Владимир Обручев - Мои путешествия по Сибири Страница 10

Почти год назад я также видел озеро с высоты Приморского хребта вблизи ворот Малого моря; но это было при тусклом лунном свете ночью, а теперь тот же вид представился днем при ярком солнечном освещении и произвел гораздо более сильное впечатление. И я подумал, что приходится вернуться к старому мнению, высказанному еще академиком Палласом более ста лет тому назад, что Байкал образовался в виде огромного и глубокого провала в земной коре, а не является результатом сжатия силурийских складок, как предположил геолог Черский, изучавший в течение четырех лет геологическое строение берегов озера и составивший в 1886 г геологическую карту его на двух листах в масштабе 1:420 000. Эта карта в настоящее время — через 60 лет, конечно, сильно устарела, но остается единственной. Между тем, это озеро является единственным на земном шаре по своим особенностям; оно имеет свыше 600 верст длины и до 60 верст ширины. Его поверхность расположена на высоте 435 м над Уровнем океана, но дно его опускается на 1400

м ниже уровня океана, т. е. на огромную глубину, не достигаемую никаким другим озером. В Байкале водятся некоторые животные и растения, обитающие в морях, а не в пресных бассейнах, именно — тюлень и морская кремневая губка; вообще его флора и фауна представляют много своеобразного и загадочного, до сих пор окончательно не разъясненного, хотя их изучали уже многие исследователи на протяжении последних 80 лет; на берегу озера существует с 1930 г. специальная лимнологическая станция Академии Наук СССР, главной задачей которой является изучение Байкала во всех отношениях.

Геолог Черский считал, что это озеро является очень древним — остатком силурийского моря. Но новые исследования показали, что оно, наоборот, очень молодое и в современной форме возникло не ранее современного геологического периода, хотя впадина начала уже создаваться в юрский период. В прошлой главе я говорил уже о молодых движениях земной коры, обусловивших образования Тункинской долины и контраст между формами рельефа ее боков — Хамар-дабана и Тункинских альп. Впадина Байкала создана теми же молодыми движениями, доказательства которых распределены на большом протяжении от середины нагорья Хангай в Монгольской Народной Республике до р. Учура на Алданском плато, т. е. на протяжении 2400 верст. На этом протяжении земная кора в течение третичного периода начала вспучиваться, конечно, очень медленно и постепенно в виде длинного и широкого вала, называемого Байкальским сводовым поднятием. Это поднятие, охватившее фундамент, состоящий из самых древних докембрийских пород, разбивалось продольными и поперечными трещинами на отдельные клинья, которые в своем движении вверх отставали один от другого, а некоторые даже опускались вниз. Поднятые клинья образовали горные цепи — Хамар-дабан, Тункинские и Китойские альпы, Онотский и Приморский хребты, остров Ольхон, Чивыркуйский, Южно- и Северно-Муйские хребты, Делюн-Уран, Кодар и Удокан, а опустившиеся образовали глубокие долины, самые глубокие из которых заполнились водой и образовали озера — Косогол, Малое море и Байкал. К долинам этого сводового поднятия принадлежат Тункинская, Верхней Ангары, р. Муи, р. Чары и целый ряд более мелких. На востоке это поднятие оканчивается восточнее верхнего течения р. Алдана плоским Учурским сводом, также разбитым разломами.

В юрский период этого поднятия еще не было, так как угленосные юрские отложения Иркутского бассейна доходят по берегам р. Ангары почти до оз. Байкал и здесь, местами на самом берегу озера, обрываются и опущены на большую глубину в воду. Во вторую половину третичного периода на месте южной части озера уже была впадина, заполненная водой, в которой отложились верхнетретичные угленосные отложения; это, по видимому, был зародыш современного Байкала. Но поднятие всего свода имело место еще позже, судя по излияниям базальтовой лавы на высотах Саяна, Тункинских альп, Хамар-дабана; эти излияния происходили еще до поднятия в эпоху миоцена, судя по флоре прослоя в базальте Саяна. Поднятие развивалось постепенно в конце третичного периода, а одновременно некоторые клинья, на которые выпучиваемый свод разламывался на всем своем протяжении, отставали от других при поднятии, как показывают верхнетретичные угленосные отложения на восточном берегу Байкала южнее ст. Мысовой, которые все-таки теперь подняты против своего первоначального положения ниже уровня воды, в которой они образовались. Другие клинья, наоборот, опускались очень глубоко, как те, которые составляют современное дно Байкала, дно оз. Косогол, или неглубоко, как клинья дна Тунюинской долины, р. Муи и других впадин.

