Станислав Зигуненко - Как устроена машина времени? Страница 11

Парадоксы наших дней

Волчок в реке Времени

Возможности фантазировать по поводу путешествий во времени и пространстве поистине безграничны. Но это повествование все-таки не детективный и не научно-фантастический роман. А потому давайте вернемся непосредственно к теме нашего разговора и рассмотрим еще некоторые возможности управления потоками времени.

Лет тридцать назад в сборнике трудов Московского университета был опубликован доклад профессора Пулковской обсерватории Н. А. Козырева, поразивший воображение парадоксальностью своих выводов не только людей несведущих, но и специалистов.

Поскольку по своей основной специальности Николай Александрович Козырев был астрономом, то речь он вел поначалу о вещах чисто астрономических. Луна издавна считалась мертвым небесным телом, уже закончившим свою эволюцию. И вдруг нашелся ученый, который во всеуслышание заявил: на естественном спутнике Земли вполне возможна вулканическая деятельность!

Ох и досталось же ему от коллег за такое «антинаучное» заявление! Однако ученый мир удивленно затих, когда в 1958 году Н. А. Козырев все-таки высмотрел в свой телескоп вулканическое извержение в кратере Альфонс и даже сумел получить его спектрограмму.

Понадобился еще добрый десяток лет, прежде чем наблюдения Козырева были признаны вполне достоверными. Только в декабре 1969 года Госкомитет по делам открытий и изобретений СССР выдал ученому диплом об открытии лунного вулканизма, а в следующем же году Международная астрономическая академия наградила его именной Золотой медалью с бриллиантовым изображением созвездия Большой Медведицы.

Итак, факт остается фактом — вулканизм на Луне есть, тут уж ничего не попишешь. Однако многие скептики никак не могли успокоиться: уж больно необычным путем Н. А. Козырев пришел к своему открытию. Дело в том, что Николай Александрович полагал: основу лунного вулканизма нужно искать в… потоке времени

Свою уверенность Козырев черпал в нескольких простых экспериментах. Вот один из них. Ученый брал обычные рычажные весы и подвешивал к одному концу коромысла вращающийся по часовой стрелке гироскоп. На другом конце — чашка с гирьками. Дождавшись, когда стрелка весов замерла на нуле, ученый включал электровибратор, прикрепленный к основанию. Причем сила вибрации рассчитывалась таким образом, чтобы вибрация полностью поглощалась массивным ротором волчка.

Как должна отреагировать на это уравновешенная система? Весы могли не шелохнуться, и физики всегда найдут этому вполне правдоподобное объяснение. Весы могли выйти из равновесия; и это тоже вполне можно объяснить. Но как объяснить то, что произошло с весами на самом деле?

Экспериментатор раскручивал гироскоп, вешал его на коромысло — стрелка уравновешенных весов оставалась в точке равновесия. Затем экспериментатор снимал остановившийся гироскоп и раскручивал его вновь, но в обратную сторону. И когда гироскоп снова подвешивался к коромыслу весов, происходило маленькое чудо — стрелка уравновешенных весов уходила в сторону, показывая: гироскоп стал легче!

Сам Козырев объяснял этот парадокс следующим образом. Гироскоп на весах с электровибратором — это система с причинно-следственной связью. Во втором случае направление вращения волчка противоречит ходу времени. Время оказало на него давление, возникли дополнительные силы, которые можно измерить…

А раз можно измерить, значит, эти силы реально существуют. И тогда получается, что время — это не просто длительность от одного события до другого, измеряемая часами. Время — физический фактор, обладающий свойствами, которые позволяют ему активно участвовать во всех природных процессах, обеспечивая причинно-следственную связь явлений. Козырев, таким образом, установил экспериментально, что ход времени определяется линейной скоростью поворота причины относительно следствия. Согласно его расчетам получалось, что величина такой линейной скорости составляет 700 км/с и имеет знак «плюс» в левой системе координат.

Правда, справедливости ради следует отметить, что подобный же опыт, который провели недавно два японских физика, был забракован их придирчивыми коллегами. Многие ученые ныне считают, что разница в показаниях весов основана прежде всего на погрешности опыта, а также возможных неточностях изготовления карданова подвеса, в котором вращается гироскоп.

