Сергей Венецкий - В мире металлов Страница 11

В наши дни нейзильберу принадлежит видное место среди металлических материалов и в его адрес уже не слышно ни упреков, ни подозрений.

"Фонд радия"

В один из весенних дней 1920 года Институт радия в Париже посетила известная американская журналистка миссис Мелони. Она прибыла по заданию крупного нью-йоркского журнала, чтоб взять интервью у Марии Склодовской-Кюри — всемирно известного ученого, дважды лауреата Нобелевской премии. "Дверь отворяется, — вспоминала впоследствии миссис Мелони, — и входит бледная, застенчивая женщина с таким печальным лицом, какого мне еще не приходилось видеть. На ней черное платье из бумажной материи, на ее прекрасном, кротком, исстрадавшемся лице запечатлелось отсутствующее, отрешенное выражение, какое бывает у людей, всецело поглощенных научной работой. Я сразу же почувствовала себя непрошеной гостьей". Но беседа состоялась и в конце ее журналистка задала вопрос: "Если бы вы имели возможность наметить себе во всем мире вещь, самую желанную для вас, то что вы выбрали бы?" "Мне был бы нужен один грамм радия для продолжения моих исследований, но купить его я не могу. Радий мне не по средствам", — ответила Мария Кюри.

Миссис Мелони горит желанием помочь ученой, но и у нее нет необходимых для этого ста тысяч долларов. Находчивую журналистку осеняет идея: пусть ее соотечественники подарят мадам Кюри грамм радия.

По возвращении в Нью-Йорк она развивает бурную деятельность, создает специальный комитет, организует во всех городах Америки национальную подписку в "фонд радия Марии Кюри". Не проходит и года, как в Париж летит радостная весть: "Деньги собраны, радий — ваш!" Мари отправляется в США и 20 мая 1921 года в Вашингтоне президент Гардинг дарит ей грамм радия или, точнее, его символ — изготовленный для этой цели окованный свинцом ларец для хранения пробирок с радием. Сам же радий, полученный на заводе в Питтсбурге, будет затем доставлен во Францию. Президент вручает мадам Склодовской-Кюри пергаментный свиток, перевязанный трехцветной лентой, и надевает ей на шею муаровую ленту с маленьким золотым ключиком от ларца.

Находка Веры Флёровой

В 1934 году студентка-геолог Вера Флёрова открыла на Северном Кавказе крупное месторождение молибденовых руд. "Вера бродила по балке уже несколько часов и основательно утомилась. И вдруг! Усталости как не бывало. Сердце застучало в бешеном ритме, дыхание перехватило. Девушка снова и снова щупала шершавую поверхность небольшого кварцевого обломка, проводила по нему тонкими пальцами и на пальцах оставался серо-голубоватый "лунный" след. Сделала еще десятка два шагов и снова стремительно нагнулась. Подобрала такой же камень. Взяла лупу и буквально впилась в кусок породы с металлическими вкраплениями. Да, сомнений не было: эти металлические вкрапления в кварце не что иное, как молибденит. Молибденовая руда!".

Так в книге о Вере Флёровой (Л. Кафтанова" Вера Флёрова", М., 1971) описано событие, ставшее знаменательной вехой в истории отечественной промышленности редких металлов. Через два года на месте находки — в ущелье реки Баксан — уже строился крупный молибденовый рудник. К сожалению, Вере не суждено было увидеть, как в горах вырос город Тырныауз, который своим рождением был обязан ей — замечательной девушке, с детства мечтавшей найти волшебный камень: в 1936 году Вера трагически погибла. Подвесной мостик, по которому она переходила через Баксан, обрушился в бурные воды горной реки.

Имя Веры Флёровой носит одна из площадей Тырныауза и пик, возвышающийся над городом. Высоко в горах в стороне от оживленной трассы стоит скромный обелиск. Медленно и величаво проплывают над ним облака, а неподалеку по стальным канатам скользят вагонетки с волшебным камнем — молибденовой рудой.

Экспонат меняет" паспорт"

Незадолго до Великой Отечественной войны на Урале были обнаружены значительные запасы алюминиевого сырья. Любопытна предыстория этого открытия. В начале 30-х годов молодой геолог Н. А. Каржавин в музее одного из уральских рудников обратил внимание на экспонат, считавшийся образцом железной руды с низким содержанием железа. Геолога заинтересовало сходство этого камня с бокситами. Подвергнув минерал анализу, он убедился, что "бедная железная руда" — отличное алюминиевое сырье. Там, где был найден этот образец, начались геологические поиски, вскоре увенчавшиеся успехом.

