Виктор Тен - ...из пены морской. Инверсионная тeория антропогенеза Страница 14

Отсутствие мощных когтей и зубов заставляло искать среду, в которой имеется максимальное количество пищи, доступной именно универсальному существу. Граница воды и земли в этом плане вне конкуренции. Здешние биоценозы не только самые богатые по массе, но и самые разнообразные. При этом белковая пища доступна даже слабовооруженным существам. Пример из собственной жизни. В молодости для отдыха на юге всегда не хватает денег, сколько ни бери их с собой. Бывало, что в Крыму мы, отдыхая компанией, неделями питались тем, что Бог пошлет. Он посылал, в основном, мидий и рапанов, которых мы варили в ведре или жарили на камне. В последний раз это было в 1997 г. в Коктебеле, — чрезвычайно густонаселенном курорте. Тем не менее, на Лагерном мысу четыре человека за час легко набирали ведро мидий. Нырнув на глубину шести метров прямо на пляже, всегда нападешь на след рапана на песке, - и вот он уже в сетке.

Миллионы лет тому назад подобной легкодоступной для человека еды было еще больше. Хотя и ныне моллюски по численности и разнообразию уступают только членистоногим, подлинное их царство осталось в прошлом и по времени совпадает с периодом антропогенеза. Добавьте к этому многочисленные коренья и водоросли, почти все сплошь съедобные, а также рыб, крабов, раков, креветок, птиц и их яйца (птичьи базары), черепах и их яйца, ужей, ящериц и жирных червей, обожающих болотистую землю.

Как, где, когда, от кого? Сакраментальный вопрос. Так строгие родители пытают загулявших девушек. Кто «залетел» нами? От кого конкретно мы произошли, как, где, когда это произошло?

Многим памятен информационный бум 60-70 годов 20 в., связанный с дельфинами. Шумихе вокруг этих животных способствовала, как ни странно, холодная война. В поисках возможных подводных диверсантов и разведчиков, которых можно было бы использовать, прикрепив на корпус бомбу или аппаратуру, американские военные обратили свой взор на дельфинов, которые давно были известны своей общительностью и добрым отношением к людям. За всю историю человечества не зафиксировано ни одного случая нападения дельфинов на людей, зато известно много случаев помощи людям со стороны этих морских млекопитающих. На людей не нападает даже самый страшный хищник моря косатка, родственник дельфинов. Известен только один случай нападения косатки на серфингиста. Кит-убийца схватил человека, несшегося по волнам с огромной скоростью, но, поняв свою ошибку, выплюнул, не причинив вреда (38, с. 124). Известно много случаев сотрудничества зубатых китов с людьми, особенно с рыбаками, которым дельфины помогают ловить рыбу, загоняя в сети косяки.

Готовность дельфинов к сотрудничеству с людьми решили использовать военные, с каковой целью началось финансирование работ по созданию дельфинариев. Опыты с дельфинами вызвали сенсацию. Оказалось, что у них чрезвычайно развитый интеллект, далеко превосходящий интеллект других животных, включая собак и обезьян. Журналисты дописались до того, что объявили дельфинов «братьями по разуму», носителями «морской цивилизации». Министр рыбного хозяйства СССР Ишков издал знаменитый приказ о запрещении убивать дельфинов ввиду того, что «их мозг поразительно близок к нашему» (69,с. 14) и призвал последовать Советскому Союзу все страны мира. Собственно говоря, в этом не было большой необходимости, потому что дельфины никогда не являлись значимым объектом промысла. Люди всегда испытывали подсознательное отвращение к убийцам этих животных, которое, видимо, является зеркальным отражением доброго отношения дельфинов к людям. Еще античные авторы осуждали фракийцев, которые убивали дельфинов и употребляли их в пищу (Плиний Старший, Оппиан, — 70, с.30).

Однако вслед за сенсацией последовало разочарование. Выяснилось, что «странное» поведение дельфинов продиктовано не разумом, а инстинктом. Разочарование было вызвано тем, что любители сенсаций хотели видеть в дельфинах наших братьев по разуму, а не предков. И никто не задумался: откуда у зубатых китов, самых сильных и беспощадных хищников моря, инстинкт любви к людям?! Не является ли инстинктивность доброго отношения дельфинов и косаток к нам гораздо более незаурядным явлением, чем осознанно доброе отношение с их стороны, если б оно имело место? Что именно момент инстинктивности заслуживает самого пристального внимания и изучения? Конкретный вопрос: откуда мог взяться этот инстинкт, если филогенетически дельфины не имеют к нам никакого отношения?

