Михаил Барятинский - Лёгкий танк Pz.38(t) Страница 7

Интерьер отделения управления танка Pz.38(t).

Pz.38(t) Ausf.G

По воспоминаниям немцев, даже погода в те дни благоприятствовала русским. Во второй половине дня 27 ноября в течение всего каких-нибудь двух часов температура упала до 40° ниже нуля. Зимнюю экипировку солдат и офицеров Мантойфеля составляли на тот момент лишь вязаные шерстяные шлемы, надеваемые под каску, лёгкие и короткие шинели да узкие сапоги. Сражаться в такой одежде в сорокаградусный мороз было бы невозможно. Следует отметить, что зимой 1941/42 года до 40 % германских солдат на передовой страдали от обморожения ног.

Но мороз выводил из строя не только солдат, но и технику. В двигателях замерзало масло, отказывались стрелять карабины, автоматы и пулемёты, танковые моторы не заводились. Надо ли удивляться, сетуют немцы, что при таком раскладе боевой группе Мантойфеля, несмотря на все старания, не удалось удержать Яхромский плацдарм, когда на него обрушились солдаты советской 1-й ударной армии, облачённые в зимние шинели и валенки. Стволы русских автоматов выглядывали из меховых чехлов, а затворы пулемётов были смазаны зимним маслом. Ничто не мешало русским сражаться. Если надо, они могли часами лежать на снегу, скрытно подползать к немецким аванпостам и уничтожать их. Пехоту поддерживали Т-34, тогда как в распоряжении 25-го танкового полка 7-й танковой дивизии остались только Pz.38(t) с 37-мм пушками и несколько Pz.IV с 75-мм орудиями.

Колонна танков Pz.38(t) Ausf.C. Восточный фронт, лето 1941 года. Флаг со свастикой, растянутый на крыше силового отделения, облегчал опознавание машин немецкой авиацией.

Внизу: Pz.38(t) Ausf.G из состава 20-й танковой дивизии, подбитый частями Красной Армии. Лето 1941 года.

1-я ударная армия в течение 1 декабря форсировала канал, отбросила противника с западного берега и захватила плацдарм юго-западнее Яхромы. В последующие четыре дня советские войска вели здесь встречные бои с немецкими частями. В итоге этих боёв войска 1-й ударной армии нанесли немецким частям серьёзные потери, окончательно сорвав их попытки выйти на восточный берег канала имени Москвы. В эти дни 7-я танковая дивизия потеряла почти все свои Pz.38(t) и позже была перевооружена танками немецкого производства. Общие же потери Вермахта в танках Pz.38(t) за 1941 год составили 796 единиц.

В начале 1942 года наибольшим количеством танков этого типа располагала вновь сформированная 22-я танковая дивизия. Её боевое крещение состоялось в марте 1942-го при атаке позиций советских войск на Керченском полуострове. В утреннем тумане части дивизии столкнулись с готовившимися к атаке советскими частями, смешались и понесли большие потери. Возможность реабилитироваться у неё появилась в начале мая 1942 года в ходе операции, проводимой 11-й армией фон Манштейна, по ликвидации советского плацдарма на Керченском полуострове. В ночь с 7 на 8 мая немецкая пехота пошла на штурм позиций 44-й армии Крымского фронта. Совместно с десантом, высаженным со штурмовых лодок, пехотинцы сумели овладеть первой линией обороны советских войск и, что было их главной задачей, противотанковым рвом шириной 10 м, тянувшимся вдоль всей линии фронта. В книге военного историка Пауля Кареля «Восточный фронт» дальнейшие события описаны таким образом: «Танковые роты и бронетранспортёры, быстро развернувшись, ударили по вторым и третьим рубежам советской обороны, сломили сопротивление противника, вышли к повороту дороги на Арма-Эли и обрушились прямо на район сосредоточения советской танковой бригады.

Подбитые танки 20-й танковой дивизии. На переднем плане Pz.IV Ausf.D, на заднем — Pz.38(t). Весна 1942 года.

Как и планировалось, теперь 22-я танковая дивизия повернула в северном направлении, в тыл двум советским армиям, которые ещё вели бои с 46-й пехотной дивизией и румынскими бригадами. Всё шло в соответствии с замыслом Манштейна. Но тут вдруг ситуация поменялась. Ближе к вечеру 9 мая начался сильный дождь. За несколько часов грунтовые дороги и глинистая почва по обочинам превратились в непролазную трясину. В ней безнадёжно вязли колёсные вездеходы и грузовики, способность передвигаться сохраняла лишь техника на гусеничном ходу. Воля Манштейна столкнулась с силами природы.

