Александр Николюкин - Литературоведческий журнал № 32 Страница 14

Все вышесказанное убеждает, что Тютчев и Катков безусловно принимали самодержавие как принцип государственного устройства России, что не мешало им быть непримиримыми врагами правительственных лиц, которые вольно или невольно искажали его смысл.

Препятствование со стороны властей издательской деятельности М.Н. Каткова объясняется также и тем, что на страницах его изданий осуществлялась нелицеприятная критика Министерства народного просвещения. В критическом отношении к направлению, восторжествовавшему в деятельности Министерства в 1860-х годах, Тютчев и Катков тоже были едины. Так, Д.О. Воевода характеризует непростую ситуацию, возникшую в связи с издательской деятельностью Каткова, в следующих словах: «Тютчев своими связями и советами помогал редакции “Московских ведомостей” еще с 1864 г., когда над ней сгустились первые тучи из-за критики газетой министра народного образования А.В. Головнина, деятельность которого расходилась с консервативной позицией газеты. Тютчев, одно время служивший под началом Головнина, тоже был настроен к нему критически»38.

О критическом отношении Ф.И. Тютчева к деятельности Министерства народного просвещения мы знаем из его писем. В частности, 7 октября 1863 г. он призывал Каткова еще более решительно изобличать «зловредности теперешней системы <…>, в отношении к которой может быть только одно сомнение: безумие ли это или преднамеренное предательство» (6; 48). Поэт выражал надежду, что журнальная деятельность Каткова и его прямое обращение к правительству послужит усовершенствованию системы народного просвещения в России. Для этого у него были все основания: в «Московских ведомостях» и «Русском вестнике» одна за другой публиковались статьи, касающиеся вопросов образования.

С начала 1860-х годов в России активно обсуждалась необходимость в реформировании образования. Заинтересованность в этом вопросе выказали и консерваторы, и прогрессисты, славянофилы и сторонники западнической идеологии. В обществе, в печати, в правительственных учреждениях обсуждались произошедшие изменения в системе преподавания среднего образовательного звена. Полемика о школьной реформе была вызвана нововведениями предыдущего десятилетия, когда Уставом школы 1849 г. «были ниспровергнуты гуманитарные основания средней школы», а с 1852 г. «был изгнан греческий язык почти из всех гимназий»39. В результате этого народное образование получило направленность узкопрагматическую.

Своеобразным итогом дискуссии стал сборник статей «Наша учебная реформа» (1890), опубликованный по инициативе и на средства С.П. Фишер с предисловием и примечаниями Льва Поливанова. В сборник вошли статьи Каткова по вопросу образовательной реформы, в приложении опубликованы статьи И.М. Муравьёва-Апостола «Русское воспитание и обучение в начале нашего века» (Письма из Москвы в Нижний Новгород. – 4-е письмо) и Т.Н. Грановского «Ослабление классического преподавания в гимназиях и неизбежные последствия этой системы» (написана в 1855 г.).

Основу этого уникального издания составили статьи Каткова 1864–1871 гг., ранее собранные им самим и помещенные в шестом номере журнала «Русский вестник» за 1879 г. В сборник были включены также труды его предшественников и современников, явившихся, по выражению автора вступительной статьи Поливанова, носителями «постоянной глубокой думы лучших людей нашего отечества» о состоянии народного просвещения в России40. Эпиграфом к сборнику статей послужили замечательные слова Софии Фишер: «Побуждением предложить русскому обществу ряд статей Михаила Никифоровича Каткова по учебной реформе было для меня, с одной стороны, чувство благоговения к памяти покойного, с другой – горячее желание блага просвещению родной страны»41.

Статья Муравьёва-Апостола посвящена утверждению первостепенного значения классического образования и изучения родной словесности не только для формирования достойно образованной личности, но для воспитания человека, осознающего сопричастность всему наследию родной культуры и искусства. Такой тип образования автор статьи считает служащим национальному самосознанию личности. Среднее звено образования, по его мнению, предназначено для обогащения памяти отрока предметами, которые «питают душу, располагают сердце к добру и укрепляют разум <…>. Отрочество не расположено к холодному умствованию – оно расположено к памяти и воображению»42.

