Борис Соколов - Фронт за линией фронта. Партизанская война 1939–1945 гг. Страница 14

Впрочем, в некоторых случаях принудительная мобилизация, по утверждению Пантелеймона Кондратьевича, играла своеобразную защитную роль по отношению к сторонникам партизан. В 1944 году, подводя итоги партизанского движения, он утверждал: «Часть лиц, желая помогать партизанам, боялась в то же время за судьбу своих семей, к которым оккупанты применили бы репрессии, и, страхуя себя от таких последствий, прибегали к различным хитростям. Например, в Логойском районе Минской области к нам обращались с просьбой: инсценировать нападение на деревни и “насильственный” увод с собой мужчин, чтобы дать таким путем возможность вступить желающим в партизанский отряд, не опасаясь мести полицейских по отношению к семьям. Мобилизованные в БКО (Белорусскую Краевую Оборону, сформированную с согласия немцев для борьбы с партизанами. – Б.С.) ждали, когда им выдадут оружие, чтобы можно было перейти к партизанам». Трудно сказать, когда на самом деле речь шла об инсценировке, а когда – о насильственном уводе в партизаны. Впрочем, насильственная мобилизация играла, по крайней мере, одну позитивную роль для партизан – она предотвращала угон молодежи на работы в Германию и ее мобилизацию в коллаборационистские формирования.

Строго говоря, от избыточной численности партизан, необеспеченных боеприпасами, а особенно от невооруженных так называемых «партизанских резервов», никакого вреда немцам не было. Наоборот, безоружные в сущности люди при проведении широкомасштабных антипартизанских операций становились легкой добычей карателей. Но рост рядов, помимо прочего, радовал начальственный глаз. И Пономаренко вдохновенно докладывал Сталину: «По состоянию на 1 июня 1943 года на связи у штабов партизанского движения имеется партизанских отрядов 1061 с количеством партизан 142 006. Из общего количества отрядов с 858 отрядами имеется радиосвязь через 268 работающих в тылу партизанских раций.

Учтенные резервы партизанского движения, готовые в любую минуту взяться за оружие, составляют 215 400 человек. Фактически резервы более многочисленны. Сеть подпольных партизанских организаций составляет: подпольных областных комитетов партии – 14, подпольных райкомов партии – 106, первичных подпольных партийных организаций по Белоруссии – 472 с количеством коммунистов – 4395 человек. По остальным республикам и областям сведений о первичных подпольных организациях нет.

В тылу противника издается типографским способом республиканских и областных газет – 14, районных газет – 69.

В результате работы, проводимой подпольными партийными организациями, отрядами и бригадами партизанское движение продолжает расширяться. Идет большой прилив местного населения в партизанские отряды, особенно в связи с стремлением населения избежать объявленной немцами мобилизации».

Правда, из дальнейшего доклада следовало, что далеко не все у партизан обстоит благополучно: «Обстановка в тылу становится все более напряженной.

Противник в апреле – мае с. г. предпринял крупные карательные экспедиции против действующих партизанских отрядов с целью их окружения и уничтожения.

Против смоленских партизан только в районе Клетнянских лесов и полка Гришина действует до 30 000 вражеских войск.

Против партизанских отрядов Калининской области противник ведет наступление силою до 50 000 человек.

В мае месяце немцы начали наступление против партизанских отрядов, действующих в южной части Брянских лесов. В бой введены войска численностью около 50 000 человек.

В Белоруссии в мае месяце немцы начали концентрическое наступление на партизанские отряды в районе Бегомль Минской области. В бой введены войска численностью свыше 30 000 человек с тяжелой артиллерией и авиацией.

В конце мая немцы начали наступление крупными силами пехоты с артиллерией и авиацией против партизанских отрядов в районе Речица – Шатилки, Гомельской области.

Партизанские отряды и бригады ведут непрерывные и упорные бои, изматывают врага, наносят ему серьезные удары. Однако, вследствие трудностей добычи боеприпасов, сами часто попадают в тяжелое положение и нуждаются в помощи и поддержке боеприпасами».

Пономаренко просил усилить снабжение партизан по воздуху, настаивая, что «возросшие задачи по организации и руководству партизанским движением, необходимость заброски в тыл руководящих работников движения, питания для действующих радиостанций, бумаги для выпускаемых газет, медикаментов, боеприпасов и взрывчатых веществ, вывоза обратными рейсами тяжелораненых, вывоза представляющих интерес захваченных партизанами военнопленных и перебежчиков и т. д. требуют закрепления необходимого количества транспортных самолетов для выполнения заданий Центрального штаба партизанского движения».

