Владимир Михайлов - Тоталитарное государство и его социокультурная политика в области физической культуры. Монография Страница 12

Рассмотрим ещё один признак тоталитаризма – террор. «Есть перманентный, систематически осуществляемый массовый террор, под страхом которого живёт население страны, – значит, есть тоталитаризм. Нет этого… – нет и самого тоталитаризма. Вот теоретически чёткий критерий… тоталитаризма» (14, с.624), – пытается убедить читателя в послесловии к книге Х. Арендт Ю. Н. Давыдов. Однако, следуя подобной логике, можно обнаружить тоталитаризм у любого тирана древности и средневековья. На деле же террор – лишь инструмент удержания власти «внутренней партией», следовательно, систематический массовый террор есть тогда, когда власти этой партии угрожает опасность, а когда не угрожает – его может и не быть. Это подметил ещё И. Л. Солоневич, связывавший больший размах репрессий в СССР по сравнению с Третьим рейхом с более сильным внутренним сопротивлением тоталитарному режиму в России (см. 231, с.68—69). То же самое можно сказать и о геноциде, нередко осуществляемом тоталитаризмом.

Нельзя считать сущностным признаком тоталитаризма и атомизацию населения, которая, на практике, сопутствует разложению традиционной «общности» (Ф. Тённис) и замене её нетрадиционным «обществом». Исторически достоверно, что все тоталитарные режимы возникли после более – менее продолжительного периода либерально – демократического правления, порождающего атомизацию, которая, таким образом, является причиной возникновения тоталитаризма, а не его следствием. Показательно, что атомизация является закономерным следствием идеологии либерального индивидуализма73.

Следует уточнить, на наш взгляд, и вопрос о тотальной политизации населения как признаке тоталитаризма.

Хотя тоталитарная пропаганда действительно пытается всё увидеть в политическом ракурсе, вызывает сомнения мысль, что «внутренняя партия» действительно стремится приобщить широкие массы населения к борьбе за власть и управлению государством. Скорее, здесь следует вести речь о тотальной индоктринации населения, призванной поголовно втянуть его в дело борьбы за власть тоталитарной элиты и в дело помощи этой элите управлять массами. Фактически, в данном случае, бюрократическая элита, ведущая борьбу с народом за сохранение своей власти над ним, пытается втянуть народ в борьбу против самого себя. Однако сходные процессы мы наблюдаем и в типичной современной «демократии», где конкурирующие элитные группировки вынуждены привлекать на свою сторону массы избирателей. Остаётся только гадать, насколько интересы этих избирателей совпадают с интересами привлёкших их на свою сторону элит. А так как известно, что предвыборные обещания выполняются далеко не всегда, то и в этом случае политизированные массы оказываются в роли борцов за чужие интересы.

Не отрицает тоталитарный режим и принципа конкуренции, разногласия и разномыслия, правда, всё это должно находиться в границах господствующей идеологии и не противоречить последним указаниям руководства. Однако, никакая идеология не в состоянии предусмотреть всех возможных жизненных ситуаций и заранее дать для них соответствующие указания и ответы, не в состоянии этого сделать и тоталитарные руководители. В результате, в тоталитарной системе в подобных непредусмотренных областях и обстоятельствах возникают островки свободомыслия и свободного действия, что ведёт к размыванию идеологии и эрозии тоталитарной системы. Эти факторы необходимо учитывать при определении сущностных черт тоталитаризма.

Широкое распространение получило также представление о тоталитарном «новоязе». Мы не собираемся отрицать написанного по этому поводу И. Ильиным, Г. Маркузе, Дж. Оруэллом и другими авторами, однако, хотелось бы заметить, что «новояз» возникает фактически под влиянием любых, особенно резких, перемен в обществе. Так, в России XVIII – XIX вв. неоднократно происходили реформы алфавита, появлялись и новые слова. Известно и то, что любой язык влияет на мышление его носителя, в том числе и в ограничивающем плане. Попытки же использовать язык как инструмент управления сознанием закономерно вытекают из системообразующего фактора тоталитаризма – воли правящей группы к тотальной власти и управлению обществом. Следовательно, «новояз» – всего лишь инструмент, который может быть использован любым режимом, о чём и писал Г. Маркузе.

После выхода книги К. Поппера «Открытое общество и его враги» широко распространилось приводимое там определение тоталитаризма как некоего закрытого общества. Рассмотрим это определение с точки зрения системного подхода. Известно, что по энергоинформационному обмену со средой системы делятся на четыре типа:

1. Непроницаемые, полностью закрытые от обмена энергией с внешней средой;

2. Односторонне проницаемые, вбирающие в себя намного больше энергии по сравнению с отдачей её во вне;

3. Односторонне открытые – много выделяющие, но мало вбирающие энергии из среды;

4. Открытые – находящиеся в балансе со средой (1, с.55).

