Геннадий Водолеев - К социальной адаптации Страница 12

Не возбраняется создать 2-3 таких вполне автономных, полностью изолированных друг от друга группы по разным направлениям жизнедеятельности - успех будет еще более впечатляющий. Если, конечно, хватит на всех сил и здоровья - работать здесь всегда нужно с полной отдачей, на пределе своих возможностей и способностей.

Для безродных такой вариант несопоставимо предпочтительней - все равно везде и всюду, в любых ипостасях для любой укорененной «знати» они останутся чужеродными, малозначащим материалом, при любых ущемлениях интересов которых никто из старших значимых не обидится, не будет мстить.

Примерно так же дело обстоит и с попытками иных наиболее честолюбивых молодых без значимых связей решительно улучшить свои дела с помощью браков по расчету - женится на дочерях генералов или подобных им по статусу. Здесь принцип тоже прост и понятен: любая генеральская семья мечтает породниться с маршальской. Или хотя бы того же ранга. Понятное дело, что их готовность выдать замуж за социально ничтожного человека означает только одно: дочь либо инвалид, либо законченная, неисправимая потаскуха, алкоголичка или наркоманка. Но такая «ноша» вряд ли поможет прилично подняться по жизни, а вот утопить - почти с гарантией.

В обозначаемой теме до сих пор речь шла преимущественно о слагаемых личного успеха в условиях предельной скудости имеющихся ресурсов.

Но есть еще одна составляющая, которой многие честолюбивые молодые попросту пренебрегают. А иные множества - вообще не вспоминает.

Мало кто по молодости хоть изредка задумывается, что вся жизнь проходит в среде, созданной всем обществом, всем миром: от дорог, линий электропередач, электростанций, квартальных котельных, зданий до всевозможного транспорта, канализации, кабельного телевидения и много подобного. И каждый нормальный человек по здравому размышлению должен-таки хотя бы малую толику своих усилий отдавать на укрепление, поддержание в нормальном, здоровом состоянии всего этого общенационального здания. Стараться хотя бы не вредить своему Отечеству, если не можешь помочь. Эта статусная обязанность, буде даже регулярно исполняема, редко бывает замечена окружающими, еще реже - отмечена каким-то образом. Хвалят за выдающийся вклад в служение родине только высоких чинов, вельмож орды неуемно холуйствующих подчиненных, челядинцев, корыстных угодников. Всегда - неумеренно преувеличивая, всегда – не по правде, приписывая подвиги и деяния, которых не было. Или того хуже - выдавая паскудные поступки, предательство за подвиги. Но так бывает у людей. На небесах - не так: память и одобрение или неодобрение душ умерших предков - явление скорее реальное и весьма серьезное. По крайней мере, нации, где достойно и постоянно чтят память предков, великих сограждан (в Японии особо - павших воинов) особо благополучны в этом мире по всем основным показателям своей социальной жизни. Причем, следование этой традиции - не формальная стадная привычка по инерции, как это бывает у многих иных народов по отмашке светского или духовного руководства, а исключительно как душевная внутренняя искренняя потребность. Проистекающая из глубокого ощущения неразрывной связи с предками многих веков, их делами

. Родовитые особи, следуя семейным традициям, пусть и формально, но стараются чтить память предков. Безродным это гораздо труднее: у неимущих социальных слоев нет даже средств на приличное обустройство и содержание погостов. Их ожесточенные нуждами характеры не слишком внимательны даже к близким родственникам, а уж об давно усопших часто и не вспоминают вовсе. «Подлый народ» гонит по городам, весям, по всему миру ветрами неустроев, разбросания лишений подобно перекати-полю - поди потом разыщи потомки их могилы Бог знает где. Господний завет «чти отца и мать своих», простираясь и за пределы их жизни, прежде всего помогает их детям воспринимать себя как богоданную уникальную ценность. А не как статистическую единицу, каковой полагают людей неимущих всевозможные спесивые господа этой жизни.

