Елена Малето - Антология хожений русских путешественников XII-XV века Страница 10

В 1984 г. новое критическое издание хожений осуществил профессор Мэрилендского университета (США) Дж. Маджеска в книге "Русские путешественники и паломники в Константинополь в XIV-XV веках". В этот труд вошли записки о путешествиях за время с 1261 г., когда Константинополь был отвоеван греками у крестоносцев, до взятия его турками в 1453 г. Уже в Предисловии, определяя задачи исследования, автор писал: "Цель настоящей работы – дать научное издание и перевод позднесредневековых русских путешествий в Константинополь, а также сопроводить их подробными примечаниями"114. Ученым были реконструированы оригинальные тексты, переведены и прокомментированы хожения Стефана Новгородца, Игнатия Смольнянина, дьяка Александра, дьякона Зосимы и Анонимное описание Константинополя. Каждому из публикуемых памятников предпослано Введение, в котором рассматриваются проблемы датировки, авторства и литературные особенности. Воссоздавая историю текста, Дж. Маджеска описывает состав рукописных сборников, содержащих тексты хожений, прослеживает их рукописные традиции, для ряда хожений составляет генеалогические таблицы (стеммы). Так, составляя генеалогическую таблицу списков хожения Игнатия Смольнянина, Дж. Маджеска положил в основу публикации рукопись с наиболее архаичными лингвистическими особенностями115. Отечественные ученые, как отмечалось ранее, в хожений Игнатия Смольнянина выделяют краткую и пространную редакции116. Дж. Маджеска выделяет еще и третью "независимую" редакцию: относящиеся к ней десять списков XV-XVII вв. содержат лишь один фрагмент – описание венчания византийского императора. В отличие от Н.И. Прокофьева, предпринявшего публикацию обеих хожений, американский исследователь идет по пути, принятому в западной историографии, и восстанавливает текст, используя чтения различных списков независимо от их редакций117. В основу текста хожения Стефана Новгородца Дж. Маджеска, как и Л.А. Дмитриев, положил древнейший и наиболее полный список второй половины XVI в., известный как Академический118. Подготовка текста "Анонимного хождения" также вызвала определенные трудности. Считая, что "Сказание" отражает хожение лучше, чем "Беседа", Дж. Маджеска вслед за Н.И. Прокофьевым берет за основу Анонимного описания текст "Сказания". При этом, однако, имеют место существенные различия: Н.И. Прокофьев реконструирует текст источника, базируясь на предшествующих изданиях "Беседы" и "Сказания", а Дж. Маджеска – непосредственно на материалах рукописей119. Существенные уточнения были сделаны американским ученым при анализе "Анонимного хождения". В отечественной литературе обычно считают, что этот источник относится к концу XIII – началу XIV в., а составленные на его основе "Сказания" – к первой четверти XIV в., "Беседа" же – ко второй половине XIV – началу XV в. Дж. Маджеска в датировке Анонимного сказания разделяет мнение К. Манго120: упоминание о "Колуяновом городке", построенном по распоряжению императора Иоанна V Палеолога (1341-1391), служит весомым доводом для датировки Анонимного хожения концом XIV в. По вопросу об авторстве Анонимного хожения Дж. Маджеска поддерживает точку зрения К.Д. Зееманна, не аргументируя ее дополнительно121. Анализируя хожения инока Зосимы и Игнатия Смольнянина, Дж. Маджеска выдвигает свои версии маршрутов русских путешественников, скорости и сроков их передвижения. В первом случае он составляет карту, во втором – таблицы о скорости их путешествий122.

Следует признать, что зарубежные ученые в отличие от своих российских коллег находятся сегодня в более комфортных для творчества условиях и эта тенденция будет сохраняться в ближайшие годы. Но несмотря на очевидные трудности, медиевистам многое еще предстоит сделать. Задача выявления новых списков хожений в архивах, музеях, а также их публикация по-прежнему актуальна и для тех, и для других.

Летописи. Как было показано, многие редакции хожений дошли до нас в летописных вариантах. Летописи содержат необходимые дополнительные сведения и имеют вполне самостоятельное значение для изучения темы настоящего исследования.

