Александр Богданов - Тектология (всеобщая организационная наука) Страница 13

Конечно, это только намеки. Со стороны представителей старого мира большего и ожидать не приходилось. Но и для более передовых элементов жизни новая точка зрения непривычна и трудна. В беспримерных условиях современной России с ее страшной разрухой и напряженнейшими усилиями к организации стимулы для восприятия этой точки зрения были сильнее, чем где-либо; и все sue она встретила огромное инертное, а частью и активное сопротивление. Однако здесь она начинает завоевывать место в жизни; есть не только ее сторонники, но и активные работники, и число их растет.

22 октября 1923 г.

Предисловие к 1-му изданию I части

Закладка основ науки, объединяющей организационный опыт человечества, науки жизненно необходимой — дело огромной важности. Принимая на себя его инициативу, я в полной мере сознавал всю серьезность, всю ответственность этого шага. Да и ответственность: неудача попытки, ошибочная постановка основных вопросов, неверность первых решений могли бы надолго скомпрометировать саму задачу, на целые годы отклонить от нее интерес и внимание тех, кто должен работать над ней. И все-таки я решился, потому что надо когда-нибудь начинать. Возможно, что другие лучше выполнили бы дело; но этих других приходится ждать…

Предлагаемая первая часть работы представляет исследование двух универсальных организационных принципов:

формирующего принципа ингрессии, регулирующего принципа мирового подбора. Условия места и времени позволили мне осуществить это исследование только в самом общем виде. Однако, я полагаю, и оно будет уже достаточным, чтобы ввести читателя, особенно читателя изучающего, в основной смысл и дух методов новой науки.

Специальные старания были мною приложены для того, чтобы на конкретных жизненных иллюстрациях наглядно показать практическую применимость, науки — ее реальную полезность, ее насущность. В этом ее счастливая особенность:

уже с первых шагов тектология способна выйти Из области отвлеченно-познавательной и занять активную роль в жизни.

Я старался также отчетливо выяснить, что тектология не есть нечто принципиально новое, не скачок в научном развитии, а необходимый вывод из прошлого, необходимое продолжение того, что делалось и делается людьми в их практике и в теории. Это отчасти оправдание для моей смелости… если оправдание понадобится.

Я глубоко убежден, что в дальнейшей работе буду уже не один.

28 (15) декабря 1912 г.

Предисловие к 1-му изданию II части

Первая часть этой работы вышла в свет более трех лет назад. Тогда я высказал надежду, что в дальнейших усилиях на новом пути я не буду уже одинок. Историческая насущность поставленной задачи казалась мне достаточно выясненной, а ее грандиозность — способной привлечь наиболее деятельные и мужественные умы.

Но вскоре разразилась мировая война. При первых ударах гигантского кризиса я, разумеется, понял, что осуществление моей надежды отложено жизнью, что всем уже не до того. И в то же время я почувствовал, что на этом суровом экзамене, которому стихийность истории подвергла всю современную культуру, через решающее испытание среди других, великих и малых, ценностей пройдет также идея всеобщей организационной науки.

Случилось ли это на самом деле? И если да, то как она выдержала испытание?

С этим вопросом я подходил к различным сторонам войны, которые благодаря счастливому для меня сочетанию условий мог видеть близко. Теперь подведу итоги; и пусть читатель судит.

Какие задачи ставила война перед вовлеченными в нее коллективами? Задачи организации и дезорганизации в их неразрывной связи: те же задачи, какие должна изучать текто-логия, и то же их соотношение.

В каком масштабе ставила их война? В масштабе универсальном, в каком ставит их изучение тектология.

Наилучшая координация наличных сил для наибольшего планомерного действия — таков практический вопрос, который решается в любом пункте и в любой момент процесса войны. В сущности тот же вопрос решается и в каждом обычном трудовом процессе. Но здесь и там — есть огромная разница в его постановке.

