Шайзада Тохтабаева - Этикетные нормы казахов. Часть I. Будни и праздники Страница 13

Все перечисленные признаки внешних достоинств соответствуют общим понятиям многих народов о женской красоте. У казахов существовало своеобразное отношение к высокой женской груди. О высокогрудой женщине говорили, что у нее «грудь, как собачья голова» («емшегі иттің басындай»). Эталоном красоты считалась маленькая, почти незаметная, грудь, поэтому девушки, начиная с периода полового созревания, туго перевязывали грудь, чтобы она не росла. Этим определялась ее молодость, тогда как высокая грудь считалась признаком рожавшей женщины. Девушка подчеркивала талию, но не грудь, которая маскировалась, видимо, с целью подчеркнуть ее отроческий возраст. Двадцатилетняя девушка в ауле считалась старой девой, поэтому ее старались одевать так, чтобы она выглядела еще не созревшей. Можно предположить, что в основе такого осмысления женской груди лежит кочевой образ жизни, поскольку из-за скачек на лошади возникала необходимость туго перевязывать грудь.

Важное внимание уделялось грациозной походке девушки. Она должна была быть плавной, грациозной и, одновременно, энергичной. Не одобрялись угловатые манеры, резкость в движениях, суетливость. «Утиная» походка, «косолапость» и другие признаки некрасивой походки вызывали насмешку.

Голос человека, его тембр соотносились с определенной чертой характера. Женщины с нежным красивым голосом, в особенности, – с чистым сопрано, оценивались достаточно высоко. Тонкий голос у мужчины и грубый, низкий – у женщины вызывали колкие замечания и издевку.

Мужчины, наделенные густым басом, считались сильными и мужественными. В мужчинах предпочитались такие внешние признаки, как высокий рост, широкие плечи, высокий лоб, прямой нос, что отражено в пословице: «У хорошего джигита большой нос, а хороший конь – губастый» (Ер мұрынды, ат ерінді). Ценилась твердая походка и прямая осанка, соотносимые с важностью социального положения. Считалась красивой посадка на коне с прямой спиной. Сутулость джигита порицалась в казахском обществе, так как она ассоциировалась с низким положением в обществе. Казахи осуждали также отсутствие у юноши прямого взгляда: бегающий взгляд расценивался как проявление нечистой совести.

Некоторые оценочные конструкты казахов относительно внешности человека имеют предвзятый характер, к примеру, «…безбородый и безусый человек в народном представлении связывается с… хитростью, лукавством и изворотливостью» [Малицкий, 2011, с. 316, 317].

Нюансы менталитета казахов

Этикетные правила связаны, как мы уже отмечали, с природно-ландшафтными особенностями, хозяйственно-культурным типом и во многом исходящим из этого преобладающим народным менталитетом. Определение своеобразия мировосприятия казахов в соответствии с этнопсихологией представляется достаточно сложным. Эта проблема не входит в задачу нашего исследования, поэтому ограничимся лишь приведением текстов литературы XIX–XX веков. Многие путешественники, исследователи и краеведы при описании истории и культуры казахского народа с той или иной долей вероятности давали определенную характеристику менталитету этноса. Некоторые черты, отмечаемые рядом авторов, воспринимаются как объективные, а другие – как предвзятые. Тем не менее, следует обратить внимание на повторяющиеся у разных авторов характеристики, которые заслуживают внимания. Так, например, Н. Г. Малицкий пишет: «…общие черты казахов отмечаются: любопытство, общительность, добродушие, миролюбие вместе с духом независимости, отсутствие низкопоклонничества и чувство собственного достоинства… (казахи) словоохотливы, красноречивы, остроумны и жизнерадостны»; «У казахов развита память. Дурные стороны характера: беспечность, корыстолюбие, тщеславие, лукавство» [Малицкий, 2011, с. 315, 316]. Как отмечает В. В. Радлов [Радлов, 1989, с. 331], в отличие от алтайцев, киргизы (казахи. – Ш. Т.) весьма подвижны, шумны и разговорчивы, «…повсюду слышатся шутки, смех, поддразнивания». Он подчеркивает, что киргизы весьма словоохотливы и говорливы, поэтому нет ничего удивительного, что они достигли красноречия [Радлов, 1989, 332]. «Речь каждого киргиза (казаха. – Ш. Т.) течет плавно и свободно. Киргиз (казах. – Ш. Т.) так владеет словом, что он не только может произносить длинные импровизации в стихах, но и обычная его речь отличается определенным ритмом в построении фраз и периодов, так что и она нередко подобна стихам. Она образна, выражения ясны и точны» [Радлов, 1989, с. 332, 333]. В этих и других высказываниях авторов, приведенных в разных главах данной работы, обращает на себя внимание повторяющаяся характеристика казахов – это красноречие, что во многом определено образностью языка.

