Юрий Игрицкий - Россия и современный мир № 1 / 2010 Страница 11

Миллионы детей в нашей стране воспитываются одинокими родителями. По данным Е.Б. Мизулиной, в России сейчас 9 млн. монородительских семей, из них 2,4 млн. – это семьи, где единственный родитель – отец (5, с. 23). Так что, этим детям было бы лучше не родиться? Но разве это помогло бы преодолению переживаемого нашим обществом кризиса семьи? Жизнь в любом случае лучше небытия. И «неполная» семья лучше, чем никакая. Рождение ребенка у «одинокого» родителя в любом случае порождает новую семью, новую ячейку общества, укрепляет наш социум и дает еще один шанс изменить наш мир к лучшему. И нет большего цинизма, чем, ссылаясь на «кризис семьи», отказывать детям в праве на рождение, обрекая несостоявшихся родителей на смерть в одиночестве.

Общественное «неодобрение» бездетности, негативного репродуктивного выбора также может сыграть свою положительную роль. Например, в Спарте Ликург установил позорное наказание для холостяков: их не пускали на праздники, зимою, по приказу властей, они должны были нагими обойти вокруг площади, распевая песню, сочиненную им в укор, и, наконец, они были лишены тех почестей и уважения, какие молодежь оказывала старшим (7, с. 57).

При минимальных затратах поддержка установки на деторождение на государственном уровне, поддержка материнства и отцовства, семьи в любом ее виде, «полном» или «неполном» способна значительно увеличить рождаемость.

Для достижения оптимального демографического результата необходимо задействовать все три вышеуказанных средства воздействия на деторождение. Так, чтобы кардинально сократить число абортов в нашей стране необходимо было бы не только скорректировать действующее законодательство в этой области (огромную положительную роль могло бы сыграть введение института пренатального усыновления)30, но и материально и психологически удерживать женщин от прерывания беременности, а также создать соответствующую благоприятную атмосферу в обществе. В настоящее время в России полностью отсутствует понимание всей вредоносности, противоестественности и аморальности прерывания беременности, необходима целенаправленная пропагандистская кампания, направленная на коренное изменение отношения к абортам. Прерывание беременности по существу рассматривается не как убийство собственного ребенка, а как безболезненная и не имеющая никаких последствий процедура, сравнимая с удалением какого-нибудь полипа.

По инициативе депутатов Виктора Звагельского и Киры Лукьяновой в декабре 2009 г. Государственной думой был принят Закон «О внесении изменений в ст. 24 Федерального закона “О рекламе”» (17). Закон ввел некоторые ограничения на рекламу абортов, объявления «абортариев» теперь обязательно должны содержать предупреждение о возможности вредных последствий для здоровья женщины. Представляется, что это не более, чем полумера. Реклама абортов должна быть полностью и повсеместно запрещена, как это в свое время совершенно справедливо предлагала первый заместитель председателя комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей Наталья Карпович.

Удивительно, что вместо этого профессор Александр Баранов, председатель исполкома Союза педиатров России, предлагает запретить… рекламу ЭКО (19).

Принимая во внимание, что примерно одна треть абортов приходится на женщин в возрасте до 18 лет, снижение минимального возраста вступления в брак могло бы также сыграть свою положительную роль в уменьшении числа абортов и улучшении демографической ситуации. В Российской империи женщины могли выходить замуж с 16 лет (а в Закавказье дозволялось вступать в брак по достижении женихом 15, а невестой 13 лет) (10), этот возраст больше соответствует реалиям современной жизни с учетом акселерации. Отсутствие увеличения рождаемости при уменьшении возраста начала половой жизни объясняется именно огромным количеством подростковых абортов в силу социального осуждения «ранней», внебрачной беременности. И «ранние» аборты делаются, как правило, по настоянию родителей.

Принципиально важным является создание сети загородных пренатальных профилакториев, где любая женщина, вынашивающая «нежелательную» внебрачную беременность, могла бы находиться начиная с четвертого-пятого месяца беременности вплоть до родоразрешения и прохождения соответствующей реабилитации после родов. После родов женщина могла бы оставить выношенного ею ребенка себе – каковая цель, собственно, и преследуется, или же, по прошествии установленного срока (не менее 72 часов) передать этого ребенка для последующего усыновления в ведение органов опеки и попечительства.

