Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 2010 год Страница 12

В поисках сильной руки

Впрочем, уже до того как старый мир рухнул, Талейран успел стать епископом. И именно это позволило ему выдвинуться в первые ряды революционеров: он, депутат Генеральных штатов от духовенства, попросту предложил государству в дар всю церковную собственность. Так простой епископ выдвинулся в духовные вожди Франции. В результате священнослужители, которые вовсе не давали Талейрану полномочий на такой шаг, обвинили его в предательстве и вероотступничестве. Но революционеры ликовали и провозгласили того, кого будут подобно дьяволу впоследствии называть «отцом лжи», воплощением евангельского благочестия и нестяжательства. А в 1792 году Талейран блестяще проявил себя на дипломатическом поприще, сумев отсрочить вступление Англии в войну против Франции . Правда, параллельно с этим бывший епископ получал деньги и от сторонников Людовика XVI , обещая взамен отстаивать их интересы, и, понимая, что если все откроется, это может стоить ему головы, предпочел сбежать из страны. Но он успел достаточно себя зарекомендовать, чтобы после возвращения во Францию добиться поста министра иностранных дел (в 1797 году). Правда, говорят, что эту должность Талейрану обеспечила его любовница мадам де Сталь, яркая хозяйка парижского салона и подруга Поля Барраса, фактического главы правительства. Конечно же, Баррас и его коллеги опасались беспринципности Талейрана, он они не могли не ценить его таланты. Францией в последние годы XVIII столетия управляла Директория из пяти человек — это был на редкость неэффективный и коррумпированный режим. В стране продолжалась вялотекущая гражданская война, причем властью были недовольны и правые (монархисты), и левые (якобинцы). Пожалуй, единственное, чем французы могли по-настоящему гордиться, это военные победы. Но директорам они популярности не прибавляли, а вот успешных генералов народ был готов носить на руках. Граждане понемногу склонялись к мысли, что именно такой «сильный человек» государству и нужен — он сможет не только защитить от внешних врагов, но и навести порядок внутри страны, а проворовавшихся чиновников и дельцов призвать к ответу. Талейран уже в 1797 году понял, кто подходит для этой роли наилучшим образом. 43-летний министр немедленно написал 28-летнему генералу Бонапарту, одерживавшему для Директории победы в Италии , льстивое письмо. Так между ними завязалась активная переписка. И в июле 1799-го, узнав, что Бонапарт вскоре вернется из Египта , Талейран ушел в отставку и занялся подготовкой государственного переворота. С ним сотрудничал Фуше, который в том же самом июле 1799 года занял пост министра полиции.

Бывший преподаватель математики тоже успел сделать революционную карьеру. Начав с организации «Общества друзей конституции» в родном Нанте, Фуше уже в 1792 году стал депутатом Национального конвента, где он проголосовал за смертную казнь короля. Но особенно он прославился в октябре 1793 года, подавляя роялистское восстание в Лионе. Считая гильотину слишком малопроизводительной, Фуше приказал группировать осужденных по 10 человек и расстреливать их из пушек картечью. Вернувшись в Париж, он был избран председателем якобинского клуба. Но войдя в конфликт с Робеспьером и не желая зря рисковать своей головой, Фуше стал одним из организаторов свержения якобинцев. Теперь же, заняв вакансию министра полиции, он, подобно Талейрану, решил сделать ставку на победоносного генерала. Талейран использовал свои многочисленные связи для поддержки Бонапарта, а Фуше обеспечил бездеятельность полиции во время государственного переворота. 18 брюмера VIII года Республики (9 ноября 1799-го) Директория была свергнута, а власть в стране перешла к трем консулам, первым и главным из которых стал генерал Бонапарт. Талейран вернулся на пост министра иностранных дел, а Фуше остался в должности главного полицейского. 