На базе найденных месторождений начал работать Уральский алюминиевый завод, а спустя несколько лет (уже в годы войны) — Богословский алюминиевый завод, который выдал свою первую продукцию в исторический День Победы — 9 мая 1945 года.

С ПОЖЕЛТЕВШИХ СТРАНИЦ

Металлы и планеты

"Семь металлов создал свет по числу семи планет" — в этих немудреных стишках заключен один из важнейших постулатов средневековой алхимии. На каком-то этапе науке и впрямь были известны лишь семь металлов и столько же небесных тел (Солнце, Луна и пять планет, не считая Земли). Не увидеть в этом глубочайшую философскую закономерность могли только глупцы да невежды. Стройная алхимическая теория гласила, что золото представлено на небесах Солнцем, серебро — это типичная Луна, медь несомненно связана родственными узами с Венерой, железо олицетворяется Марсом, ртуть соответствует Меркурию, олово — Юпитеру, свинец — Сатурну. До XVII века металлы и обозначались в литературе соответствующими астрономическими символами.

Все было бы хорошо, если бы "полку металлов" не прибывало; с открытием же новых планет дело обстояло значительно хуже (седьмая планета Солнечной системы — Уран была открыта лишь в 1781 году). Чтобы теория не страдала, на первых порах решено было отнести вновь открытые металлы (цинк, висмут и другие) к разряду полуметаллов. Но, как известно, сколько кизил не называй хурмой, во рту слаще не станет. Химические свойства многих "полуметаллов" свидетельствовали о том, что они имеют ничуть не меньше прав считаться полными металлами, чем "великолепная семерка".

Явный дефицит небесных тел заставлял "научных работников" алхимических лабораторий искать выход из тупика. Не лишено резона было предложение испанского металлурга и по совместительству священника Альваро Алонсо. В своей книге "Искусство металлургии" вышедшей в 1640 году, он написал: "Несколько лет назад в Богемии нашли металл, находящийся между свинцом и оловом и отличающийся от обоих. Если есть связь между металлами и планетами, то не значит ли это, что, совершенствуя телескопы, мы можем обнаружить и новые планеты?".

Но сколько ни совершенствовались телескопы, астрономам удалось довести число планет Солнечной системы лишь до девяти, в то время как семейство металлов разрослось примерно до 80 членов, явно не считаясь с положениями "планетной-металлической" теории.

"По причине высыхания"

Еще несколько столетий назад алхимики (а именно они занимались тогда вопросами получения различных металлов) пытались создать теоретические основы металлургии. "Весомый вклад" в науку о металлах внес живший в XIII веке алхимик Магнус, которому принадлежит следующее теоретическое "открытие": "Сталь это не что иное, как железо, только значительно чище вследствие того, что водянистая часть железа удалилась путем дистилляции; кроме того, сталь стала тверже и плотнее железа вследствие силы огня; она становится тем крепче, чем чаще ее накаливают. Сталь становится белее в результате отделения землистых примесей, и, когда она становится слишком крепкой, она лопается и рассыпается под молотом на куски по причине чересчур сильного высыхания".

Кто виноват?

Почти два тысячелетия назад древнеримский ученый Плиний Старший писал: "Железные рудокопи доставляют человеку превосходнейшее и зловреднейшее орудие. Ибо сим орудием прорезываем мы землю, сажаем кустарники, обрабатываем плодовитые сады и, обрезывая дикие лозы с виноградом, понуждаем их каждый год юнеть. Сим орудием выстраиваем домы, разбиваем камни и употребляем железо на все подобные надобности. Но тем же самым железом производим брани, битвы и грабежи и употребляем оное не только вблизи, но мещем окрыленное вдаль, то из бойниц, то из мощных рук, то в виде оперенных стрел. Самое порочнейшее, по мнению моему, ухищрение ума человеческого. Ибо, чтобы смерть скорее постигла человека, создали ее крылатою и железу придали перья. Того ради да будет вина приписана человеку, а не природе".

Не будем и мы винить железо в грехах человеческих.

Епископ и "козел"

В средние века книги по металлургии писали в основном церковники, поскольку им грамота была доступнее, чем другим слоям населения. Не мудрено, что содержание этих книг часто носило отпечаток основной профессии их авторов. Так, в одной из рукописей XV века упоминалось расстройство хода доменной печи, которое удалось устранить лишь благодаря высокой металлургической квалификации флорентийского епископа Антония, выступавшего, по-видимому, в роли горнового. Его умелые действия, выразившиеся в своевременном сотворении молитвы, избавили печь от "козла", "заставив" расплавиться застывшую глыбу металла.