Это, во-первых, разница в его остроте. При обычных задачах и условиях работы людей ошибки в его решении, разумеется, невыгодны; но вред сводится к большей или меньшей ограниченной растрате трудовой энергии, лишь в исключительных случаях — к гибели отдельных работников. На войне подобные ошибки, напротив, почти всегда означают бесплодную гибель множества людей и часто разрушение целых коллективов: непосредственное жизненное значение вопроса неизмеримо возрастает.

Во-вторых, разница в обстановке решения. В обычном труде она заранее известна и приблизительно устойчива; поскольку она изменяется, эти изменения либо незначительны, либо легкомогут быть наперед учтены. Благодаря этому вопрос о координации сил в огромном большинстве случаев и решается по готовому, исторически сложившемуся или сознательно выработанному шаблону.

В процессе же войны обстановка постоянно новая, непрерывно изменяющаяся. В ней вопрос все время «актуален», его приходится все время решать заново: организационное сознание не может прерывать своей работы, не может уступать своей роли простой привычке и шаблону.

Мирный труд, опираясь на опыт прошлого, применяя старые приемы и лишь медленно, постепенно их изменяя, смутно сознает свою организационную природу и слабо развивает тектологическое мышление. Война суровостью своих требований, жестокостью своей угрозы бытию единиц и коллективов неуклонно напоминает об организационной функции, а тем самым неизбежно пробуждает и толкает вперед тектологическое мышление.

И в мирном труде, правда, есть моменты, когда организационная задача выступает с большей остротой. Но такие моменты весьма кратки сравнительно с периодами привычного течения работы, консервативных ее форм и условий. А еще важнее другое: сама постановка организационной задачи даже в эти исключительные моменты чаще всего бывает лишь частной, «специальной». Так, если дело идет о техническом изобретении, об устройстве какого-нибудь нового механизма, то вся задача лежит в сфере «организации вещей», не затрагивая вопросов организации людей или организации идей. Если же дело идет о создании, реформе какого-нибудь общества, союза, партии, то все сводится к организации людей, без прямого отношения к организации вещей или идей. Наконец, в выработке научного закона, объяснительной теории, философской системы, задача ограничена областью организации идей, не касаясь непосредственно двух остальных. В этих рамках нет достаточной почвы для развития настоящего, цельного текто-логического мышления: оно характеризуется именно тем, что обобщает и объединяет все специализированное, берет для себя материалом всевозможные элементы природы и жизни, чтобы их комбинировать и связывать одними и теми же методами, по одним и тем же законам.

Война и в этом смысле предъявляет исключительные требования: она ставит организационную задачу сразу всесторонне, «интегрально». Элементы, которые необходимо с наибольшей планомерностью комбинировать во всяком данном пункте и во всякой данной фазе процесса борьбы, относятся ко всем областям бытия: это и наличные природные условия, и наличные человеческие силы, и приводимые ими в действие технические средства, и даже идеологическая связь между людьми — то, что называется «духом» военных коллективов. Тут вся гамма элементов тектологии.

Еще важнее то, что эти разнороднейшие элементы выступают здесь в одном поле организационного мышления, как принципиально равноправные, более того, как соотносительно-эквивалентные: они могут заменяться одни другими, и такая замена осуществляется на каждом шагу. Недостаток в людях возмещается то выбором местности, более благоприятной для их действий, то усилением технических средств — умножением истребительных машин и защитных приспособлений, то идеологическим «поднятием духа» посредством разъяснительных и одушевляющих речей, приказов, то чаще всего комбинацией этих заменных методов. И то же относится к элементам всякого другого рода: пробелы техники пополняются затратами человеческого материала, понижение духа армии компенсируется отходом за естественные преграды и т. п.

Конечно, те же соотношения замены можно найти в мирном труде. Применяя лучшие орудия или машины, можно достичь данных результатов при меньшем числе работников; неудобная почва требует для возделывания, напротив, увеличенной затраты человеческих сил; повышение культурного уровня работников эквивалентно некоторому возрастанию их количества и т. д. Но там эти соотношения вступают в поле организационного мышления лишь спорадически, время от времени, и притом по отдельности, а не все рядом; война же выдвигает их и непрерывно, и совместно.