Взрывной характер

Пост министра полиции в то время был одним из важнейших. Франция бурлила. Роялисты по-прежнему желали возвращения Бурбонов, а республиканцы обвиняли первого консула в тайном умысле сделаться «новым Цезарем». В октябре 1800 года был разоблачен «заговор кинжалов» — якобинцы собирались заколоть Бонапарта в Парижской опере. А в декабре прогремел взрыв «адской машины» на улице Сен-Никез, организованный заговорщиками-монархистами, и тогда лишь чудо спасло жизнь будущего императора. Позже поползли слухи о том, что первое из покушений на самом деле было лишь провокацией, организованной хитроумным Фуше. Но уверенности в этом нет до сих пор. Как бы то ни было, влияние министра заметно усилилось, а в глазах общества оказались оправданными репрессии в отношении как левой, так и правой оппозиции, что подготавливало ужесточение диктатуры первого консула. Фуше создал шпионскую сеть, охватившую всю страну. Никто не мог сравниться с ним в искусстве слежки и сыска, а также в работоспособности. Но в полной мере верным псом Наполеона Фуше так и не стал. Он всегда имел собственную позицию. Например, Фуше выступил против того, чтобы пост первого консула стал пожизненным. И тогда Наполеон решил, что его министр зарвался. К тому же полицейский режим вызывал глухое недовольство французов, о чем Наполеону не переставал нашептывать Талейран. И после того как Франция заключила мир со всеми своими врагами, Наполеон решился. 13 сентября 1802 года он попросту ликвидировал министерство полиции — и Фуше неожиданно оказался «безработным». Правда, Наполеон сделал все, чтобы подсластить пилюлю: Фуше был сделан сенатором   и получил наградные в размере миллиона двухсот тысяч франков. В своем послании к сенату Наполеон расхваливал «таланты и активность» отставника, а также подчеркивал, что «если обстоятельства опять приведут к восстановлению должности министра полиции, то правительство не найдет на этот пост человека более достойного». Впрочем, нельзя сказать, чтобы Фуше совсем отошел от дел. Свою шпионскую сеть он не распустил, и даже сам Наполеон был вынужден время от времени обращаться к нему за сведениями.

Хуже, чем преступление

А потребность в них была: обстановка во Франции была неспокойной. Мир продлился чуть больше года — уже в мае 1803-го вновь разгорелась война с англичанами, а в начале 1804 года были схвачены несколько генералов, готовивших покушение на Наполеона и возвращение к власти Бурбонов. Талейран заметил по этому поводу: «Бурбоны, очевидно, думают, что ваша кровь не так драгоценна, как их собственная». А когда Наполеон пришел в бешенство, он намекнул ему, что совсем рядом с французской границей, в маркграфстве Баден, находится один из этих самых коварных Бурбонов — 31-летний Луи Антуан Анри де Бурбон-Конде, герцог Энгиенский. Сказано — сделано: герцог был похищен, привезен в Париж и расстрелян.

Даже из ближайших сподвижников Наполеона не все одобрили эту акцию. Депутат Антуан Буле де ла Мёрт произнес по поводу казни герцога Энгиенского знаменитую фразу, которую впоследствии обычно приписывали Фуше, а иногда даже Талейрану: «Это хуже, чем преступление, это — ошибка!» Но многие задумались: если Бонапарт так легко пролил голубую кровь, может, он имеет на это право? В конце концов группа сенаторов предложила генералу Бонапарту титул императора, а 2 декабря 1804 года он был торжественно коронован. Французской республики больше не было — на смену ей пришел жесткий авторитарный режим, снова воюющий против всей Европы. И императору было не обойтись без такого сотрудника, как Фуше. 10 июля 1804 года он снова возглавил полицию и начал решительную борьбу с преступностью и инакомыслием. Гайки понемногу закручивались. Все печатные органы, за исключением немногих безупречно верноподданных, были закрыты, так что самому Наполеону нередко приходилось узнавать новости из английских газет. Шпионы Фуше были повсюду. Правда, на всякий случай Наполеон создал параллельную полицию, задачей которой было следить уже за самим Фуше.

А Талейран получил от императора звание великого камергера империи и один из первых орденов Почетного легиона. С 1806 года он стал еще и князем Беневентским. Наполеон одерживал победы на поле боя, а соглашения по их итогам готовил всесильный министр, чье имя в сознании людей стало неотделимым от императорского. Тем большей неожиданностью стал уход министра иностранных дел в отставку 9 августа 1807 года, сразу после заключения Тильзитского мирного договора. Сам Талейран впоследствии утверждал, что оказался в опале, потому что предпочитал тесный союз с Австрией , а не Россией. Но нельзя исключать и того, что Талейран, некогда безошибочно рассчитавший взлет Наполеона, уже предвидел его крушение. Он понимал, что границы Французской империи нельзя расширять бесконечно, и рано или поздно наступит коллапс. К тому же сам Наполеон принимал все решения единолично, и иногда они были весьма спорными. В 1806 году он ввел континентальную блокаду, запретив европейским странам торговать с Англией. Это подорвало экономику многих государств — Англия была незаменима и как потребитель сельскохозяйственного сырья, и как поставщик промышленных товаров. В 1807 году император решил наказать Испанию и Португалию за несоблюдение блокады, хотя во всем остальном они были его вернейшими союзниками, и ввязался в кровавую затяжную войну на Пиренейском полуострове.