Владимир Бутромеев - Подлинная история времени без ложных вымыслов Стивена Хокинга. Что такое время. Что такое национальная идея

Владимир Бутромеев

ВЛАДИМИР БУТРОММЕВ

Владимир БутромеевВладимир Бутромеев – современный прозаик. Пьеса «Страсти по Авдею», написанная по одной из глав романа «Земля и люди», в постановке Белорусского Академического театра, вошла в число классических произведений белорусской драматургии, в 1991 году была выдвинута на Государственную премию СССР. В Белорусском Академическом театре была поставлена и часть трилогии Владимира Бутромеева «Театр Достоевского». («Один судный день из жизни братьев Карамазовых», «Преступления бесов и наказание идиотов» и «Вечный Фома»).

Роман-мистификация «Корона Великого княжества» в 1999 году получил премию журнала «Дружба народов» как лучшая публикация года и вошел в шорт-лист премии «Русский Букер». Первая часть дилогии «Земля и люди» цикла романов «В призраках утраченных зеркал» была издана ограниченным тиражом и вошла в лонг-лист премии «Ясная поляна» и шорт-лист премии «Золотой Дельвиг» в 2015 году. Владимир Бутромеев лауреат историко-литературной премии «Клио» 2015 года.

Владимир Бутромеев

Подлинная история времени без ложных выдумок Стивена Хокинга

О ПОТЕРЕ ЗДРАВОГО СМЫСЛА, ЗНАНИИ И НЕЗНАНИИ

Человек, несомненно, сотворен для того, чтобы мыслить, в этом его главное достоинство и главное дело его жизни, а главный долг в том, чтобы мыслить о самом главном. И начать нужно с размышлений о самом себе, о своем создателе и о конце своего существования…

Человек всего лишь тростник, но он тростник мыслящий. Чтобы его уничтожить, не нужно всей Вселенной – достаточно дуновения ветра, капли воды. Но пусть даже его уничтожит Вселенная, человек все равно возвышеннее, чем она, потому что он сознает, что расстается с жизнью и что он слабее Вселенной, а Вселенная ничего не сознает… Наше достоинство – не в овладении пространством, а в умении разумно мыслить. Я не стану богаче, сколько бы земель я не приобрел, потому что с помощью пространства Вселенная все равно охватит и поглотит меня, а вот с помощью мысли я охватываю Вселенную.

Во времена больших и малых исторических потрясений большинство людей утрачивают здравый смысл и теряют представление о самых простых истинах и понятиях. Что уж тогда говорить о таких понятиях, как время, смысл бытия и национальная идея и об ответе на вопросы: зачем мы живем, и что с нами будет после смерти. На эти вопросы люди никогда не могли ответить, даже в самые лучшие времена, в отличие от времен больших и малых исторических потрясений, не располагающих к спокойному и продуктивному мышлению.

Ученые и философы, поэты и пророки, мудрецы и прорицатели, атеисты и верующие обычно всегда уходят от этих вопросов. Одни объясняют все Большим взрывом, другие волей и желанием Бога. А когда встает вопрос: а что же было до Большого взрыва и до Бога и что все-таки будет после смерти, которой никому не дано избежать, пускаются в домыслы, мало чем отличающиеся от сказок. Все пытаются уйти от прямого ответа и сказать честно: это никому не известно. Это недоступно человеку, это непознаваемо.

Все, кто пытаются отвечать на эти вопросы, нелепо барахтаются на границе конечного и бесконечного, стараясь выдать собственные фантазии за истину, пичкая их разными научными данными и сведениями, загромождая логическими построениями, с основаниями, противоречащими всякой логике, выстраивают стройные здания на химерических фундаментах, вместо того чтобы назвать вещи своими именами – непознаваемое назвать непознаваемым, а тому, что познано, дать ясное определение.

Один греческий философ, беседуя со своим юным учеником о сути познания, начертил посохом на песке небольшой круг и сказал: «Таким был круг моих знаний о мире в молодости». Потом он начертил рядом другой круг, во много раз превосходящий размерами первый. «А вот такой круг моих знаний теперь».

Расширение круга знаний ведет к увеличению непознанного, ответ на один вопрос о мироустройстве порождает десятки новых вопросов, требующих ответа.

