Владимир Рыблов - Туркменская трагедия Страница 13

Давно ли радетели народного достояния негодовали: “Россия выжимает из Туркменистана все соки! Мы — сырьевой придаток России!” Дескать, хлопковое волокно отправляют в Иваново и Реутово, мы не видим конечного продукта. А сейчас видим?! Впрочем, при СССР Россия “выжимала” из Туркмении гораздо меньше, чем ныне хищнически совершают это многие зарубежные фирмы и компании, буквально наводнившие туркменскую землю.

Когда это было видано, чтобы в мирное время простаивали заводы и фабрики? Ныне промышленные предприятия Туркменистана не производят и трети ранее выпускаемой продукции, а то и вовсе замерли, порождая армию безработных. Позорное зрелище: в одном из микрорайонов Ашхабада появился многолюдный рынок, прозванный Гул базар — Базар рабов, куда со всех концов республики стекается безработный люд. Здесь “новые туркмены” в любое время суток, буквально за гроши нанимают дешевую рабочую силу.

Аксакалы, вспоминая своих отцов и дедов, рассказывают: “В XIX веке, когда на нашу землю пришли русские, то они первым делом покончили с работорговлей, разогнали базары, торгующие живым товаром. Теперь же, когда они, русские, ушли из Туркменистана вместе с Советами, это стыдобище — купля-продажа людей вновь вернулась в наш край...”

Наличие безработицы в стране официальные органы от общественного мнения пытаются скрыть, как утаивают все происходящие негативные явления. Полиции приказано разгонять Базар рабов, однако уровень безработицы растет из года в год, а государство не пытается решить проблему.

Экономическая, вернее, антиэкономическая политика такова, что в добывающую промышленность и сельское хозяйство средства не вкладываются, ибо в бюджете Туркменистана, по признанию одного из высоких руководителей, образовалась “огромная дыра”. Производство углеводородного сырья резко снизилось. По сравнению с 1991 годом добыча газа, нефти, производство хлопка составляют едва лишь около трети. И все валютные поступления от их экспорта, а также от продажи многих других даров туркменской земли, оседают за рубежами страны, на личных счетах Ниязова, его ближайших родственников и других высших государственных чинов, занятых экспортными операциями.

Таким образом, как свидетельствует бывший министр иностранных дел Туркменистана Абды Кулиев, политика нынешнего руководства была направлена на разрушение существовавшей хозяйственной системы, исключающей путаницу государственного кармана с собственным; все делалось для того, чтобы экономика, подчиняясь воле одного человека, вела отсчет прибыли от экспорта сырья не в казну, а на личный счет самого президента. Потому он для отмывания украденных денег организовал сеть посреднических коммерческих компаний, в частности, украинскую “Республику”, оффшорную “Омранию” на Кипре, “Туркменросгаз”, филиалы “Итеры” и др.

Это не единственный источник президентского дохода. Со времени объявления независимости тайна о бюджете находится за семью печатями. И отнюдь не случайно. Никто, кроме президента и его самого ближайшего окружения, состоящего из считанных лиц, не ведает о расходах и доходах государства.

Арифметика весьма простая: тут не надобны познания в рыночной экономике, которых у Ниязова, как известно, кот наплакал, но зато алчности хоть отбавляй, и он поднаторел на том, как ловчее и потуже мошну набить. Если на общественные нужды расходы убывают, то это приносит солидный куш распределителю бюджета, коим является не государство, а президент. Видимо, поэтому он с начала 2000 года отменил уроки физкультуры и уроки рисования во всех школах страны. Теперь эти часы ребята проводят за чтением “Клятвы” на верность Президенту Ниязову.

Куда же деваются “зелененькие” от продажи газа, нефти, хлопка и другого сырья, а также готовой продукции, особенно товаров текстильной промышленности? Ответ на сей вопрос дает сам Ниязов: он держит их “для надежной сохранности” на своем личном счету в зарубежных банках. 9 октября 1994 г. президент Ниязов издал указ о том, что золотовалютным резервом Туркменистана являются только те наличности, которые на то время хранятся в Центральном банке Туркменистана. Это означает, что Ниязов походя прикарманил три миллиарда долларов США, большая часть которых депонирована в Дойче Банке (“За СССР”, №16(53), 1998 г.).

Говорят, шила в мешке не утаишь, где-нибудь да вылезет. Есть основания полагать, что на личном счету Ниязова гораздо более значительная сумма. Он сам проговорился об этом в ноябре 1996 г., выступая перед творческой интеллигенцией, когда заявил, что в течение двух-трех месяцев мог бы сделать 5-6 тысяч человек миллионерами, раздав им в частную собственность нефтегазовую отрасль, но делать, мол, этого не хочет, чтобы не обидеть народ, ибо нефть и газ являются... собственностью всего народа.

