Алексей Величко - История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I Страница 11

Интересны и мотивы действия императора, излагаемые в его актах, и та непосредственность в управлении делами Церкви, демонстрируемая им. «Уже давно, — излагает он существо вопроса, — некоторые люди стали отходить от почитания святой небесной Силы и от Кафолической Церкви. Желая положить конец этим ссорам, я распорядился пригласить из Галлии некоторых епископов, а также вызвать из Африки постоянно и упорно спорящих друг с другом представителей враждебных сторон, чтобы в общем собрании и в присутствии Римского епископа вопрос, вызвавший это смятение, можно было тщательно обсудить и уладить». Епископу Сиракузскому Христу, которому и направлено данное письмо, приказывается собрать множество епископов из разных мест, а также даётся разрешение воспользоваться государственной почтой. Епископу Карфагенскому Цецилиану велено также собрать епископов, и для обеспечения дорожных и иных расходов архипастырей ему была выделена значительная сумма[69].

Всем сердцем приняв главную заповедь Христа — любить ближнего, св. Константин последовательно и системно перерабатывает законодательство Римской империи под христианские идеалы и этику. Например, император начинает очень жёсткую борьбу с доносчиками. В 313, 319 и 335 гг. он принимает три постановления, в которых за данное преступление вводится смертная казнь. Безусловно, в основе этих законоположений лежат религиозные мотивы, особенно они заметны по тексту закона 319 г., где царь называет деляторство «величайшим злом человеческой жизни». По справедливому мнению исследователей, в борьбе с сутяжничеством выражается взгляд христиан на закон как на неизбежное зло, чрезмерное рвение в употреблении которого, да ещё и в корыстных целях, есть тяжкий грех[70].

В 315 г. выходит запрет на клеймение лица преступников, так как, указывает св. Константин, оно сотворено по образу небесной красоты. Отменяется распятие как вид смертной казни, а судам даётся указание на обязательную замену такого наказания для тяжких преступников, как отдание их в гладиаторы или на съедение диким зверям[71].

Особенно наглядно христианские начала проникли в область семейного законодательства. Законом от 318 г. император фактически отменяет старинное право домовладыки patria potestas — краеугольный камень римского права, согласно которому отцы семейства могли распорядиться по своему усмотрению жизнью и свободой детей. Святой царь уделяет много внимания таким преступлениям, как супружеская измена или адюльтер, а женщин, виновных в этом грехе, он приравнивал к отравителям и убийцам. Невиданно ранее поднимается на равную высоту с мужчиной женщина. Законом 321 г. установлена полная правоспособность женщины в 18 лет, она отныне способна выступать в качестве равноправного наследника имущества отца. А в 320 и 336 гг. выходят два эдикта, запрещающие человеку, находящемуся в законном браке, иметь ещё и сожительницу (конкубину). Запрещается свобода развода, который теперь становится возможным только по конкретным основаниям. Также в 320 г. выходит закон, устанавливающий жесточайшие меры для похитителей девушек. Выходит закон о запрете кастрации и торговле евнухами. Преступники подлежали смертной казни, а евнухи — конфискации, по римскому закону они считались такой же вещью, как и остальные рабы[72].

Кроме этого, св. Константин уделяет серьёзнейшее внимание и выделяет средства для строительства христианских церквей. По преданию, император основал в Риме церковь Св. Иоанна в поместье своей жены Фаусты в Латеране, Св. Петра в Ватикане, Св. Павла за стенами города, в Иерусалиме храм Св. Креста, Св. Агнессы за Номентанскими воротами, Св. Лаврентия за стенами и Св. Марцеллина и Св. Петра за Porta Maggiore[73].

Но, помимо религиозных, у св. Константина были и политические дела, требовавшие его решительного вмешательства. Как указывалось выше, он недолго пробыл в Риме, который не очень любил «восточного» императора с его мало привлекательными для римлян привычками и склонностью к обеспечению явных преференций тем, кого ещё вчера считали врагами общественной нравственности и царя — христианам. Уже через 60 дней после триумфа св. Константин, как указывалось выше, вернулся в Милан. Вскоре к нему явился Лициний для заключения брачного союза со сводной сестрой св. Константина Констанцией.