Немцы иной раз оценивали число советских партизан даже выше, чем в штабе Пономаренко. В легенде к карте, показывавшей деятельность советских партизанских отрядов на территории РСФСР, Белоруссии и восточной Украины, общее число партизан оценивалось в 169–172 тысячи человек, причем самыми крупными партизанскими соединениями считались «армия Сабурова» – 9–12 тысяч человек, дивизия Ковпака – 5 тысяч и возглавлявшаяся Марковым бригада имени Ворошилова в Белоруссии – 7 тысяч человек. Регулярно снабжать по воздуху такую массу народа не было никакой возможности. Для этого не хватало ни транспортных самолетов, ни посадочных площадок в лесах.

Правда, порой донесения вермахта и СД о численности партизан вызывали большое сомнение в высших инстанциях. Герман Геринг, в качестве уполномоченного по реализации четырехлетнего плана отвечавший за хозяйственное использование захваченных восточных территорий, заявил в августе 1942 года на совещании с чинами оккупационной администрации: «Если выступят 10 партизан с обычными винтовками, то тыловые армейские подразделения сообщают, что выступили целые дивизии. Посмотрите на карту: в каком-нибудь заболоченном лесу находится еще 175-я ударная (советская. – Б.С.) дивизия. А там наверняка всего лишь дюжина партизан. Где они еще имеют много оружия, так это под Вязьмой и Брянском, где проходили крупные бои».

В том же донесении от 1 июня 1943 года Пономаренко, основываясь на донесении уполномоченного Центрального штаба партизанского движения по Пинской области А.Е. Клещеева, докладывал Сталину, что в Полесье партизанские соединения Федорова, Сабурова, Кожухаря, Мельникова и др. «ввиду хорошего оснащения вооружением и боеприпасами проводят набор-мобилизацию (в отряды) населения любого возраста по районам, находящимся под их влиянием, в том числе и по нашим районам Пинской области. Лично связались со штабами соединений Сабурова и Федорова. Последние передали в наше распоряжение вновь мобилизованных партизан из наших районов. Эти люди невооруженные. Помощь в вооружении нам не обещают, ввиду разворачивания мобилизации и недостатка оружия».

Подчинявшиеся Украинскому штабу партизанского движения крупные (по несколько тысяч человек) соединения Сабурова, Федорова и др. имели большое количество оружия и боеприпасов и действовали преимущественно рейдами, постоянно перемещаясь на сотни и даже тысячи километров. Они могли позволить себе роскошь насильственной мобилизации, не опасаясь негативных последствий. Ведь в чужом краю, в той же Западной Украине, например, принудительно призванные в партизаны крестьянские парни (а иной раз в партизаны, как утверждают немецкие донесения, мобилизовывали и девушек), находясь во враждебном окружении населения, сочувствовавшего УПА, редко решались на дезертирство.

Иная ситуация была в белорусских партизанских отрядах, подчинявшихся Пономаренко. Они обычно оперировали в пределах одного-двух смежных районов каждый и к тому же испытывали острую нехватку боеприпасов, а порой – и винтовок. Насильно мобилизованные здесь находились вблизи от родных мест и при первом удобном случае всегда могли дезертировать и вернуться в свои деревни. Поэтому Пономаренко не был таким активным поборником мобилизации в партизанские отряды, как руководители украинских партизан.

Факты принудительной мобилизации населения партизанами отражались также и в немецких донесениях. 14 октября 1942 года командование тылового района 2-й немецкой танковой армии сообщало о действиях партизан: «Из различных областей района поступают сведения о насильном призыве в партизаны боеспособных жителей». А штаб 221-й охранной дивизии из группы армий «Центр» 9 марта 1943 года доносил: «В районе юго-западного Меркулова (65 км северо-западнее Гомеля) отмечено от 400 до 500 плохо вооруженных партизан. 20 процентов партизан являются принудительно завербованными местными жителями». Стремление к массовости партизанских отрядов не исключало того, что кандидаты в «народные мстители» нередко подвергались тщательной и иной раз даже жестокой проверке. К партизанам присоединялись бежавшие из лагерей военнопленные. Порой перед тем, как принять в отряд, их подвергали суровым испытаниям. Бежавший из плена с группой товарищей красноармеец Безруков в письме родителям рассказывал, как беглецов задержали люди, представившиеся полицейскими: «Они, обсудив, выводят нас на расстрел. Приготовляясь к смерти, я попросил разрешения закурить. Закурив, я сказал, что никогда не ожидал, что русский народ будет расстреливать своего брата русского, и крикнул напоследок, что пусть мы погибнем трое за родину, но за нас отомстят. Один из арестовавших нас спросил: “за какую родину, за гитлеровскую или за какую?” Я говорю – “за русскую родину”. Когда нас вывели на улицу выполнять решение, т. е. нас расстреливать, оставшийся за командира группы сказал, что – мы партизаны. О, как мы были рады до слез, попали в ту семью, которую мы искали!»