Николай Непомнящий - 100 великих тайн советской эпохи Страница 13

По словам Григория Григорьевича, у него был разговор с одним военным следователем, который сообщил, что в сверхсекретном архиве органов госбезопасности он ознакомился с делом Котовского. Оказывается, еще в двадцатые годы, при жизни комбрига, в Москву регулярно поступали внутренние донесения о нем. Стало быть, Котовский был одним из тех, за кем следила ЧК.

Если проанализировать ситуацию периода гибели Котовского, невольно напрашивается вывод, что сразу после Гражданской войны в стране начался отстрел «неуправляемых». Первым не менее загадочным образом погиб легендарный Камо (Тер-Петросян) – до революции самый отчаянный боевик в партии большевиков. В 1922 году он попал в Тифлисе под колеса автомобиля. Котовский, выходит, был вторым. Вскоре не стало и Фрунзе. А за ними последуют и многие другие.

(По материалам А. Тхорова)

Гибель Фрунзе – кому это было выгодно?

Десятилетиями ответственность за смерть М. В. Фрунзе на операционном столе пытаются приписать Сталину, выставляя едва ли не главным документальным доказательством его вины очень непростое по своему значению давнее произведение писателя Бориса Пильняка (Вогау) «Повесть непогашенной луны».

Чтобы понять это, вернёмся к судьбе самого Фрунзе. В январе 1925 года Михаил Васильевич Фрунзе сменил на посту председателя РВС СССР и наркомвоенмора самого Троцкого.

Не успев возглавить РВС, Фрунзе начал давно назревшую военную реформу: а) резкое сокращение вооружённых сил с более чем 5 миллионов человек до 500 тысяч; б) сокращение центрального военного аппарата, неимоверно разбухшего за годы правления Троцкого в основном за счёт его сторонников; в) соответственно, столь же резко была сокращена и численность РВС, Наркомата по военным и морским делам, а также Генштаба, перенашпигованных троцкистами.

М.М. Фрунзе. Художник И.М. Бродский

Стоит ли после этого удивляться, что уже летом 1925 года в Москве, где в те годы легче было попасть под копыта конных экипажей, Фрунзе «удалось» дважды попасть в автомобильные катастрофы, в результате которых он получил ушибы рук, ног и головы, и в итоге у него вновь открылось кровотечение язвы желудка.

Летом того же года Фрунзе стал настойчиво добиваться назначения себе ещё одного заместителя – Григория Котовского, легендарного героя, который ещё со времён советско-польской войны воевал бок о бок со Сталиным и Будённым.

То есть подбирался военный триумвират – Фрунзе, Ворошилов и Котовский, – противостоящий Троцкому и стилю его правления. Все трое были смелыми, решительными, волевыми командирами, не пасовавшими перед трудностями, способными находить оригинальные решения самых сложных задач. К тому же все трое, хотя и в разной степени, но тем не менее были вполне на короткой ноге со Сталиным.

Однако 5 августа 1925 года Григорий Котовский был злодейски убит наёмным убийцей. Потрясённый нелепой смертью своего друга и ещё более нелепым следствием, которое вёл Особый отдел ОГПУ, Фрунзе всерьёз заподозрил неладное и затребовал в Москву все документы по расследованию убийства Котовского. Но тут его самого «заоперировали», и 31 октября 1925 года в 5 часов 40 минут Фрунзе не стало.

Разве в интересах Сталина было разрушать такой удачный для него триумвират в военном руководстве страны, триумвират из авторитетнейших военных того времени?

Что же произошло в результате трагических смертей Фрунзе и Котовского? Ворошилов был назначен председателем Реввоенсовета СССР и народным комиссаром по военным и морским делам, а Тухачевский с должности помощника Фрунзе был катапультирован прямиком в кресло начальника Генштаба, сменив на этом посту опытного царского полковника С. С. Каменева.

И если из трёх ярых противников Троцкого – Фрунзе, Котовского, Ворошилова – последовательно выбить наиболее сильных первых двух, то ненавистному для Льва Давидовича Сталину ничего не останется, как только протащить кандидатуру своего верного Ворошилова на пост председателя РВС СССР. А вслед за ним взлетит и Тухачевский, который с апреля 1924 года уже был в РВС на должности помощника Фрунзе. Только в последние годы отечественные историки наконец стали понимать: во время Гражданской войны Троцкий и его сторонники целенаправленно и планомерно уничтожали, в том числе и чужими руками, не исключая белогвардейских, наиболее талантливых полководцев из народа – Чапаева, Щорса, Тимофея Черняка, В. Боженко, А. Богунского, впоследствии Фрунзе, Котовского и других. А если к этому добавить, что за кулисами этих убийств, как правило, стояли фигуранты процессов 1937–1938 годов и их приспешники, то нет никаких оснований сомневаться в названном умысле Троцкого!

