Виталий Севастьянов - Загадки звездных островов. Книга 2 (сборник) Страница 10

Запомним: 28 февраля 1940 года, 17 часов 28 минут. В это время поднялся в воздух первый ракетоплан РП-318-1, Самолет-буксировщик П-5 доставил ракетоплан на высоту 2800 м, где была произведена их расцепка. Планер пилотировал летчик В. П. Федоров, а в кабине самолета находились А. Я. Щербаков и А. В. Палло, которые вели наблюдение и киносъемку ракетоплана в полете.

А 10 и 19 марта состоялись еще два полета РП-318-1. Это были первые в нашей стране полеты человека на летательном аппарате с жидкостным ракетным двигателем. Они проложили дорогу последующим работам в области реактивной авиации. Здесь мы видим истоки и полета человека в космос.

Казалось бы, на этом можно и завершить наш рассказ. Но здесь есть одно очень важное обстоятельство, которое ранее упускалось из виду. Это вопрос о приоритете. Известно, что впервые полет человека на крылатом летательном аппарате с ЖРД состоялся в Германии — 20 июня 1939 года взлетел самолет "Хейнкель-176" с двигателем X. Вальтера. Полет продолжался 50 секунд и окончился успешно. Но следует иметь в виду, что двигатель этого самолета относится к так называемым "холодноструйным" ЖРД, в которых тяга создается благодаря разложению концентрированной перекиси водорода в присутствии катализатора. Если же говорить о полете человека на аппарате с двигателем, в котором осуществляются все процессы, присущие современному жидкостному ракетному двигателю (подача двух жидких компонентов топлива, зажигание, охлаждение), то приоритет в этом случае принадлежит нашей стране.

На орбитах мужества

ВЛАДИМИР ШАТАЛОВ, дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР

Порой от нас ждут рассказов о приключениях. Но их не будет. И начну я с суждений, быть может, самых обыденных: в любви к профессии, как и в любви к человеку, нельзя фальшивить. Эта любовь должна быть честной и бескорыстной. И на земле, и под водой, и в небе, и в космосе. К любой работе надо относиться творчески. Неважно, чем занимается человек: варит ли сталь, доит коров, пишет книги, шьет платья или летает по космическим трассам. Мастерства достигает прежде всего тот, кто четко понимает место своей работы в общем деле.

Каждый старт связан с началом нового этапа в исследовании космоса. Могут различаться конкретные задачи, возлагаемые на экипаж, их число и содержание, но одна чертах остается неизменной: люди на орбите должны решать многие проблемы впервые. Вспомним 108 минут Гагарина и то, что было потом. Перед уходящими в космос ставились (а порой и возникали неожиданно) задачи, не решавшиеся до них еще никем. Даже такие "обыденные" процессы, как принятие пищи, выполнение физических упражнений и гигиенических процедур, работа в открытом космосе, проведение различных проб — это исследование новых режимов, новых продуктов питания, новой техники, нового инструмента… То же самое относится к обслуживанию бортовых систем.

Космос учит быть чутким. Воспитывает выносливость, силу воли, ответственность, веру в себя и товарищей, в технику. Без этой веры нет космонавта, нет профессии.

Космонавт не только специалист — это прежде всего человек. Он восприимчив к радостям и печалям, физическим и психологическим нагрузкам, добрым и недобрым вестям… Невесомость, подстерегающая за бортом опасность — с ними свыкаются. Но самое страшное — почувствовать себя безнадежно затерянным среди черной безмолвной пустыни. И если не захотел довериться товарищу, если не сумел разделить его радости и тревоги, космос отплатит одиночеством. Равнодушия и эгоизма он не прощает.

Полет — это работа. И дороги, которые мы выбираем, очень нелегки. Те же восемь рабочих часов в сутки. Только вот после не пойдешь домой, не сменишь обстановку. Те же праздники и выходные. Но их не проведешь с семьей, не съездишь за город. У космоса свои законы и планы. Возьмет и удивит чем-то таким, что заставит отменить воскресенье и провести много часов кряду у научной аппаратуры, или "притянет" к иллюминатору, демонстрируя свои хитрости и краски, от которых порой холодеет душа…

Мы часто говорим о призвании, которое определяет жизнь человека. Но редко оно, истинное, приходит, как говорят, природой подаренное. К тому же пойди и докажи, что у тебя призвание стать космонавтом. Вот так, вдруг, не докажешь. А ощущение оттого, что только им ты хочешь стать, порой поселяется в упрямом сердце. Пройдут годы, мечта осуществится и об "упрямце" скажут: у него с детства призвание. Но это будет добрым красным словцом для всех, кроме него самого.