Говорят, что в одну реку нельзя войти дважды, но Ниязов из этой “реки” и не выбирается. Она, омывая все части его тела: шею с массивной золотой цепью, руки, охваченные золотыми браслетами, пальцы, унизанные дорогими многокаратными сапфирами, обрамленными крупными бриллиантами, перстнями, — намыла дворцы из мрамора и стекла во всех пяти областях Туркменистана, с многочисленными отарами, недвижимостью в Турции, Бельгии, Аргентине, Израиле. Это помимо его шикарных личных резиденций и дач, построенных в самых живописных местах под Ашхабадом, у подножий Копетдага, в курортном Байрам-Али, на берегу Каспия... Ведь он обещал соотечественникам, что они будут жить как кувейтцы и, как видите, Ниязов свое слово “сдержал”: начал с себя и давно живет как шейх Кувейта.

А как же народ? Его он пока “кормит” пустыми обещаниями, пытается убаюкать сказками, легендами, с которыми знаком каждый нормальный ребенок, выросший в семье, а президент ими зачитывается только сейчас.

ИЗ ПУСТЫХ СЛОВ НЕ СВАРИШЬ ПЛОВ

Шесть с лишним лет назад Ниязов в интервью с весьма претенциозным заголовком “Время покажет, кто прав” заявил: “Я уверен, через два-три года мы снимем проблему обеспечения населения продуктами сельского хозяйства... Я уверен, сегодняшняя программа “Десять лет благополучия” даст положительные результаты. Туркменистан будет вторым Кувейтом на берегах Каспия...” (“ТИ”,18.03.93).

Как и следовало ожидать, эта нереальная программа лопнула; видя, что с “благополучием” хватили лишку, программу переиграли на “10 лет стабильности”. Но и “стабильность” оказалась неустойчивой, ибо о ней только говорили, не подкрепляя конкретными делами, а ситуация в стране между тем складывалась неблагоприятная: появились очереди за хлебом, не стало хватать продуктов первой необходимости, круто взвинтились цены...

Что же случилось? Пока работала дореформенная экономика и Туркменистан, подбирая “крохи”, оставшиеся от общесоюзного пирога, находился в рублевой зоне, благоприятствовавшей покупательной способности граждан и державшей цены на сносном уровне, в стране не испытывали острой нужды ни в продуктах питания, ни в других товарах первой необходимости. Стабильны были цены и на базарах, которыми Ниязов похвалялся перед заезжими гостями. Но стоило порушить существовавшую систему, не предложив вместо нее ничего, кроме пустых обещаний, как с прилавков, прежде всего, исчез хлеб, за ним выстроились длинные очереди. Без хлеба оказались и дайхане. В Ашхабад, как некогда в Москву за колбасой, со всех концов республики за буханкой хлеба — в одни руки больше не давали — потянулись женщины, дети, старики. Без колбасы еще куда ни шло, а без хлеба туркмен не обойдется и дня.

Всю вину за создавшееся положение Ниязов возложил на неплатежеспособных партнеров из стран СНГ и, взывая к “твердости и благородству” туркменского народа, не впервой “с достоинством переживавшего невзгоды”, заверил, что в ближайшее время обстановка со снабжением населения товарами наладится, пустующие полки магазинов пополнятся, уровень жизни людей повысится, а курс маната укрепится.

Так президент единственный раз набрался мужества публично признаться, что в хозяйстве республики дела обстоят не благополучно: от той идиллии, нарисованной корреспондентами “Правды”, не осталось и следа. И все же Ниязов остается верным себе. Вскоре московский еженедельник “Аргументы и факты”, правда, с оговорками опубликовал данные о зарплате в Туркменистане: минимальная — 50, средняя — 100 долларов! Ба, да это, если не опечатка, то целое богатство! Редакция, вероятно, сомневаясь в приведенных цифрах, предупреждает, что они “могут кого-то удивить и шокировать, однако, они получены из официальных источников: посольств и статистических органов”. Ну что ж, сомнения “АиФа” в правдивости представленных сведений не беспочвенны.

После выхода Туркменистана из рублевой зоны цена на хлеб с четырех рублей подскочила более чем на одну тысячу рублей, мука также фантастически подорожала, килограмм мяса стоит восемнадцать тысяч, масло сливочное — тридцать одну тысячу манатов. Максимальный размер пенсии — 100 тысяч, столько же получали ветераны труда, за плечами которых полувековой трудовой стаж; ветеранам войны был установлен “потолок” — 120-130 тысяч манатов, это по курсу “черного” рынка, не более 7-10 долларов. Такую пенсию ветераны получали вплоть до 2000 года.