Конечно, за последние пять тысяч лет существования мыслящего человечества многое из того, что казалось недоступным уму древнего человека, якобы познано. От простого незнания и непонимания основных принципов мироздания человек прошел путь до современных знаний о строении атома, элементарных частиц и представлений о то ли бесконечной, то ли конечной Вселенной. Но за все это время человек не смог ответить ни на один вопрос о начале и смысле бытия окончательно, так, чтобы ответ не повлек за собой очередного вопроса, остающегося без ответа.

Человек многое понял – как что-то устроено, как что-то происходит, но нет ни одного ответа на вопрос: почему это именно так устроено, почему это именно так происходит, а уж тем более – зачем все это.

О КАМНЕ, ПАДАЮЩЕМ ВНИЗ

Вот человек берет камень и держит его перед собой на ладони, вытянутой руки. Потом поворачивает руку ладонью вниз и камень падает на землю, на которой стоит человек.

Почему он падает?

Ну как почему, потому что, как это объясняет закон всемирного тяготения, планета Земля притягивает к себе этот камень. Как притягивает, каким образом, каким способом, каков механизм, какова суть этого притяжения? Не спрашивая даже зачем притягивает?

Что значит притягивает? Человек садится к столу, на столе лежит тот же камень. Человек берет его пальцами своей руки и сгибая руку, благодаря сокращению мышц руки, тянет камень по столу и притягивает его к себе.

Как планета Земля притягивает к себе камень, почему-то не удерживающийся под повернутой вниз ладонью, и падающий к Земле в результате ее притяжения? Где притягивающая его невидимая рука, как сокращаются мышцы этой невидимой руки, притягивающей камень?

Человек поднимает с земли только что упавший на нее с ладони камень, привязывает к нему шнурок, другой конец шнурка держит двумя пальцами и движением кисти руки начинает вращать камень над головой. И, о чудо из чудес, камень не падает на планету Земля, под ноги человека. Он вращается над его головой по небольшой орбите, радиус которой равен длине шнурка. И не падает вниз, оставаясь в плоскости своей орбиты вращения над землей, над планетой Земля, удерживаясь чуть повыше головы человека, вращающего его движением кисти своей руки.

Дело известное, скажет любой ученый физик, камень не падет вниз потому, что его удерживает сила вращения, уравновешивающая силу притяжения планеты Земля.

Как удерживает?

Ведь вращающийся по своей маленькой орбите камень не удерживает от падения вниз даже шнурок, на котором он привязан. Шнурок не мешает камню упасть вниз, проделать путь падения к притягивающей его неведомо каким образом планете Земля на расстояние равное длине шнурка, и только после этого шнурок удержит камень от дальнейшего падения к планете Земля под действием ее, планеты Земля, таинственного притяжения.

Так как же не менее таинственная и необъяснимая сила движения удерживает вращающийся по своей маленькой орбите камень над Землей? Как, почему и опять же – зачем?

Человек не мог ответить на эти вопросы несколько тысяч лет тому назад, когда на охоте бросал этот камень вслед убегающему животному или запускал такой же камень, с помощью пращи, в лоб своему врагу или обтесывал этот же камень другим камнем, чтобы придать ему форму и вид каменного топора. Не может он ответить на эти вопросы и сегодня, располагая микроскопами, отправляя в космос сверхмощные телескопы и сооружая сверхдорогостоящие электронные коллайдеры.

КУРИНОЕ ЯЙЦО

И вот тот же человек, которому то и дело хочется покушать, берет в руку не камень, а куриное яйцо. Куриное яйцо внешне похоже на камень, его оболочка, сама по себе очень тоненькая, но в общем-то каменная. А внутри яйцо жидкое, оно наполнено прозрачной, бесцветной жидкостью с желтым сгустком в центре, тоже жидким.

Человек ставит на огонь чугунную сковородку с двумя кусочками обыкновенного свиного сала или кусочком коровьего масла, слегка ударяет яйцо о край сковородки и разъединив пальцами рук треснувшую тонкую каменную скорлупу яйца, выливает его жидкое содержимое на сковороду. Бесцветная часть жидкости заполнявшая оболочку яйца тут же вскипает с характерным шипением и становится белой – поэтому ее и называют белок. А желтый сгусток из центра яйца остается желтым – его за цвет называют желтком. Все вместе это называется яичницей-глазуньей, потому что желток посредине белка похож на зрачок глаза. Глазунья бывает из одного яйца или из двух, но бывает и из четырех и даже из двенадцати. Приготовить ее можно за несколько минут. А когда она готова, ее тут же съедают, слегка посолив.