Призвание — это мечта. Если она настоящая, то поведет по жизни через все преграды, формируя хзрактер, волю, даже мышление. Где-то глубоко в сердце, как самое святое, прячешь ее. Ведь мечта не для показа. Она — заветный компас. Правда, можно прожить и сто жизней, но так и не стать Гагариным — человеком дерзновенной мечты, в котором жил орел…

"Мой полет". Таких слов не услышишь в нашем отряде. Когда выходишь на орбиту, не чувствуешь своей исключительности, да и воображение потрясает не чернота звездного неба, не Земля, которая совсем другая отсюда, с космической высоты, а все умеющая техника. И поражает то, что созданный гением человеческим "звездолет" поднял тебя над миром…

Сколько организаций, коллективов задействовано в том, чтобы создать корабль и станцию, обеспечить их запуск и полет! И вся эта титаническая работа тысяч людей замыкается на одном человеке или нескольких людях — экипаже космического корабля. Весь свой арсенал знаний и умений они должны приложить, чтобы выполнить программу. Должны! Качественно и полностью. Иначе можно свести на нет усилия многих и многих. Риск, опасность? Конечно же, они есть. "Но зато, — говоря словами К. Э. Циолковского, — как прекрасно будет достигнутое". Ради этого будущего и родилась новая профессия. Пока только 117 из более чем четырех миллиардов живущих на нашей планете покидали Землю для работы в космосе. Процент небольшой: грубо — один из 36 миллионов. Но и летчиков когда-то можно было пересчитать по пальцам.

Кто-то из философов сказал: "Ветер времени уносит из памяти прежде всего пыльный пепел пережитых тревог и несчастий". Я с этим не согласен. Выходит, что только из белых нитей ткут ткань воспоминаний. Но ведь легкие успехи, легкие победы не приносят глубокой радости. Все познается в сравнении. Трудное счастье потому и называется счастьем, что оно трудное.

История космонавтики хранит немало драматических коллизий. Драматических, но не приключенческих. Тяжелое испытание нервов уготовила, например, судьба экипажу "Джемини-8". В марте 1966 года американские астронавты Нил Армстронг и Дэвид Скотт из-за неисправности управления корабля вынуждены были совершить аварийную посадку в Тихом океане. Третья экспедиция на Селену тоже чуть не закончилась драматически. От посадки на Луну пришлось отказаться. Только хладнокровие, мужество и умение спасли экипаж "Аполлона-13", который возглавлял Дж. Ловелл. 8 февраля 1974 года после 81-суточного пребывания в космосе Д. Карр, Э. Гибсон и У. Поуг пережили трудные 45 минут ожидания: отказала система включения тормозного двигателя. Были и другие случаи. Все они схожи в том, что профессиональная подготовка тех, кто находился в космосе, умение четко действовать в критических ситуациях оказались сильнее переживаний, связанных с неизвестностью.

Конечно же, условия подготовки к космическим рейсам да и сами полеты скоро станут совсем иными. Но опыт первых сослужит хорошую службу для тех, кто пойдет путем первопроходцев, кто посвятит свою жизнь покорению космоса.

Сегодня экипажи, готовящиеся к длительной работе на орбитальных станциях, еще на земле приобретают необходимые навыки для выполнения профилактических и ремонтных операций не только в корабле или на станции, но и в открытом космосе. Но когда испытывался самый первый скафандр для выхода, когда задумывались и создавались системы, гарантирующие безопасность, нужно было "перешагнуть" через многие сомнения.

Помню, когда стартовал "Восход-2", я находился на одном из наземных пунктов слежения, был, как говорили тогда, "ответственным за телевизионную картинку". Сколько же чувств, сколько мыслей промелькнуло в те двадцать минут непосредственного свидания человека с космосом.

Техника — шлюзовая камера и скафандр — прошли испытания, медики и биологи имели обоснованные методики подготовки экипажа. Но разве мог кто-нибудь тогда предвидеть во всех деталях реакцию шагающего в бездну? Что произойдет с психикой человека, когда он попадет в неведомый и загадочный мир, полный опасностей, предсказуемых и непредсказуемых?