Хорошо известно, что все тоталитарные государства вели внешнюю торговлю, осуществляли культурный, информационный обмен с внешней средой, а также активную экспансию во вне. Следовательно, они не могут быть квалифицированы как закрытые общественные системы, несмотря на то, что А. Гитлер и Б. Муссолини любили порассуждать об автаркии, а Й. Геббельс – о «железном занавесе». На практике эти рассуждения оказались обыкновенной пропагандой.

Выделив ряд сущностных признаков и не признаков тоталитарной системы, логично перейти к вопросу о характере самоуправления в ней. Сразу же отметим, что в данном случае разделяются понятия тоталитаризма как социально-политической системы, присущей обществу, от понятия системы управления этим обществом, которая тоже может быть тоталитарной. Система управления обществом рассматривается здесь в качестве его подсистемы самоуправления, своего рода «мозга». Такое выделение в тоталитарной системе подсистемы управления позволяет избежать той путаницы, которую не могут преодолеть многие исследователи тоталитаризма. Эта запутанность особенно ярко проявляется в определении хронологических рамок существования тоталитарного режима в СССР.

Так, например, Н. В. Работяжев в своей диссертации «Политическая система тоталитаризма: сравнительный анализ. (На примере нацистской Германии и СССР)» убедительно доказывает, что тоталитаризм сложился в России в 1920—21гг. и просуществовал до 1987—88гг., а в 1953—64гг., по его мнению, не была затронута ни одна сущностная характеристика тоталитарного режима, а лишь ликвидированы его наиболее одиозные черты (210, с.37). А Ф. Фюре, например, утверждает, что: «Советский Союз при Хрущёве перешёл от тоталитарной стадии к стадии полицейской. Я употребляю эти прилагательные не столько для того, чтобы с точностью (которая была бы иллюзорной) определить два состояния данного политического общества, сколько с целью подобрать какие-то термины для обозначения его эволюции. Совершенно ясно, что при Хрущёве, а также и после него, СССР сохранял тоталитарные черты: например, стремление контролировать мысль посредством языка…» (286, с.534).

Приведённое сравнение показывает, что если Н. В. Работяжев совершенно верно охарактеризовал статические черты тоталитарной системы в целом, то Ф. Фюре не сумел чётко понять динамику её изменений. На самом деле, при Хрущёве произошло не превращение СССР в полицейское государство, а изменение в его системе управления, выразившееся в переходе от тоталитарной системы управления к авторитарной (коллективному руководству) при сохранении тоталитарности системы в целом. Однако с 1958г., устранив соперников по «коллективному руководству» Н. Хрущёв вновь вернулся к тоталитарной системе управления. Последним тоталитарную модель управления использовал М. Горбачёв, отказавшийся от коллегиальности, из-за этого А. Зиновьев стал называть его сталинистом.

Приведённый пример показывает, что при тоталитаризме подсистема самоуправления общественной системы может функционировать в разных режимах, используя различные модели управления74.

Сущность и черты различных типов управления раскрываются в работах Ю. П. Аверина. Автор выделяет 3 основных типа управления в обществе: тоталитарный, авторитарный и демократический. Подробнее различные типы управления будут рассмотрены нами в следующей главе. Здесь целесообразно привести лишь некоторые ключевые характеристики тоталитарной и авторитарной систем управления для общего представления о различиях между ними. Так, для тоталитарной модели управления характерны: абсолютная управляемость, индивидуальный характер субъекта управления (вождизм), единственная управленческая цель, индивидуальная субординация, административное воздействие. Для авторитарной модели соответственно характерны: групповая управляемость, групповой характер субъекта управления, несколько групповых управленческих целей, групповая координация, сочетание административных и экономических методов воздействия. По социально-управленческим параметрам тоталитарная модель управления характеризуется личной зависимостью, неопределённостью личного положения, безнормативностью, индивидуальной взаимной опасностью, атомизацией75. Авторитарную модель управления соответственно отличают групповая зависимость, неопределённость группового положения, групповая нормативность, групповая взаимная опасность, корпоративная связь, групповая закрытость (подробнее см.: 1, с.425—427). Переход от тоталитарной к авторитарной системе управления происходит в результате смерти вождя, либо его устранения в ходе заговора, однако, впоследствии возможно возвращение к тоталитарной модели, в результате подавления одним из членов правящей группы своих конкурентов. Такие процессы неоднократно наблюдались в разных странах.