Владимир Чабанов - Гармоничная экономика, или Новый миропорядок Страница 10

Всё это не могло не сформировать нацию самобытную и доброжелательную, скреплённую, несмотря на широчайшую палитру образующих её народов, единой, синтезированной таким образом культурой. Она проявляется как уникальная во всей мировой истории уживчивость, расовая, религиозная и человеческая терпимость, соединённые с объединительным инстинктом, позволившим раздвинуть границы страны на шестую часть планеты. Поэтому «Россия не есть случайное нагромождение территорий и племён, и не искусственно слаженный механизм „областей“, но живой, исторически выросший и культурно оправдавшийся организм, не подлежащий произвольному расчленению» (философ И. Ильин). Из-за этого центростремительные тенденции до сих пор сильнее центробежных.

И сложившийся таким образом союз доказал свою прочность в непростой истории русского государства. Так, в летописи 859 года говорится о том, как русские совместно с племенами меря и кривичей изгнали варягов, не дали им дани, «начали сами собой владеть и города ставить». В объединении русских племён, совместно выступивших в Х – XI веках против иноземцев, кроме новгородцев входили эсты (чудь), восточно-угро-финские племена – меря, ижора, водь, весь и др. При этом все они пользовались равными правами.

В этой связи на Руси не возникало национального чванства, не возбранялись межэтнические браки, не было культурного унижения кого-либо. Все народы имели возможность говорить на родном языке, жить в соответствии со своей культурой, верой и традициями. Любой человек, какой бы народности он ни был, мог жить в России и пользоваться заслуженным уважением вне зависимости от его национальной или культурной принадлежности. Этнические различия не препятствовали занятию самых высоких должностей. Так, Семён Емин, избранный новгородским тысяцким в 1218 году, происходил из племени еми. Царь Иван Грозный не скрывал своего родства с чингизидами, а широко им пользовался в политических целях. Царь Борис Годунов вёл свой род от татарского мурзы Чета (в крещении Хазарии), поступившего на службу к московскому князю Ивану Калите и т. д.

Таким образом, на Руси отношение к человеку определялось не его национальностью, а личными качествами. Так, автор «Слова о полку Игореве» с почтением описывает быт и нравы, благородство половцев, злейших врагов Руси. Русский летописец, составлявший «Казанскую историю», отдаёт дань уважения мужеству татар, оборонявших от русских Казань, и с лирическим чувством пишет о переживаниях царицы Сумбеки. Поэтому в освобождении общей Родины от польских завоевателей в 1612 году принимали участие не только русские, но и татары (в частности, один из руководителей ополчения Кузьма Минин), башкиры, мордва, чуваши, украинцы, казаки и др. И так было всегда. Отсюда «русская общность позволила сохранить пронизывающую Новый Завет идею равенства народов и людей вообще, противостоящую идеологии господства и подчинения» (В. И. Сигов, Г. А. Карпова, С. И. Пинцов).

Менталитет синтезированной таким образом нации проявляется как уникальная в мировой истории уживчивость, расовая, религиозная и человеческая терпимость. И это явило Миру пример того, как на самом деле должны сосуществовать разные нации, народы и государства, чтобы не было между ними распри и раздора. Показало, по каким принципам будет организовано человечество после того, как переживёт стадию дикости и противоборства.

Это раздвинуло взгляд проживающих в России людей на жизнь и на окружающий их Мир, явило иллюзорность материальности и беспредельность духовности. Позволило осознать единство Вселенной и установить истинное место в ней Бога и Человека. Пробудило уверенность в своих силах, явило инициативу и стремление к безграничной Воле.

В этой связи русские воспринимают себя не обособленными индивидуалистами, а частью чего-то целого: общины, общества, государства, народа, человечества. Поэтому русская философская и экономическая мысль рассматривает человека не как самостоятельную субстанцию, а как органичную часть Вселенной, ответственную как за себя, так и за становление мировой гармонии Бога, Природы и Человека. «Я говорю про неустанную жажду в народе русском, всегда в нём присущую, великого, всеобщего, всенародного, всебратского единения во имя Христово» (Ф. М. Достоевский [21]).