Положительный пример соответствующей постепенному взрослению человека образовательной системы автор статьи видит в Англии. Здесь средняя школа предполагает не преподавание наук, а «приуготовление к наукам, вкус к изящному и красноречие», «воспитание ума и воображения», тогда как высшая – дает специальное научное знание. Цели воспитания чувств, направления детской фантазии и воображения в безопасное, нравственное русло, по мысли Муравьёва-Апостола, служит изучение древних языков и поэзии, родного языка, истории, географии, геометрии43. Слабость образовательной системы в России он видел в том, что она базируется на изучении новых языков и точных наук. В результате того что из программ изъяты знания древних языков и истории, основ национальной словесности, вместо формирования глубокой самостоятельно мыслящей личности воспитывался «внешний блеск».

В статье Грановского был подвергнут критике циркуляр о народном образовании 1851 г., предлагающий ввести «новое распределение учебных предметов» с приоритетом естественных наук. Выражая общее мнение профессоров Московского университета, автор статьи отстаивал ущемленное в правах гуманитарное знание. Он говорил об успехах науки и образования предыдущих десятилетий, в которые русское просвещение было возвращено «к коренным началам русской жизни»44. Самым главным недостатком современного ему образования Грановский считал односторонность: «Задача педагогии состоит в равномерном (гармоническом) развитии всех способностей учащегося <…>, естествознание, отрешенное от учений, имеющих предметом духовные стороны бытия, неминуемо приводит к материализму» и «не в состоянии удовлетворить нравственным потребностям человека»45.

Каткову были близки мысли Муравьёва-Апостола и Грановского. В своих статьях он настаивал на сохранении традиционного для России классического образования, утверждал необходимость возвращения классической гимназии в том виде, в котором она является первой ступенью высшего образования. Именно классическое образование, по его твердому убеждению, дает государству людей умственно зрелых в сферах научной, учебной, медицинской, судебной, административной деятельности. Именно оно будет служить сближению российского образования с европейским.

Активно включившись в полемику о школьной реформе, Катков подчеркивал государственную и национальную значимость поставленного вопроса. Объясняя своим оппонентам личную заинтересованность в вопросе, он писал: «Не кто-либо потеряет или выиграет от устройства наших учебных заведений – потеряет или выиграет Россия, русское правительство, русское общество, русский народ. <…> Педагогическое дело есть сеяние, и жатва его восходит лишь по прошествии многих лет. Время и силы, погибшие вследствие какой-либо ошибки, вкравшейся в основание педагогического дела, ничем не вознаградимы»46.

Спор о состоянии образования в России Катков понимает вовсе не как соревнование между классическим и «реальным» направлениями. Цель широкого, повсеместного распространения в стране классических гимназий он объясняет так: «…требуется, чтобы поднялся уровень нашего умственного образования и чтобы вообще наука пустила корни в нашей почве»47.

В последующих статьях Катков отстаивает принципы классического образования, приводя примеры школьного устроения в европейских странах, где обучение детей в гимназиях зиждется на древних языках. Он утверждает в качестве основной цели среднего образования воспитание ума: «…в школе воспитываются дети для того, чтобы они вместе со своим физическим возрастанием и умственно могли быть способными как для наук, так и для всякой серьезной умственной деятельности»48. Изучение древних языков в качестве основного предмета в средней школе обосновывается тем, что они требуют от ребенка сосредоточенности и внимания. Ребенок должен усвоить себе их логику, освоив языки, приобщается к историческому миру, лежащему в основании современной цивилизации. Юный ум знакомится со всеми родовыми оттенками человеческой мысли и духовной организации человека.

Среднее образовательное звено Катков считал «корнем науки», его назначение видел в подготовке учащихся к овладению специальным знанием, в развитии ума, воспитании собранности и сосредоточенности. Основа этого приготовления – системное изучение словесности и элементарная математика. Такая школа основывается на объективном предмете и дает не столько знание, сколько развитие умственных способностей. «Она приучает к труду и, развивая способности к нему, делает его легким, – пишет Катков. – Напрягает и изнуряет силы только многопредметная школа или неправильно односторонняя, при сосредоточении занятий, например исключительно на математическом элементе»49.