З. Перля - ЛИНЕЙНЫЙ КОРАБЛЬ Страница 7

Заслуга Ф. Ф. Ушакова не только в том, что он предложил и применил новую тактику ведения морского боя. Нужно было подготовить условия для того, чтобы такая тактика могла быть осуществлена и принесла победу. Для этого надо было приспособить корабли к быстрому и точному маневрированию, обеспечить отличное действие артиллерии. И надо было так хорошо обучить экипажи кораблей, офицеров, матросов, артиллеристов, чтобы каждый из них на своем боевом посту наилучшим образом владел порученной ему техникой. В бою при Калиакрии и парусная оснастка кораблей и их артиллерия и подготовка матросов и офицеров – все это оказалось у русских лучше, выше, чем у турок.

Но когда на этой основе родилась новая тактика, она в свою очередь увеличила потребность в новом улучшении корабельной артиллерии. Еще больше, острее стала нужда в том, чтобы одно-два попадания в противника причиняли ему решающие повреждения. Но таких морских орудий еще не было. «Единороги» Мартынова были пушками-«гаубицами». Такие орудия выбрасывали свой снаряд-бомбу высоко в воздух, она падала на цель сверху. Трудно было вести прицельный огонь из таких орудий, а на очень близкой дистанции они и вовсе не годились. Поэтому корабли по прежнему больше всего вооружались такими пушками, которые стреляли сплошными ядрами. Новая тактика поставила перед морскими артиллеристами задачу – превратить «единорог» в корабельную пушку для ведения прицельного огня бомбами.

Глава третья

ВИНТ, БОМБА И БРОНЯ

онец XVIII века на заводах и фабриках Европы ознаменовался большими изменениями.

Машинное производство вытесняло ручной труд. На заводах научились изготовлять лучший, более прочный металл в большом количестве и более сложные и точные механизмы. Железо становилось доступным, легко обрабатываемым материалом.

Паровая машина перекочевала с заводов и фабрик на пассажирские и товарные суда, начала приводить в движение гребные колеса. Можно было ожидать, что скоро на морских путях появится много паровых судов. Они будут двигаться быстрее и увереннее парусных. Значит, и военным кораблям придется обзаводиться паровым двигателем, чтобы настигать торговые суда противника и. успешно бороться против военного парового флота.

И торговые и боевые парусные корабли к этому времени очень выросли в размерах. Чем больше был корабль, тем прочнее должны были

быть его части и их скрепление. Пока материалом оставалось дерево, приходилось для прочности строить корабли с очень толстыми бортами, палубами и всякими скрепляющими перегородками и связями. Корпус получался очень тяжелый.

И все же корабль оставался недостаточно прочным и долговечным.

Когда на заводах начали изготовлять много железа хорошего качества, судостроители поняли, что появился новый, лучший, более прочный материал. Правда, он обходился дороже дерева, но зато железные корабли должны были быть прочнее и легче. А когда эти корабли вышли на морские просторы, обнаружилось еще одно их качество: они лучше преодолевали сопротивление воды и оказались быстроходнее деревянных.

До XIX века не было науки о кораблестроении. Искусные ремесленники и мастера, строившие корабли, не знали законов пловучести и устойчивости судна. Они строили суда так, как учили их отцы, почти на-глаз.

Поэтому и случалось, что корабли, не выдерживая груза, переворачиваясь, тонули.

К началу XIX века вместе с успехами в технике и промышленности родилась и наука о судостроении, теория корабля. Появились корабельные инженеры, умевшие заранее рассчитать основы устройства корабля. По этим расчетам составлялся проект корабля, чертежи. Строительство корабля строго проводилось по чертежам.

В истории флота XIX столетие почти в самом своем начале стало веком пара, железа и науки о кораблестроении. II все же боевые корабли еще долго оставались парусными и деревянными.

В те времена пароходы приводились в движение двумя гребными колесами, пристроенными с двух сторон у бортов корабля. Колеса были очень большие, диаметром около 5 метров. Тут же близко у бортов находились и машины. Все это было превосходной мишенью для пушек противника. Огромные колеса занимали много места по борту – значит, надо было уменьшать число бортовых пушек. Кроме того, нужно было много места для топлива. Часто случались поломки машины, а это грозило потерей скорости и подвижности в разгаре боя.