Внешняя непохожесть не должна отвлекать от мысли, что нашими прямыми предками являются археоцеты. В природе масса примеров непохожести близких родственников. Например, среди слоновых. Морские сирены и мамонты совершенно не похожи друг на друга, хотя они родичи. Еще показательней пример с доманом, маленьким зверьком, обитающим в Южной Африке. Долго думали, будто доман — это грызун, тем более, что и повадки этого норного зверька весом до трех килограммов вполне соответствовали данному предположению. И вдруг у него обнаружились бивни! Доман оказался слоном! Если бы некое небольшое наземное животное поставили рядом с огромным синим китом и сказали, что это родственники, мало бы кто поверил своим глазам, а это так. Предком усатых китов, как считают палеонтологи, является древнее животное размером с корову. В заболоченной сельве Амазонии пасется мирная капибара, которую из-за ее внушительных размеров — 50 кг — долго считали оленем. Оказал ось, что это — грызун.

2. Проблема происхождения дельфинов

Формирование морфологического типа зубатых китов началось около 60 млн. лет назад. Этот процесс непосредственно связан с самой масштабной трансгрессией Мирового океана, когда наряду с четырьмя известными нам океанами образовался из группы морей пятый, - Тэтис. Акваторией Тэтиса являлась вся Европа за исключением приподнятой части Скандинавии, Русская равнина, Западная Сибирь и далее на юг до Индийского океана. Не существовало нагорий и гор Передней Азии, Средней Азии, Кавказа, Гималаев. Все это занял разлившийся Тэтис, соединявшийся на юге с Индийским океаном, на севере — с Ледовитым, на западе - с Атлантическим, на юго-востоке — с Тихим (там, где ныне Зондский архипелаг. В широтном направлении от того места, где ныне высятся Пиренеи, до современной Новой Гвинеи дно Тэтиса представляло собой геологически активную зону, которая термически подогревала акваторию. Это гигантская геосинклиналь, которая около 17 миллионов лет назад взбухла Альпийско-Гималайской складчатостью, породив крупнейшую в мире горную систему.

Здесь, на изрезанных и мало предсказуемых берегах Тэтиса, неизвестные науке сухопутные животные 60 миллионов лет назад начали эволюционировать в археоцет.

Понятно, что могло побудить их к этому: геологическое половодье. Вода подобралась и затопила места их обитания не за один день и даже не за одно тысячелетие. У них было время сориентироваться и изменить свои привычки сухопутных существ на привычки амфибий, а потом эволюционировать в чисто морские существа. На это у них было в запасе примерно 55 миллионов лет, ибо эволюция дельфинов, сделавшая их совершенными морскими хищниками, завершилась примерно 5 млн. лет назад.

В мнениях о происхождении китообразных до сих пор нет единства. Прежде всего, это касается вопроса о монофилетическом или дифилетическом происхождении зубатых и усатых китов. Впервые идея о дифилетическом происхождении китообразных была высказана в конце 19в. Смысл ее заключается в том, что китообразные представляют собой не один, а два различных отряда морских млекопитающих, происходящих от различных предков.

В течение 20в. данная версия постоянно находила новые и новые подтверждения. Этот вопрос обсуждался на I Всесоюзной конференции по проблемам эволюции в 1984 г. Там говорилось, что даже при отсутствии палеонтологических данных (предки зубатых китов, как, впрочем, усатых до сих пор точно не установлены), различия в строении мозга говорят о дифилетическом происхождении зубатых и усатых китов. «Это относится к местам выхода черепных нервов из ствола головного мозга, внутричерепным взаимоотношениям, местам и характеру выхода из полости черепа, внечерепным разветвлениям, топографии концевых ветвей, структуре нервно-тканевых отношений, рецепторных и моторных аппаратов» (52, с. 146).

Строение мозга при прочих равных обстоятельствах имеет при установлении таксономических различий приоритет. Дело в том, что мозг — самая консервативная часть организма. Если с другими органами эволюция смело экспериментирует (вот почему нельзя полагаться на внешнее сходство, на чем основан симиализм; обезьяны в самом деле похожи на нас более других животных, но это сходство домана и сурка, оленя и капибары), то от мозга она никогда ничего не отщипывает, только добавляет сверху в случае ароморфоза. Отсюда такие понятия, как «старый мозг» (палеокортекс) и «новый мозг» (неокортекс). Новый мозг не сменяет старый, а вырастает сверху. Поэтому палеокортекс, как считает тот же Л.Шерток, может содержать тайны палеопсихики, когда человеческое сознание и неокортикальные структуры, являющиеся его носителями, были только в проекте.