Александр Гордон - Диалоги (ноябрь 2003 г.) Страница 12

Г.Ч. Но сам Иисус – это как бы живая Тора, ожившая Тора. И поэтому если для иудея до Иисуса прямо и жестко стоял вопрос, что необходимо выполнить все 613, кажется, заповедей, которые содержатся в Пятикнижии, в Торе, то для того, кто считает себя учеником Иисуса, для христианина, вопрос ставится по-другому.

Мы можем подражать Христу, как говорит об этом Апостол Павел. У нас есть образец для подражания – он сам. И не случайно в одной из прощальных бесед Иисус говорит: «Я вам дал пример, чтобы вы поступали друг с другом», – мы возвращаемся к тому, с чего начали, Царство Божие выражается в отношениях между людьми, между нами – «Я вам дал пример, чтобы вы поступали друг с другом так, как я поступаю с вами, так, как я сделал вам». И немножко в другом месте: «Любите друг друга, как я полюбил вас». Опять-таки Иисус дает своим ученикам пример. И этот пример – это он сам и его отношение к ним. И все, что он делает. А поэтому те чудеса, которые совершает Иисус, они не просто демонстрируют его возможности, а они обращают внимание каждого, кто вслушивается в слова Евангелия, что и он должен пытаться сделать что-то такое. Мы не можем воскрешать умерших, но мы можем помогать больным, и мы можем поддерживать больных и служить больным до последнего момента их жизни. Более того, делать все, чтобы вытащить их из лап смерти.

Но я все-таки священник, и как священник я все время сталкиваюсь с живыми людьми. Когда в детской больнице, где я служу, встает вопрос – тратить какие-то огромные деньги на безнадежного ребенка или же потратить их на других, а этого ребенка оставить, я всегда прошу, а иногда требую, чтобы для данного ребенка было сделано абсолютно все возможное, потому что именно в этом и заключается наше христианство, а не в каких-то громких словах и высоких декларациях.

А.Г. Вопрос к вам, отец Георгий, как к священнику как раз. Вы чувствуете сегодня Царство Божие между людьми?

Г.Ч. В очень многих случаях я чувствую Царство Божие между людьми. Это касается и моих отношений с прихожанами, с детьми в больнице, с друзьями. Это проявляется и когда соприкасаешься со светлыми людьми. В отношениях с такими людьми, как Митрополит Антоний Сурожский, как Мать Тереза, как Иоанн-Павел II. В отношениях с такими людьми проявляется Царство Божие. И в отношении с теми детьми, с которыми я почти ежедневно общаюсь в Российской детской клинической больнице. Спасибо, Александр, за этот вопрос, я действительно чувствую Царство Божие, но именно в человеческих отношениях.

А.Г. Вы упомянули сейчас христиан разных конфессий. Может быть носителем этого Царства человек, который вообще не является христианином?

А.Г. Этот вопрос многократно задавался уже упоминавшемуся здесь митрополиту Антонию Сурожскому. И он, в общем, однозначно отвечал на него: «Может, потому что Бог всемогущ, потому что Бог может то, чего не могут люди». Да, для людей это невозможно, и для людей, конечно, необходимо, чтобы Царство Божие являлось только через христиан. Да, для людей это невозможно, но не для Бога, ибо для Бога все возможно, говорит сам Иисус. Допустим, человек – об этом Данте еще в «Божественной комедии» писал – родился на берегах Инда и никогда не слышал ни слова об Иисусе, но если этот человек никому не сделал зла, неужели он не спасется? Об этом, повторяю, писал еще Данте. И об этом так прекрасно говорил в наши дни митрополит Антоний.

А.Ш.-В. Минувший век, мне кажется, дал столько ярких примеров того, что носителем Царства может быть любой человек, что этот вопрос для верующего человека перестает быть актуальным. В лагерях смерти люди делились друг с другом едой. Не все, но достаточно многие для того, чтобы фашисты осознали, что эксперимент по изменению человеческой природы не удался. Расчеловечивания человека не произошло в тех условиях, в которых оно было с точки зрения разума неизбежно. Следовательно, мы видим самопожертвование в самой крайней форме, именно в той, о которой говорит Иисус, не смягчая. Его крест брали на себя сотни, тысячи, может быть, сотни тысяч людей в Освенциме и ГУЛАГе. И в этом случае не может иметь никакого значения по отношению к их близости к Царству конфессиональная принадлежность мучеников. Потому что образ того учения, которое реализуется только в примере, они нам дали.