Среди них центральное место занимает "Повесть временных лет" – общерусский летописный свод, составленный, как полагают, киевским монахом Нестором123. "Повесть временных лет" содержит многочисленные сведения географического, этнографического характера и представляет собой первую русскую сводку географических знаний. Здесь помещены сведения о главных водных путях сообщения Руси IX-XI в.: Днепровском и Волжском. Дана ценная информация о близком знакомстве русских людей с ближними и дальними странами. Перечень упоминаемых летописцем стран весьма велик. Ему были известны почти все страны Балканского п-ва и Ближнего Востока, побережья Западной Европы и Средиземного моря, нижнего течения Нила и Каспийского моря124. Исследователями установлено, что источником материалов для летописца о странах Востока и Запада служили хроники Георгия Амартолла, Иоанна Малалы и Палея, Библия, официальные документы, договоры и другие источники125.

Симеоновская летопись проливает свет на характер взаимоотношений русских князей с Золотой Ордой, Великим княжеством Литовским и европейскими государствами. Она содержит погодные записи с 1177 по 1493 г. (последнее известие – о пожаре в Рязани 17 сентября). Текст летописи делится на две части. Первая охватывает события 1177-1412 гг. и представляет собой тверскую переработку Троицкой летописи (опубликована также в Рогожском летописце)126. Последующие известия 1410-1493 гг. изложены по Московскому своду конца XV в. Как выяснено A.A. Шахматовым, по 1390 г. Симеоновская летопись близка к сгоревшей в 1812 г. Троицкой летописи. Известия Симеоновской летописи за 1401-1407 гг. совпадают с Московским летописным сводом конца XV в.127 В работе по тексту Симеоновской летописи использованы: Повесть об архимандрите Митяе, Повесть о взятии Царьграда, Летописный рассказ об Исидоре митрополите и его хожений на Ферраро-Флорентийский собор128.

Рогожский летописец – летопись 40-х годов XV в. – используется лишь частично129. Интересна прежде всего первая, самая ранняя редакция Повести о Митяе, которая здесь содержится130.

На основе сообщений Новгородской первой летописи старшего и младшего изводов изучены материалы, связанные с деятельностью русского путешественника Добрыни Ядрейковича, впоследствии архиепископа Новгородского Антония131.

Анализ хожения дьяка Александра в Царьград проведен с учетом сообщения Новгородской четвертой летописи132. Это краткое свидетельство содержит данные о святынях и достопримечательностях Константинополя, дополняя сообщения древнерусских хожений.

Крупные успехи объединительной политики 70-х годов XV в. сопровождались созданием ряда московских великокняжеских сводов. Одним из них был дошедший до нашего времени Московский летописный свод конца XV в., известный в литературе под названием Московского свода 1479 г.133 Этот обширный летописный свод начинается "Повестью временных лет" и обрывается на известиях 1492 г. Он был составлен в Москве вскоре после присоединения Новгорода к Московскому великому княжеству. Основная цель создания свода заключалась в публикации рассказов о покорении Новгорода и об окончании строительства Успенского собора – главного собора Московского государства134. Использование данных, помещенных в Московском летописном своде, позволяет найти дополнительную аргументацию для характеристики международного положения средневековой Руси XII-XV вв., ее политических, экономических и культурных связей со странами Востока.

Патриаршая, или Никоновская, летопись описывает события, происшедшие на Руси с 1362 по 1424 г., т.е. в период княжения великих князей Московских Дмитрия Ивановича Донского и Василия Дмитриевича. Летопись представляет собой полный свод сведений по русской истории, донесший в своем составе целый комплекс материалов, не известных по другим источникам135.

Интересны главным образом два летописных сообщения: повесть об архимандрите Михаиле, нарицаемом Митяем, хожение Пименово в Царьград. В Пименовом хожений приводятся описания венчания на царство царя Мануила Греческого и "Во Иерусалим хождение"136.

Первоначальная редакция Никоновского свода, как показал Б.М. Клосс, была создана в Москве при дворе митрополита всея Руси Даниила Рязанца (1522-1539)137. Ее составителю, безусловно, был открыт доступ к архиву русской митрополии. Видимо, благодаря этому в летопись попали многие уникальные известия, например, о том, что "Митяй сын Тешиловского попа Ивана, иже на реце Оке"138. Только в Никоновской летописи встречается эпизод встречи путешественников, входящих в свиту митрополита Пимена с Елецким князем.