В это время Максимин Даза, ведомый приверженцами язычества, совершил внезапный налёт на владения Лициния и после долгой осады захватил Византий — маленький город на берегах Босфора, будущий великолепный и величественный Константинополь. Увы, что дозволено Юпитеру, не дозволено быку: Максимин явно не обладал способностями и талантами св. Константина. Быстро возвратившийся в свои провинции Лициний в упорной битве разгромил почти вдвое превосходящие силы Максимина, тот бежал и вскоре умер[74]. Говорят, пытаясь отравиться, он принял яд на полный желудок, но не скончался, а заработал тяжелую форму язвы кишечника, долго страдал и умер в мучениях. Христиане не без оснований видели в этом гнев Божий, излившийся на их гонителя.

Теперь у Римской империи осталось всего два августа — св. Константин и Лициний (265–325). Последний заслуживает несколько строк, позволяющих понять последующие события. Как отмечают историки, обоих августов связывали многие сходные страницы биографии. Оба выросли на Востоке (в Иллирии), оба испытали тяжесть солдатских будней, обоих отличали честность и верность данному слову. Лициний поддержал св. Константина в его войне с Максенцием, соблюдая дружеский союзнический нейтралитет. В ответ св. Константин, не желавший пользоваться искусственными привилегиями и стремившийся сохранить диоклетиановскую систему управления государством, перед Итальянской кампанией обещал тому руку своей единокровной сестры, дочери Констанция от второго брака. Женившись на ней, Лициний стал таким же равноправным наследником Констанция, как и сам св. Константин. Более того, св. Константин имел к тому времени только одного сына — Криспа, рождённого им от незаконного брака ещё до свадьбы с Фаустой. Таким образом, в случае преждевременной смерти западного августа Лициний оказывался единственным законным наследником всех предыдущих соправителей Империи[75].

Новая ситуация в Римской империи резко изменила умонастроения Лициния. Если до последнего момента их связывали с св. Константином почти дружеские отношения, то теперь он стал претендовать на первенство в дуэте августов. Повод для войны нашёлся быстро. Во-первых, желая устранить возможных претендентов на царский трон, Лициний предал смерти детей Максимина Даза, а затем жену, дочь и внука Диоклетиана, мольбы которого остались не услышанными им. Кроме того, Лициний вступил в политическую интригу с неким патрицием Вассианом, мужем другой единокровной сестры св. Константина Анастасии. Почему-то Вассиан решил, что как родственник Констанция он вправе заявить права на престол св. Константина и западные провинции Империи. Но и этот заговор был своевременно раскрыт св. Константином, Вассиан бежал к Лицинию, который на все требования императора выдать ему беглеца отвечал высокомерным отказом. Война началась[76].

В начале октября 314 г. св. Константин с войском перешёл границу восточной части Империи, традиционным для себя быстрым маршем прошёл по провинциям Лициния и близ Сирмия разгромил его войско. Лициний своевременно признал себя побеждённым, и враги-друзья сели за стол переговоров. Следствием их стало отторжение балканских провинций, за исключением Фракии, от Лициния и передача под власть св. Константина. Помимо этого, стороны договорились, что св. Константин вправе назначать двух цезарей, а Лициний одного, чем ещё более подчёркивалось превосходство св. Константина. Как ни странно, но этот мир продержался 9 лет[77].

Нельзя, правда, сказать, что мирное время не сопровождалось конфликтами, способными в любой момент разрушить его. Стороны продолжали негласное соперничество за единовластие в Империи, чему способствовали некоторые новые обстоятельства. Через 8 лет после бракосочетания с Фаустой у василевса родился сын Константин, которого он наряду со старшим, 18-летним незаконнорождённым сыном Криспом, назначил цезарем, используя своё оговорённое в соглашении с Лицинием право. Для того это был явный удар. В присутствии одного только Криспа Лициний имел ещё возможности претендовать на единоличное императорское достоинство в случае смерти св. Константина, но маленький наследник перечеркнул эти планы. Правда, по примеру св. Константина Лициний также назначил цезарем своего 3-летнего сына, рождённого от сестры св. Константина Констанции. Но шансы на преемство власти у порфирородного Константина, сына знаменитого императора и полководца, явно были выше. По некоторым данным, для сохранения собственного статуса и обеспечения будущих прав членов своей семьи Лициний начал переговоры с св. Константином о женитьбе Криспа на своей дочери, по-видимому, увенчавшиеся успехом[78]. По крайне мере, эта немаловажная деталь — если принять сведения о женитьбе Криспа в качестве истинных — сыграет решающую роль в скорых трагических событиях, которых мы коснемся далее.