Уважение же к себе на основе уважения памяти рода, на основе осознания явленной Божеской милости вочеловечивания в земной жизни – мощнейшая духовная опора, твердыня, которую уже разрушить ничем невозможно никому во всю оставшуюся жизнь. Пребывание в таковом душевном состоянии непосредственно для окружающих социума невидимо ни по каким внешним знакам отличия – униформе, должностной экипировке, охране и т.п. Но, пребывая в любом социальном статусе, в любой социальной роли, человек духовно состоятельный, осознающий свое достоинство, и воспринимается окружающими как таковой. А потому - всегда более уважаем, нежели иные прочие, с ним всегда более обходительны окружающие - без всяких видимых привычных «материальных» оснований.

Духовная экипировка человека, естественно, этим не ограничивается, но у безродных, пожалуй, только с этого и начинается.

По мере социальной адаптации молодой человек обретает все новые социальные роли к уже имеющимся: к статусу служащего прибывает роль мужа, потом отца, по мере старения или смерти родителей - главы семьи. При удачном развитии карьеры могут прибавляться социальные роди главы попечительского совета гимназии, какого-либо фонда, журнала, руководителя местного отделения какой-нибудь политической партии, общественной организации. Можно подняться даже до лидера гольф-клуба для местной элиты. Можно дорасти и до идеологического вождя какой-либо части молодежи, ориентированной на серьезные политические устремления. Возможности здесь практически безграничны и регулируются, в основном, сложившейся социальной обстановкой, доминирующим укладом жизни, да еще физическими возможностями самого человека, его организационными умениями сочетать в единицу времени как можно больше исполняемых насущных задач различной социальной адресности.

Наборы личных социальных ролей, их иерархия исходя из личных предпочтений определяются многими факторами: природными предрасположенностями, нежданными особым карьерным взлетом, новыми личными планами или вдруг вызревшим благорасположением местных или иных «предводителей дворянства».

Так, чиновник, получивший внезапно серьезное повышение, становится желанной фигурой для многих малоизвестных общественных и политических организаций, готовых числить его в своих «вождях» даже если он и не будет в таковом качестве функционировать. Нечто похожее случается с молодым человеком, обретшим чемпионский титул, выигравшим конкурс красоты, либо что-то подобное. Одни люди с удовольствием и азартом, часто с ущербом для семьи, детей начинают заниматься политикой, налаживанием близких отношений с крупными бизнесменами, финансистами в их закрытых элитных клубах. Другие же остаются равнодушны к любым возможностям, открываемым новым значимым статусам и продолжают заниматься своим любимым делом - собственными детьми, научной работой и т.п. Так что поведение разных людей в условиях обилия свалившихся на них возможностей варьируется непредсказуемо.

Но единственно правильно поступают, вероятно, только те, кто не изменяет сложившиеся приоритеты в своем наборе социальных ролей, благодаря которым он, собственно и стал особо заметен своему профессиональному, служебному окружению. Не изменяет, естественно, и свои жизненные ценности, уже сложившиеся в представлении окружающих в его устойчивый, положительно воспринимаемый социальный образ: семьянин - так семьянин, трезвенник – так трезвенник, без спеси и самомнения - так без них. Менять свои обличья безнаказанно могут позволить себе только профессиональные лицедеи. С них спрос у Судьбы особый. По крайней мере долгие столетия христианские церкви запрещали умерших профессиональных актеров, как и самоубийц, хоронить в пределах кладбищенской ограды.

Чрезмерное увлечение в звездные часы своей карьеры обретением значимых, полезных знакомств чревато рядом серьезнейших издержек: может катастрофически не хватить сил, времени, здоровья для полноценного взаимодействия со всеми. А необязательности, некачественного исполнения просьб, поручения здесь не прощают - приклеивают обидный ярлык и закрывают навсегда двери.

И, пожалуй, самое неприемлемое и опасное в этот период становления - бросаться очертя голову в самые рискованные ситуации во имя, казалось бы, самых желанных целей: пан или пропал! Беда здесь в том, что пропадают чаще гораздо, нежели попадают в паны.

Обидно бывает и другое: к определенному сроку почти все цели молодости через некоторое время утрачивают свою значимость практически полностью, становятся ничтожными, кажутся даже забавными. И свое прежнее необузданное рвение в их достижении, свою одержимость человек вспоминает с недоумением - как можно было во имя такой чепухи рисковать жизнью, судьбой? Но подобное состояние бывает доступно уже только тем, кто сберег свою голову в молодеческих сумасбродствах в погоне за яркими химерическими целями.