Вместе с тем имеются и другие высказывания. Фон Герн пишет: «Казахи и кыргызы честны и миролюбивы, обидеть или обмануть гостя считается у них крайне предосудительным. Да и вообще, знакомого или уважаемого человека, а в особенности – пользующегося уважением своего родовича, казах никогда не обманет и не оскорбит. Казахи не словоохотливы и болтливость между ними считается за порок. Напротив, молчаливость и важность осанки считается признаком ума и жизненного такта» [Фон Герн, 1899, с. 6]. Последние черты имеют, скорее, не обобщающий характер, а отражают преимущественно индивидуальные черты личности либо свойственны тому человеку, который хочет подчеркнуть свой социально-имущественный статус.

Примечательно высказывание одного из авторов XIX века: «Киргиз (казах. – Ш. Т.) чрезвычайно добродушен и кроток: достаточно иногда двух слов: «салям-аляйкум» или «жолың болсын» (счастливого пути), сказанных ласковым тоном, чтобы первый встречный киргиз (казах. – Ш. Т.) окончательно расположился в вашу пользу. При этом он никогда не решится первый обмануть или оскорбить вас. Где киргиз (казах. – Ш. Т.) встречает привет и дружбу, там он никогда не бывает злонамерен. В отношении к иноплеменникам киргиз в первый момент кажется скрытным и холодным. На самом деле этих качеств у киргиза нет» [Кустанаев, 1894, с. 50, 51].

А. И. Левшин считает: «От вида ли единообразных и утомительных для зрения степей или от другой какой причины, большая часть казахов угрюмы и не предаются шумным весельям. Многие столь задумчивы, что удаляясь от всякого общества, проводят по нескольку часов в уединении… Легкомысленность и доверчивость в тех случаях, где не вмешивается корысть, суть черты, наиболее приближающей их к природе… казахи доверчивее прочих жителей Азии, потому что не живут под игом деспотизма»; «На обещания их никак нельзя полагаться, особенно, когда они дают оные в нужде или в надежде что-нибудь выиграть. Получив желаемое, они уже не думают об исполнении данного слова» [Левшин, 1832, с. 322, 333 с. 72].

Отечественный исследователь Д. К. Кшибеков отмечает: «…казаха отличал спокойный, внешне медлительный характер. Это связано… с условиями экстенсивного кочевого скотоводства. Казаха ничего никуда не торопило. Жизнь текла устойчиво, спокойно, размеренно. Там, где это было необходимо, он становился страстным, горячим, темпераментным» [Кшибеков, 2006, с. 164].

Вместе с этим при такой размеренности существовали критические ситуации (гололедица, джут, барымта, межплеменные набеги, войны с джунгарами), когда необходимо было максимальное напряжение воли, силы, зачастую переходящее в состояние аффекта. Можно отметить, что в обыденной жизни казахским мужчинам нелегко активизировать волю для выполнения размеренной монотонной работы, тогда как в экстремальных ситуациях они могут проявить чудеса ловкости, силы, трудолюбия.

При относительной однообразности природных условий и образа жизни казахов привлекало всё необычное, неординарное. В этом плане интересно привести наблюдения зарубежных путешественников, представляющихся значимыми в качестве «взгляда со стороны». Примечательные сведения сообщает А. Мозер относительно реакции населения на неожиданный въезд генерала Черняева без конвоя в Ташкент: «Этим смелым поступком он приобрел уважение туземцев, которые преклоняются перед всем необычным и действующим на их воображение» [В странах, 1888, с. 12]. Данное замечание совершенно адекватно и по отношению к казахам. А. Мозер пишет также: «Киргиз (казах), сделавшийся самым верным союзником России, честен, но далеко не так смел и отважен, как туркмен, но зато он не так фальшив, как сарт, гораздо менее его образован, и хотя мусульманин, но отнюдь не может быть назван фанатиком…» [В странах, 1888, с. 14]. Он отмечает также: «Киргизы (казахи. – Ш. Т.) открыты, гостеприимны и храбры» [В странах, 1888, с. 15].

У каждого этноса сформированные нормы поведения и стандарты образа действий имеют оценочный характер: одни из них одобряемы, другие – допустимы, а третьи – запретны, что во многом определено философией, мировоззрением, образом жизни. В каждом этносе и субэтносе устанавливается разная степень реакции на нарушение этикета. Анализ этикетных правил одобряемого или запретного характера выявляет много специфического. В сознании казахов существует ряд пороков, несовместимых с образом благородного человека. Это такие черты характера, как скупость, бездеятельность и никчемность, лживость, легкомыслие, неблагодарность. Некоторые отрицательные характеристики осмысливаются как грех, среди них – лень (жалқаулық), обжорство (тамақсаулық), гордыня (өркөкіректік), алчность (нәпсіқұмарлық), злость (ашу), зависть и ревность (қызғаншақтық), жадность (cараңдық). «Самым большим обвинением для правителя-номада было обвинение в скупости» [Бондаренко, 2002, с. 17]. Неслучайно в казахском эпосе описанию щедрости человека уделяется особое внимание. В поэме «Козы-Корпеш и Баян-Сулу» так описан бай Сарыбай: «Всех чабанов пожаловал “девяткой”. И слух о нем прошел из края в край» [Козы-корпеш, 1958, с. 442] (по казахскому обычаю подарок из девяти предметов – знак высокого уважения).