Бронированные боевые машины 22-й танковой дивизии продолжали наступление до глубокой ночи, а затем заняли позиции для круговой обороны. Когда забрезжил рассвет нового дня, 10 мая, они находились уже в глубоком тылу советской 51-й армии. Немцы отразили мощную атаку противника с привлечением крупных соединений бронетехники. Поднявшийся ветер скоро высушил землю. Дивизия продолжила движение на север. 11 мая она находилась в Ак-Монай у моря и, следовательно, в тылу советской 47-й армии».

К началу немецкого летнего наступления, помимо 22-й танковой дивизии, танки Pz.38(t) имелись ещё в шести соединениях Вермахта.

Лобовой лист башни.

Листовка военных лет — руководство для бойцов Красной Армии.

Что же касается 22-й танковой дивизии, то осенью 1942 года она входила в состав 48-го танкового корпуса 4-й танковой армии генерала Гота. В сентябре корпус временно вывели из состава армии и перебросили в район южнее г. Серафимовича, в тыл 3-й румынской армии. 22-я дивизия, составлявшая основу сил корпуса (помимо неё в корпус входила 1-я румынская танковая дивизия), несмотря на приказ командования сухопутных войск, ещё не была перевооружена немецкими танками взамен чехословацких Pz.38(t). Состояние дивизии, занимавшей позиции на тихом участке фронта, было достаточно плачевным. Техника её 204-го танкового полка была укрыта в глубоких окопах и защищена от мороза соломой. Горючего танкисты не получали, а потому проверять двигатели не могли. Когда был получен приказ о выдвижении к линии фронта и танки пришлось спешно выводить из окопов, удалось завести моторы только 39 из 104 машин, да и то с трудом. На марше танки часто выходили из строя из-за неисправности электрооборудования. Как выяснилось, мыши, которые завелись в соломе, попросту съели часть электропроводов. В результате дивизия вышла на исходные позиции, имея 31 боевую машину. Позже подтянулись ещё 11. Из этих сил была сформирована боевая группа, которая 19 ноября 1942 года, в первый день советского контрнаступления под Сталинградом, в районе Песчаного втянулась в упорные бои с 1-м танковым корпусом Красной Армии. Поскольку соседи 22-й дивизии слева и справа — румынские пехотные дивизии — стремительно отступали, танкисты оказались под угрозой окружения, и им также пришлось отходить за реку Чир. Здесь из разрозненных румынских и немецких частей новый начальник штаба 3-й румынской армии полковник Венк создавал фронт, призванный закрыть 200-км брешь, образовавшуюся в результате советского наступления. Вот что сам Венк вспоминал по этому поводу: «Я доложил о своём прибытии генерал-полковнику Думитреску. С помощью переводчика меня ознакомили с обстановкой. Она выглядела совершенно безнадёжной. На следующее утро я на „Физилер Шторхе“ вылетел на фронт в излучину Чира. От румынских частей там мало что осталось. Где-то западнее Клетской, на Дону, всё ещё держались части храброй группы Ласкария. Остальные наши союзники улепётывали без оглядки. С имевшимися в нашем распоряжении средствами остановить отступление мы не могли. Поэтому мне пришлось полагаться на остатки 48-го танкового корпуса, на части Люфтваффе, на тыловые подразделения 6-й армии, которые сколачивали в боевые группы энергичные офицеры, и на солдат 6-й и 4-й танковых армий, постепенно возвращавшихся из отпусков. Сначала войска по дуге Дон — Чир на участке в несколько сот километров состояли только из нескольких боевых групп, из собранных где попало сводных формирований, сколоченных из тыловых служб и ремонтников 6-й армии, а также из танковых экипажей и танковых рот без танков, из сапёров и военнослужащих войск ПВО. К ним позднее добавились главные силы 48-го танкового корпуса, которые пробились на юго-запад 26 ноября. Но я не мог установить контакта с танковым корпусом генерал-лейтенанта Гейма до тех пор, пока 22-я танковая дивизия не проложила себе путь к южному берегу Чира. Боевая группа этой дивизии встала прочной скалой в боях на Дону и Чире. Своими молниеносными контратаками в те трудные недели она снискала себе высокую репутацию у пехотинцев, став настоящей легендой. Конечно, через несколько дней в группе осталось только шесть танков, двенадцать бронетранспортёров и одна 88-мм зенитка. Командир группы, полковник фон Оппельн-Брониковский, сидя в своём танке Pz.38(t), руководил действиями своей части с самой передовой в кавалерийском стиле. Эта танковая группа действовала на Чире как пожарная команда».