Терри Пратчетт - Наука Плоского Мира Страница 14

«Автономность» в данном случае означает, что система сама создает правила, регулирующие ее поведение. Такие жизненные формы могут отличаться от общепринятых. Например, квантово-механический вакуум — это бурлящая масса, состоящая из частиц и античастиц, которые возникают и аннигилируют поразительно сложным образом. Вакуум обладает достаточной сложностью, чтобы самоорганизоваться в виде автономного агента. И если бы это случилось, то квантовая механика могла бы создать свои собственные законы.

Еще одна заслуживающая внимания книга, посвященная той же теме, — это «The Life of the Cosmos»[20] 1997 г. за авторством Ли Смолина. В ней автор задается вопросом: могут ли Вселенные эволюционировать? Характерной чертой нашей Вселенной является существование черных дыр. Это области пространства-времени, которые обладают настолько большой массой, что свет (и материя) не могут выйти за их пределы.

Возникают такие объекты в результате коллапса массивных звезд. Раньше черные дыры считались редкостью, теперь же кажется, что они встречаются по всему космосу, например, в центре большинства галактик. Теоретические изыскания показывают, что константы нашей Вселенной обеспечивают необычайно благоприятные условия для образования черных дыр.

Почему? Смолин доказывает, что каждая черная дыра является также и проходом в соседнюю Вселенную. Правда у нас нет возможности узнать, что же находится по другую сторону, так как ничто не может покинуть пространство черной дыры. Может оказаться, что в соседней Вселенной фундаментальные константы отличаются от наших. Значит, Вселенные способны размножаться, отпочковывая новые Вселенные посредством черных дыр — естественный отбор при этом будет на стороне тех Вселенных, которые смогли оставить наибольшее потомство. Фундаментальные константы в таких вселенных автоматически будут соответствовать необычайно благоприятным условиям для образования черных дыр. Так что, возможно, мы живем в одной из таких отпочковавшихся Вселенных.

Эта теория сталкивается с определенными трудностями. В частности, как работает отбор? Как Вселенные могут соревноваться друг с другом? Тем не менее, это довольно интересная, пусть даже и немного сумасбродная, идея. И она предлагает конкретный способ, с помощью которого Вселенная может создавать свои собственные законы: по крайней мере, некоторые из них могли возникнуть в момент ее рождения.

Получается, что Большой Взрыв сделал нечто большее, чем просто породил пространство и время. Возможно, благодаря ему появились сами законы физики, которые действуют в наши дни. В процессе становления первых моментов Вселенной, ее состояние постоянно изменялось, и менялись законы, которые были в ее распоряжении. В этом смысле Вселенная была похожа на пламя, состав которого меняется в зависимости от собственной динамики и горючего материала. Все виды пламени имеют более или менее сходную форму, но они не наследуют эту форму от некоего «родителя». Когда вы поджигаете кусочек бумаги, пламя создает себя с нуля, используя законы окружающей Вселенной.

В первые секунды существования Вселенной изменения затрагивали не только вещество, температуру и размер. Менялись сами законы их изменения. Нам такой подход не нравится: мы предпочитаем, чтобы законы были неизменными и оставались такими всегда. Поэтому мы ищем более «глубокие» законы, в соответствии с которыми меняются правила игры. Возможно, в основе Вселенной «действительно» лежат более глубокие законы. Но также возможно, что она создает свои собственные законы по ходу своего развития.

Глава 7. За пределами пятого элемента

В ночной тишине ГЕКС занимался вычислениями. По его многочисленным стеклянным трубкам суетливо бегали муравьи. Вспышки хаотичной магии пробегали по паутине бронзовых нитей, изменяя цвет в соответствии со сменой логических состояний[21]. В соседней комнате жужжали ульи, выполняющие функции устройства долговременной памяти. «Бибикалка» время от времени издавала звук «биби». Огромные колеса вращались, останавливались, вращались в обратную сторону. И все равно этого было недостаточно.

Свет от Проекта упал на клавиатуру ГЕКСа. Там происходило что-то, чего ГЕКС не мог понять. Это напрягало, потому там определенно было над чем подумать.

По большей части ГЕКС сам себя сконструировал, именно поэтому он работал лучше всего остального в университете. Столкнувшись с новой задачей, он обычно старался подобрать наиболее эффективный подход к ее решению. Пчелы были особенно удачной идеей, поскольку, несмотря на медленный доступ к памяти, ее общий объем увеличивался со временем и накоплением опыта пчеловодства.