Отсюда если европеец стремится решать собственные проблемы, то русский – общемировые. Они тяготеют к конкретности, а русские – к абстракции. Поэтому им трудно понять друг друга. В отличие от западного человека, которым движут преимущественно повседневные, прагматичные заботы, русского больше привлекает перспектива, даль, будущее. В самом деле, «Всё здешнее, местное, косное существует только предварительно, только так, до времени и между прочим, в душе же живёт и ширится одна мечта – о Будущем» (С. Булгаков). Поэтому лучшие русские мыслители (А. Хомяков, И. Киреевский, В. Соловьёв, Н. Бердяев, С. Булгаков, братья князья Трубецкие и др.) были доверчивыми идеалистами и считали Россию ответственной за судьбу всего человечества.

Именно чувство сопричастности со всей Вселенной позволило великим русским мыслителям вносить весомый вклад в мировую культуру, достигать высочайшего уровня наблюдательности, входить в иные сферы чувствования и мышления, открывать их людям изнутри. Так, М. М. Мусоргский перестроил оперу в соответствии с мелодией человеческой речи. Л. Н. Толстой изучал объективные законы человеческого поведения. Ф. М. Достоевский – связь психологии человека с общественными явлениями. Н. Н. Миклухо-Маклай выдвинул теорию общности человеческих рас, Л. Н. Гумилёв связал этногенез с биосферой Земли. К. Э. Циолковский смело заглянул за пределы ограниченного мира Земли, А. А. Богданов сформулировал общие законы взаимодействия Человека и Природы. П. А. Флоренский утверждал, что восприятие космической симфонии заключается в признании целостности Мира, в одушевлённости и взаимной сопряжённости его частей. А. В. Хомяков ввёл принцип соборности как основу устройства бытия, описывающего множество, собранное силой любви в свободное и органичное целое.

Е. П. Блаватская раскрыла истоки мировых философий и религий, связала их с Всемирными Законами Мироздания, и синтезировала, таким образом, глубинное видение Мира. Её работы, несмотря на всю неоднозначность автора, до сих пор популярны не только на Западе, но и на Востоке, традиционно считающем западных людей дикарями. Как признавал Браман Раи Б. К. Лахири, который «никогда, ни перед кем не склонял головы, кроме Высшего Существа», он, тем не менее, «складывает руки перед этой белой йогиней, как послушное дитя ˂…˃ То, что в наших глазах она более не женщина варваров; она переступила порог, и каждый Индус, даже чистейший из чистейших Браманов, сочтёт для себя честью и радостью называть её матерью». Таким образом, «Сознание всепроникающей связанности и единства вселенной, достигаемое через „живое и цельное зрение ума“ – принцип равновесия в русской философии» (И. В. Киреевский).

Из-за этого высокое ищут они вне себя, находя радость только в совместном благополучии с окружающими. Поэтому основные проблемы Запад старается разрешать силой, а Россия – компромиссом, достижением согласия. Так, русская пословица гласит: «Чужой беды не бывает!». В отличие от неё на Западе бытует формула: «It’s your problems!» («Это твои проблемы!» – даже перевод этой фразы звучит не по-русски). Отсюда «Русские люди никогда не будут счастливы, зная, что где-то творится несправедливость» (Шарль де Голль). Огромные расстояния, которые приходится преодолевать русским, приучили их к величию помыслов: «Русская душа ушиблена ширью» (Н. Бердяев). От этого и победил социализм в России, в которой стремление к справедливости было большим, чем к рациональности и к собственной безопасности.

В этой связи если западный человек отстаивает свою индивидуальность, обособленность, то русский – принадлежность к чему-то большему. Они тяготеют к праву, к личной собственности, к суду человеческому, а россияне – к справедливости, к общественному благу и к суду Божьему. Если на Западе критерием уважения служит богатство, то в России – общественное признание. В ней считается, что «Трудом праведным не построишь палат каменных», и в большинстве случаев так оно и есть.

При этом русские не просто перенимают чужое, но во всё стараются внести что-то своё, собственное. Так, православная религия греческого толка, пришедшая в конце Х века, преобразилась в русский толк, до сих пор сохраняющий элементы язычества, демонстрируя, таким образом, преемственность религий, почитание своей истории, предков и оберегая ярко выраженные национальные черты. Она сохранила присущую русскому духу тягу к взаимодополнению, к уважению других мнений и верований. И это неудивительно, поскольку вера – это не одежда, которую можно заменить сразу и целиком.