Приходится думать, что это поднятие совершилось не в один прием, а в несколько, с перерывами, и продолжалось еще в четвертичный период, судя по базальтовым лавам, излившимся уже не на поверхности свода (до его поднятия), а на дне долин, врезанных в этот свод и, очевидно, поднимавшимся по трещинам разломов. Эти излияния несомненно гораздо более молодые, чем первые, и некоторые из них происходили даже из небольших вулканов, возникших на трещинах разлома. Хорошо сохранившиеся вулканы известны в бассейне р. Оки в Саяне, возле Тунки в Тункинской долине, на р. Джиде и в трех пунктах вблизи р. Витима на Витимском плоскогорий.

Слабые движения клиньев в сводовом поднятии происходят и в настоящее время; их доказывают сильные землетрясения, свойственные местности на берегах оз. Байкал, и новые нивеллировки на берегах этого озера, обнаружившие, что в одних местах берег немного поднимается, в других — опускается.

При сводовом поднятии самые узкие клинья, поднятые особенно высоко, подверглись сильному размыву и поэтому быстро получили резкие «альпийские» формы. Таковы Тункинские и Китойские альпы в Саяне, хребты Делюв-Уранский и Северно-Муйский, Удокан, Каларский хребет в бассейне р. Витима.

Эти выводы об образовании глубокой впадины оз. Байкал в связи со сводовым поднятием целой длинной полосы в Восточной Сибири, которая начинается в Монголии и кончается в бассейне Алдана, являются результатом исследований ряда геологов в течение сорока лет и оформились сравнительно недавно. Восхищаясь видом Байкала с высоты Приморского хребта в мае 1890 г., я ничего этого еще не знал и мог только подумать, что это озеро действительно занимает большой провал в земной коре, как полагали академики больших экспедиций XVIII века.

Спуск по восточному склону Приморского хребта был очень длинный и не представлял трудностей — мы шли пешком без дороги; разные кусты, трава, отдельные деревья, небольшие скалы сменяли друг друга в длинном овраге, пока мы не спустились на тысячи полторы метров; затем мы поехали по берегу Малого моря до устья р. Сармы. Здесь мы отпустили наших, охотников с лошадьми, и они направились прямым вьючным путем через горы в Хогот, а меня с писарем буряты доставили в Ольхонскую степную думу на южном берегу ворот Малого моря, где был центр управления бурятами, живущими на р. Ольхоне и в береговой полосе западного берега Байкала. В этой думе мы могли уже получите земских лошадей, чтобы проехать в Хогот по колесной дороге через село Косая степь. Писарем в думе был поляк из ссыльных 186 I г. Он очень уговаривал нас переночевать в думе, угощал чаем, познакомил нас со своей довольно миловидной дочерью, которая особенно ухаживала за мной. Она, может быть, надеялась, а вдруг понравится молодому проезжему инженеру и вырвется из этого медвежьего угла, где жила с детства среди сплошного бурятского населения. Но мне, конечно, хотелось скорее вернуться в Хогот к семье, чтобы продолжать неожиданно прерванное путешествие на золотые прииски, и, несмотря на уговоры, мы уехали и прибыли в Хогот поздно вечером. Эта экскурсия дала мне дополнительные сведения о Прибайкальских горах, описанные в отдельной статье в Известиях Восточно-Сибирского отдела.

Чтобы не возвращаться еще раз к золотым приискам в Прибайкальских горах, организации которых я помог в этой экскурсии, упомяну, что мои охотники и писарь Хогота подали заявки в Горное управление, два прииска на р. Нуган были им отведены, и они несколько лет платили небольшой подесятинный налог за эти отводы. Но средств на разведки у них не было. В Иркутске я предлагал нескольким золотопромышленникам взять эти прииски в аренду и начать добычу золота. Но уединенность их положения, отсутствие колесной дороги через горы и, вероятно, недоверие к молодому геологу были причинами того, что никто не соблазнился моим предложением. Подкрепить свои слова о возможной золотоносности этой речки предъявлением хорошей пробы намытого на ней золота хотя бы в 2—3 золотника я не мог. Бедные владельцы этих приисков, конечно, вскоре отказались от них, и речка Нуган, насколько знаю, до сих пор не разведана, и вопрос об ее золотоносности открыт.