Итак, он пришел к следующему заключению: Однажды он найдет способ достаточно увеличить свою принципиальную емкость, чтобы понять происходящее в проекте.

Если это когда-нибудь случится, то, согласно Ненаправленному Закону Страйма, в пространстве событий (где времени нет, поскольку все уже произошло) существовала соответствующая конфигурация: все, что было необходимо, так это виртуальный коллапс волнового сигнала;

…И, хотя, строго говоря, это была чепуха, но все же не полная чепуха. Любой ответ, который может существовать в будущем обязательно должен быть потенциально доступен сейчас.

Муравьи побежали быстрее. Заискрилась магия. Можно было сказать, что ГЕКС пытается сосредоточиться. Затем вокруг него появились мерцающие серебристые линии, очерчивающие контуры башен, в которых концентрировалась невообразимая сила мысли.

Да, так сойдет.

Он перешел к вневременной[22] вычислительной парадигме. Хотя, если подумать, он использовал ее всегда.

ГЕКС поразмыслил о том, как много следует рассказать волшебникам. Он чувствовал, что перегружать их информацией будет не лучшей идеей.

ГЕКС всегда считал свои отчеты «ложью для людей». Наступил второй день…

Проект был аккуратно перенесен под стеклянный купол, чтобы исключить дальнейшее вмешательство. Вокруг него поместили несколько заклинаний.

«Значит, это Вселенная, да?» — спросил Архканцлер.

«Да, сэр. ГЕКС утверждает, что…», — Думминг заколебался. Прежде, чем объяснять что-либо Наверну Чудакулли нужно было хорошенько подумать. «Судя по всему, ГЕКС предполагает, что полное и абсолютное ничто — это Вселенная, которая ожидает своего появления».

«Вы имеете в виду, что ничто становится всем?»

«Ну, да, сэр. Ээ… некоторым образом, оно должно, сэр».

«И запустил ее Декан, который крутил шар туда-сюда?»

«Причина могла быть любой, сэр. Эта могла быть просто посторонняя мысль. Абсолютное ничто очень нестабильно. Оно отчаянно пытается стать хоть чем-нибудь».

«Я думал, что без творцов и богов не обойтись» — пробормотал Главный Философ.

«Полностью согласен», — подтвердил Чудакулли, наблюдавший за Проектом через чаровый вездескоп. — «С прошлого вечера в нем не появилось ничего, кроме элементов, если их так можно назвать. И чертовски тупые элементы. Половина из них разваливается на части, стоит только на них посмотреть».

«А чего ты хотел?» — заметил Преподаватель Современного Руносложения — «Они ведь из ничего состоят, так? Даже самый никудышный творец начал бы, по крайней мере, с Земли, Воздуха, Огня, Воды и Сюрприза».

«Полноценного мира из этого не получится», — продолжал Чудакулли, снова взглянув в вездескоп. «Я не вижу следов хелония[23] и слонорода. Что за мир можно построить без них?»

Чудакулли повернулся к Думмингу.

«Не очень-то похоже на Вселенную», — сообщил он. — «Похоже, что-то пошло не так, господин Тупс. Это безделушка. К настоящему моменту первый человек уже должен был искать свои штаны».

«Возможно, мы могли бы ему помочь?» — предложил Главный Философ.

«И что ты предлагаешь?»

«Ну, это ведь наша Вселенная, так?»

Думминг был потрясен. «Главный Философ, мы не можем владеть целой Вселенной!»

«Ну, она же маленькая».

«Только снаружи, сэр. ГЕКС утверждает, что внутри она намного больше».

«И запустил ее Декан», — продолжал Главный Философ.

«Точно!» — вмешался Декан — «Так что я тут вроде бога».

«Бог не станет махать пальцами, приговаривая «ой, щиплет», сурово заметил Чудакулли.

«Ну, тогда я второй после бога», — Декан никак не хотел уступать место, которое по социальному статусу было выше Архканцлера.

«Моя бабушка всегда говорила, что чистоплотность — вторая после благочестия» — проговорил Преподаватель Современного Руносложения.

«Да, это больше похоже на правду» — весело согласился Чудакулли. — «Ты больше на уборщика похож, Декан».