(По материалам А. Мартиросяна)

Роковой диагноз Бехтерева

В декабре 1927 года академик В. М. Бехтерев собирался в Москву на съезд психиатров и невропатологов. Неожиданно пришла правительственная телеграмма с просьбой сразу же по приезде позвонить в Кремль.

Сильные мира сего всегда считались с Владимиром Михайловичем. Он слыл человеком независимым и абсолютно бесстрашным, не поступаясь совестью ни при каких обстоятельствах.

Свободомыслящий академик встретил революцию восторженно, но не изменил ни поведения своего, ни привычек. «На всякий случай» в ЧК на него завели дело. Однако не он в этой власти нуждался, а она – в нем, включая обитателей Смольного, Кремля и самых высокопоставленных чекистов.

Неудивительно, что кремлевский лечсанупр частенько прибегал к услугам Владимира Михайловича. Однако на сей раз консультация была окутана необычайной таинственностью. До самого последнего мгновения Бехтерев не знал, куда его привезут.

Привезли к Сталину.

По слухам, диагноз уместился в одно убийственное, как пуля, – слово:

– Паранойя!

Количество научных работ Бехтерева приближалось к трем сотням. Его «Основы учения о функциях мозга» были переведены на все европейские языки. Новый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона посвятил ему целую колонку с портретом. Для настоящего врача больной есть больной, даже если он относится к медикам с враждебностью и подозрительностью. Кстати, для психиатра это один из симптомов неблагополучия.

Но мыслимо ли, чтобы к Сталину пригласили психиатра? Нет, не психиатр был зван в Кремль – невропатолог. Сталина сильно беспокоила усыхающая рука, да к тому же именно в тот период у него начала развиваться стойкая ночная бессонница. Основания показаться специалисту, таким образом, были, но вот поставленный Бехтеревым диагноз…

В. М. Бехтерев. Художник И. Е. Репин

Итак, Бехтерев отправился в Москву на съезд психиатров и невропатологов. Факт его прибытия, равно как и факт скоропостижной кончины академика, отразили газеты. В частности, «Известия» писали, что Бехтерев почувствовал себя плохо 23 декабря 1927 года, сразу же по возвращении из театра. Запомним эту дату, ибо за ней скрывается многое. В конце того дня академик вместе с делегатами съезда поехал в Большой театр. В «Вестнике знания», в частности, говорилось: «В. М. Бехтерев приехал в Москву из Ленинграда для участия в работе съезда психиатров и невропатологов, на котором он был избран почетным председателем. В. М. Бехтерев почувствовал недомогание утром, 24 декабря, к Владимиру Михайловичу был вызван профессор Бурмин, который констатировал желудочное заболевание».

Посвященные хорошо знали: еще со времен ЧК в ОГПУ работала лаборатория по изготовлению ядов, с каждым годом совершенствуя выпускаемую продукцию. Вот и позаботились о том, чтобы появился хоть какой-то интервал времени: дескать, не в одночасье помер, а сначала слегка занемог.

Естественно, слухи об отравлении академика Бехтерева не только не утихали, но ширились. Пришлось дать в прессу новое сообщение, где уже фигурировал консилиум: «проф. Шервинский, д-р Константиновский и др.». Однако «диагноз» все так же странен: «острое желудочно-кишечное заболевание».

Очевидцев, встречавшихся с Бехтеревым в его последний день, это никак не могло убедить.

Делегаты съезда рассказывали, что на пленарное заседание Бехтерев приехал только под самый конец. На вопрос, почему припозднился, ответил якобы так:

– Смотрел одного сухорукого параноика…

В фойе, опять же по свидетельству очевидцев, Бехтерева встретили какие-то «прекрасно одетые молодые люди». Они и увели академика в буфет. Многие видели его сидящим за столом, уставленным вазами с пирожными и бутербродами. Заметили также, что после антракта место Бехтерева в ложе бенуара осталось незанятым.

Семья требовала выдать тело и протестовала против кремации. Но кто считался с такими пустяками? Жена Бехтерева вскоре исчезла в ГУЛАГе, сыну дали «десять лет без права переписки»…

Специалисты избегают говорить о психическом заболевании Сталина в собственном смысле слова. Указывают, скорее, на психопатические черты характера, склоняясь то к шизоидной, то к параноидной психопатии. Но Бехтерев был наделен могучим даром. Проникнуть в сознание больного и поставить диагноз без «наводящих вопросов» для него не составляло труда. Умел исцелять и словом и взглядом, в том числе от паралича и нарушений сна.