Но парусные военные корабли пе могли настигнуть паровые торговые суда, особенно при противном ветре. Тогда военные моряки согласились на постройку легких военных кораблей – фрегатов, корветов – с паровой машиной, гребными колесами, но и с парусами.

Парусно-винтовой военный корабль

Такие парусно-паровые фрегаты и корветы появились после 1830 года. Они развивали скорость в 10-11 узлов, что считалось очень хорошим ходом в те времена.

В 1836 году появилось первое винтовое паровое судно. Небольшой винт, скрытый за кормой судна, толкал его вперед скорее, чем два огромных гребных колеса.

С появлением гребных винтов исчезла и последняя причина недоверия военных моряков к паровой машине. Сначала появилось много парусно-винтовых фрегатов и корветов. А в 1852 году был спущен на воду первый 90-пушечный линейный парусно-винтовой корабль. Водоизмещение этого корабля перевалило уже за 5000 тонн; его длина выросла до 71 метра, а ширина до 16 метров. Этот тяжелый и большой корабль двигался по воде с небывалой еще на море скоростью 13 узлов. С этого времени начали множиться в числе боевые парусно-винтовые корабли всех классов. А очень скоро произошло событие, которое окончательно заставило строить корабли из железа.

Конец 1853 года. Шла война с турками. В середине ноября русская эскадра вице-адмирала Павла Степановича Нахимова крейсировала у берегов Анатолии в поисках неприятеля – турецкого флота.

Осенние штормы хозяйничали на Черном море. Ветер бушевал, вздымая огромные волны. Пять русских кораблей стойко держались против бури. Им нельзя было уйти, укрыться где-нибудь в спокойной, защищенной гавани. Надо было во что бы то ни стало найти и уничтожить турецкие морские силы. Поэтому ни свирепость шторма, ни повреждения на кораблях не останавливали Нахимова. Эскадра шла вперед, заглядывая в каждую бухту, в каждую извилину турецкого берега, не прячется ли там от бури и русских кораблей неприятельский флот.

10 ноября шторм начал стихать. Два корабля эскадры Нахимова сильно потрепала буря, необходимо было исправить повреждения. Адмирал отправляет эти два корабля в Севастополь, остается с тремя кораблями и все же продолжает поиски турок. Так проходят еще два дня, и 12 ноября в Синопской бухте Нахимов находит турок.

Семь больших фрегатов, три корвета и два вооруженных парохода расположились в бухте под защитой шести сильных береговых батарей. С тремя кораблями атаковать превосходные силы турок было бы безрассудством, но и упустить случай разбить с таким трудом найденного неприятеля Нахимов не хочет. И тогда адмирал принимает решений.

Туманное утро 12 ноября осветило необычную картину: у входа из Синопской бухты выстроились три русских корабля; они заперли бухту, преградили выход двенадцати турецким кораблям. Легкое судно, сопровождавшее эскадру, отправлено в Севастополь за двумя кораблями, ушедшими на ремонт. Когда они вернутся, Нахимов даст бой. А пока его эскадра стоит на страже. Если турки начнут уходить, тогда… тогда придется сражаться трем против двенадцати и все же не допустить ухода неприятеля.

Пять долгих дней под непрерывным дождем и мокрым снегом прошли в нетерпеливом и волнующем ожидании двух кораблей. Турки не делали попыток уйти: они занимали прекрасную позицию, береговые батареи удваивали их силы. Они спокойно и уверенно ожидали атаки.

16 ноября на горизонте появились точки: одна, две, три… пять точек. Не два, а пять кораблей идут на помощь Нахимову. Море оглашается криками «ура». Теперь бухта заперта надежно, крепко, туркам не уйти.

В приказе по эскадре Нахимов назначает боевые позиции каждому кораблю, предусматривает все возможные изменения боевой обстановки, но все же заканчивает приказ словами: «…все предварительные наставления при переменившихся обстоятельствах могут затруднить командира, знающего свое дело; и потому я предоставляю каждому совершенно независимо действовать по усмотрению своему, но непременно исполнить свой долг».

Чтобы быстрее занять указанные позиции и меньше времени пробыть под огнем противника при входе в бухту, Нахимов приказал атаковать турок двумя колоннами. В этом маневре выразилась задуманная им тактическая новинка, неожиданная для турок.