Но вот вам описание еще одного опыта, который Козырев проводил специально для скептиков. Он брал самый обыкновенный термос с горячей водой. Только в пробке было проделано отверстие, куда ученый вставил тонкую хлорвиниловую трубку. Термос ставился около весов с гироскопом. Стрелка весов при этом показывала, что вращающийся волчок при весе в 90 граммов стал легче на 4 миллиграмма — величина хоть и крохотная, но вполне осязаемая.

После этого Козырев начинал добавлять по трубке в термос воду обычной комнатной температуры. Казалось бы, как может влиять баллон с горячей водой, которую начинают охлаждать, на ход гироскопа и его вес? Тем более что термос имеет сосуд с двойными стенками, практически полностью исключающий теплообмен с окружающей средой.

Однако стрелка весов сдвигалась каждый раз на одно-два деления — значит, какая-то связь все-таки существовала…

И уж совсем приводил в смятение сторонних наблюдателей опыт, в котором возле весов поочередно ставились два стакана с горячей водой — один с сахаром, другой — без него. Так вот, тот стакан, в котором еще не было сахара, никак не влиял на показания весов, тот же, в котором растворялся сахар, заставлял стрелку сначала отклоняться, а затем по мере окончания процесса растворения, снова возвращаться к исходной отметке.

Какие же, объяснения давал своим, прямо скажем, странным опытам сам Козырев?

— Стоит подлить в термос холодную воду, а в стакан с чаем опустить сахар, — говорил ученый, — как равновесие системы нарушалось потому, что в ней начинают происходить необратимые процессы. Холодная вода не может привести к повышению температуры воды в термосе, а сахар не способен заново кристаллизоваться из раствора. И этот процесс, покуда система снова не придет в равновесие на новом уровне — пока в термосе не установится одинаковая по всему объему температура, а сахар полностью не растворится, — уплотняет время, которое и оказывает «дополнительное» воздействие на гироскоп. Другого объяснения я просто не могу предложить. Мои слова подтверждаются и другими фактами…

А факты эти таковы. Если время воздействует на систему с причинно-следственной связью, то должны меняться и какие-то другие параметры пространства. Так оно и оказывается при проверке. Вблизи термоса, где смешивается горячая и холодная вода, изменяется частота колебаний кварцевых пластинок, уменьшается электропроводность и объем некоторых веществ.

Свои лабораторные опыты Козырев соотносил и с процессами, происходящими во Вселенной. Весьма бурные и могучие тепловые процессы идут как в недрах, так и на поверхности многих звезд. А если это так, рассуждал далее Козырев, то получается, что звезды обязательно должны выделять колоссальное количество времени, то есть, по существу, служить генераторами этой непонятной пока еще нам субстанции.

Но тогда время, как физический фактор, должно подчиняться и основным физическим законам, в частности законам отражения и поглощения. Чтобы убедиться в этом, Козырев провел еще один необычный эксперимент. Он направлял телескоп с помещенным в его фокусе некоторым веществом на какую-либо яркую звезду, но… прикрывал его объектив черной бумагой или тонкой жестью, чтобы исключить влияние световых лучей. Электропроводность вещества, находящегося в фокусе, менялась.

Тонкая жесть сменялась более толстой, затем очень толстой металлической крышкой…

Соответственно уменьшалось и отклонение стрелки гальванометра, что вполне поддается объяснению. Если время — физический фактор, то его вполне можно экранировать…

Конечно, всякий раз находились скептики, которые объясняли поведение стрелки гальванометра и многими другими причинами— инфракрасной частью излучения, которое хоть ненамного, но все же нагревает металлическую крышку, просто погрешностями эксперимента и т. д. И тогда Козырев провел решающий эксперимент.

При его подготовке он руководствовался следующими соображениями. Известно, что обычно мы видим звезду не там, где она в данный момент действительно находится, а там, где она находилась в Момент испускания светового излучения. А свет хотя и является, согласно теории относительности, самым скоростным излучением во Вселенной, все-таки имеет конечную скорость распространения. А вот со временем, как и с гравитацией, дело обстоит иначе — оно не распространяется постепенно по Вселенной, а сразу проявляется во многих ее точках.