А.Г. Спасибо. Я думаю, что мы ответили на вопрос.

Г.Ч. Во всяком случае постарались.

А.Г. Постарались и ответили, по крайней мере, для той аудитории, которую я более-менее знаю.

Биокосмические «часы» археологии

Участник:

Евгений Николаевич Черных – доктор исторических наук

Евгений Черных: Любое изложение исторического процесса бессмысленно, если не существует календарного отсчета времени, в котором события протекают и которым они замеряются. Важнейшим приложением к ряду наук, в особенности к истории и археологии, является хронология. Обычно различают две ее разновидности – относительную и абсолютную. Относительная хронология говорит лишь о последовательности событий по отношению друг к другу: «Палеолит был раньше неолита» или же «Иван Грозный правил позднее Ивана Калиты» и т.п. Абсолютная же определяет календарное время, выраженное в конкретных годах.

Вот, к примеру, хронология эпохи раннего металла – одного из наиболее важных этапов в истории и развитии человеческих сообществ. Тогда освоившие тайны металлургии культуры получали как бы пропуск для вступления на дорогу, ведущую к цивилизациям современного типа. Эту эпоху отличает собственная последовательность периодов или относительная периодизация: медный век сменяется бронзовым, бронзовый делится на три следующих друг за другом этапа – ранний, средний и поздний. Причем в этих случаях ничего не говорится ни о точном отрезке времени, разделяющем события, ни об их отношении к общей шкале времени.

Абсолютная хронология обращается к внешней шкале замеров, используя чаще всего понятия времени, принятые в определенной культуре, обществе. При всех пугающих различиях между системами абсолютных хронологических шкал, построенных каждой более или менее развитой культурой, они всегда привязаны к сходному источнику замеров. Источник этот планетарный, с небольшим числом вариаций: Луна, Солнце или Луна и Солнце одновременно (редко – звезды). Поэтому в любых развитых социальных системах используют либо лунный, либо солнечный, а часто – комбинированный лунно-солнечный календарь, основанный на периодичности явлений природы.

Отметим весьма существенный факт, что примерно к 900 г. до н.э. всего лишь 3-4% территории земного шара – и это максимум! – было освоено населением, знавшим письменную культуру. Все же остальные бесчисленные культуры были рассеяны во мраке бесписьменности. Следовательно, без порядка, установленного «археологической хронологией», вся неправдоподобно гигантская масса древнейших фактов могла бы предстать в качестве унылой и беспорядочной свалки.

Еще около полувека назад археологическая наука практически не располагала собственной системой летоисчисления. Датировки ее памятников и древностей рабски зависели от исторических источников, и все эти невосполнимые источники были сосредоточены в «колыбели» человеческих цивилизаций – Древнем Египте, Месопотамии, Сиро-Палестине… Если археолог находил в каком-то древнем поселении, скажем, на Урале или на Дунае некий медный нож, то он бросался на поиски похожих на него экземпляров в памятниках «колыбели». Если ему везло, и он находил там аналогии своему ножу, то он был обязан датировать его позднее, и порой намного, нежели обнаруженное им орудие.

Такой путь поисков и похожие решения диктовала почти безоговорочно господствовавшая в то время теория «Свет с Востока» (Ex Oriente Lux). Согласно ей все важнейшие открытия могли свершаться и свершались только в долине Нила или в Передней Азии. Ну, а более северные культуры Евразии существовали и развивались лишь в тусклом, отраженном свете «колыбели». Доказывать свою жизнестойкость они были в состоянии только за счет умения усваивать те идеи, что доходили к ним через сотни и тысячи километров из первичных высокоразвитых центров. Стало быть, исходя из этой теории, все кардинальные технологические инновации древности – и горно-металлургический промысел, и колесо, и окультуривание злаков, – которые зарождались лишь на Ближнем Востоке, в иных регионах, и особенно удаленных, без сомнения, следовало датировать более поздним временем.

Вот почему если бы мы хотели изобразить графически тогдашнее представление об историческом процессе, то фигура развития напоминала бы перевернутую пирамиду. Внизу – древнейшей на шкале времени и небольшой светящейся точкой располагались бы исходные культуры «колыбели», а по бокам, постепенно и плавно, по мере удаления от исходной точки все больше и больше запаздывая, гнездились бесчисленные сонмы культур отсталых и полностью зависимых от сообществ изначального центра.