЗ давно превратился в комплекс ТРИЗ-ТРТЛ-РТВ. Весь этот комплекс, не имеющий пока адекватного названия… Представьте себе, насколько трудно приходится разработчику, который решит: завтра я начну готовиться к постановке такого эксперимента в детском саду N5. Администрация легко идет сейчас на такие эксперименты, но какова гигантская ответственность самого экспериментатора? Жизнь человека… Встреча с чудом - на всю жизнь…