В настоящее время все больше специалистов в области биоэтики склоняется к тому, что человеческий эмбрион имеет безусловное право на жизнь. Если это верно, то нельзя не признать за каждым пока еще не родившимся ребенком неотъемлемое право на рождение, что находится в разительном противоречии с узаконенным правом на прерывание беременности. Принимая во внимание негативные последствия для репродуктивного здоровья женщины (аборт в структуре материнской смертности занимает одну треть, при этом от 16 до 52 % абортов влекут за собой осложнения различной степени тяжести (3, с. 459), до 10 % всех женщин после аборта становятся бесплодными; во многих случаях прямым следствием аборта является невынашивание последующих беременностей), речь идет не только об убийстве одного отдельно взятого «нежелательного» ребенка, но и всех последующих поколений.

Необходимо срочно разработать концепцию права на рождение, которая, исходя из принципа святости права на жизнь гармонично сочетала бы в себе защиту интересов личности и общества в целом, а также и закрепляла механизмы конституционной защиты и реализации этого права. Конституционное закрепление права на рождение как составляющей права человека на жизнь, права, которое должно гарантироваться и защищаться государством с момента зачатия, будет способствовать формированию в российском обществе гуманного и морально оправданного отношения к человеческой жизни на всем ее притяжении.

Эта тема заслуживает самого пристального внимания законодателя – аборты наносят здоровью нации колоссальный вред, в разы превосходящий вред от наркотиков, алкоголя и курения. Наркотики законодательно запрещены, аборты же являются повсеместной практикой. Необходимо серьезно задуматься хотя бы об ограничении круга лиц, имеющих право на прерывание беременности (несовершеннолетние женщины; женщины, уже имеющие двух детей; женщины старше 40 лет). Следует отметить, что даже ограничение абортивной практики позволит в кратчайшие сроки полностью переломить демографическую ситуацию, рождаемость более чем в 2 раза превысит смертность, демографическая проблема в России будет практически решена. Но для принятия этого непопулярного – и спасительного для страны решения – требуется политическая воля…

Классический пример комплексного сочетания средств управления деторождением – демографическая трансформация Германии в 30-е годы прошлого века. Демографическая ситуация в Веймарской республике была катастрофической. Если в 1901 г. в Германии было арегистрировано 36 рождений на 1 тыс. человек, то к 1933 г. этот показатель понизился более чем в 2 раза, до 14,7 рождений (24). Реформа была направлена, прежде всего, на создание образа «новой» немецкой женщины, ориентированной не на работу или общественную деятельность, а на деторождение, дом и семью. Не стоит с порога отвергать эту реформу только потому, что она была инициирована нацистским руководством, озабоченным увеличением демографического веса Германии в мире, в том числе ради экспансионистских целей. Важнее увидеть в ней рациональное зерно, приемлемое для любого общества, отвергнув расистские нюансы (о расистских ограничениях материнства см., напр., 22, с. 31). Материнство рассматривалось как основная работа женщины, к матерям относились как к героям, школьные учебники были заполнены картинками с изображениями счастливых женщин, окруженных многочисленными детьми. Германия стала первой страной в мире, учредившей государственную награду для многодетных матерей31. Обладательницы этой награды получали существенные социальные льготы, бесплатные путевки в санатории, лучшие места в театрах, их приветствовали на улицах. Не достигшие 25 лет одинокие девушки несли обязательную трудовую повинность, помогая в уходе за детьми этим многодетным матерям, перенимая одновременно их опыт (3, с. 223).

Предпринимались и другие меры. В случае, если женщина после замужества уходила с работы и целиком посвящала себя семье, семья могла рассчитывать на получение значительной беспроцентной ссуды, при этом 25 % из этой ссуды списывалось при рождении каждого нового ребенка. Для того, чтобы полностью рассчитаться с государством, нужно было родить четверых детей, по рождении последнего ребенка ссуда считалась погашенной. Рождение новых детей стимулировалось и налоговыми льготами – при рождении каждого нового ребенка налоговые выплаты родителей уменьшались на 15 %. Матери шести детей полностью освобождались от уплаты подоходного налога (23). Начатая в 1936 г. программа «Lebensborn» («Источник жизни») была направлена на увеличение рождаемости через предотвращение нелегальных абортов. В январе 1941 г. в Германии было запрещено производство противозачаточных средств, что наряду с полным запрещением абортов не могло не сказаться на увеличении численности населения.