Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1994 год Страница 15

Чем ближе подходишь к рынку, тем оживленнее улицы, застроенные двухэтажными домами в колониальном стиле, больше лоточников, торгующих с тележек или прямо из коробок, назойливее разносчики, предлагающие простакам-иностранцам блескучую дребедень.

Толпа находится в беспрестанном движении, поминутно меняет свой облик. Взгляд невольно останавливается на наиболее ярких типажах, определяющих физиономию столичной улицы. Вот трое стариков-китайцев с пергаментными лицами степенно покуривают у мелочной лавки с претенциозным названием «Супермаркет «Париж», повторенной иероглифами; мускулистый парень в кожаной безрукавке, надетой на голое тело, со спутанными белесыми волосами, перехваченными красной ленточкой, обнимает за талию свою подругу, облаченную в вылинявшую майку с надписью «Университет штата Висконсин»; две замужние индианки в малиновых сари шествуют с полными кошелками домой; иссохшая старуха, мотая седой головой и что-то бормоча, предлагает пакетики с травами — по всей видимости, приворотными; юркие маленькие тамильцы волокут на головах корзины с грузом; креолка в обтягивающей тело кофточке и коротенькой юбочке танцующей походкой пересекает улицу, а официант, скучающий у дверей кафе, приветствует ее, соединив в виде буквы «о» указательный и большой пальцы: «О"кей, девочка, ты в порядке!» Лица всех оттенков от белого до желтого, смугло-оливкового до графитового, одежды всех цветов и фасонов, фигуры всех степеней стройности и роста... — таков рыночный квартал Порт-Луи.

Такая же неугомонная толчея у овощных, рыбных, фруктовых, цветочных рядов, возле столов с шипящими сковородками и мангалами, где приготавливаются тонкие местные блинчики и другая простонародная закуска. Заметно спокойнее в многочисленных прохладных лавках, заваленных местным текстилем (отличного, надо сказать, качества), сумками, ремешками, бусами, лакированными раковинами и прочей мелочевкой. Наибольшим спросом пользуется у туристов парео — кусок пестрой хлопчатобумажной ткани, используемой женщинами вместо платья или юбки наподобие индийских сари.

Под сводами павильонов стоит несмолкаемый гул голосов, слышится стук мачете, разрубающих кокосовые орехи или больших тунцов. Вдруг, перекрывая все шумы, прямо в ухо вам протяжно кричит продавец апельсинов: «Зора-а-а-нж!», с другой стороны слышится зычное: «Зарико-о-от!» (фасоль), а откуда-то сзади в спину вам летит пушечным выстрелом клич сбытчика яблок: «По-м-м-м!»

На рынке в Порт-Луи принято торговаться и зазывать покупателей на креольском наречии, его называют еще «французский без грамматики». Впрочем, если обратиться к зеленщику по-французски или по-английски, вы немедленно получите более или менее внятный ответ. На Маврикии два эти языка имеют статус государственных, причем, как ни странно, французский больше в ходу, несмотря на полутора-вековое господство британцев. Разумеется, выходцы из Азии говорят на языках своих предков: бходжпури, хинди, урду, тамильском, маратхи, телугу, гуджарати, китайском. А креольский, не имея статуса государственного, остается всеобщим.

Решив познакомиться с местным наречием поближе, я обратился к нашему гиду. Лиляна Будна, полька по происхождению, окончила иняз в Москве, вышла здесь замуж за маврикийца и уже много лет работает гидом в компании «Мари Турз», сопровождая французские, польские, а теперь и русские группы туристов.

— Креольский язык возник из тех примитивных говоров, что постепенно сложились на острове в эпоху рабовладения, — пояснила она. — Никто не обучал черных рабов французскому. Они просто слушали, запоминали слова и копировали, как умели.

Если они не могли произнести «Бонжур», говорили «Бонзур», и это слово так и закреплялось в языке. На западном побережье есть селение «Кае Нуаяль». Это искаженное «Кае Руаяль» — «Королевский Дом». Но в креольском немало слов, не имеющих никакого отношения к французскому, это лексика, пришедшая из африканских говоров. Такой вот язык...

— А письменной формы у него нет, так ведь?

— О, теперь уже есть! — оживилась Лиляна. — Они сделали грамматику, собрали словарь и даже выпускают книжки — стихи, сказки. — Словом «они» Лиляна называла, как я догадался, тех, кто ратует за признание креольского языка государственным. — Они настаивали, чтобы креольский изучали в школе, но правительство не согласилось. Зачем? Как только садишься в самолет, твой креольский становится ненужным. Это язык только для Маврикия, даже на соседнем Реюньоне креольский не много другой.

— А индийцы говорят по-креольски?

— Говорят! Креольский понимают все.

После этого разговора мы отправились в штаб-квартиру агентства «Мари Турз».

Лиляна — одна из двухсот сотрудников этого агентства. Пока мы ждали приема у директора, она привела меня в комнату, где за компьютерами работали несколько служащих. Представив меня, она попросила (по-французски, конечно) продемонстрировать настоящий креольский язык. Служащие заулыбались и начали наперебой произносить какие-то фразы.

Молодой человек в строгой белой рубашке записал в мой блокнот несколько расхожих креольских выражений. Любители лингвистических задачек могут заняться выяснением их этимологии.

Как поживаете? — Ki to nouvelle?

Как вас зовут? — Коита to appelle?

Я совершенно счастлив. — Mari content.

Я не знаю. — Mo pas konne.

После того коротенького урока в ответ на вежливое «How are you?» я неизменно говорил: «Мари контент», получая в награду лучезарную улыбку.

Остров Маврикий

Александр Полещук, наш спец.корр

«Пират-янки » — адмирал русского флота

С тоял апрель 1788 года. Ботнический залив все еще был забит льдом. Небольшой рыбачий бот пытался пробиться к финскому берегу. Чем дальше он продвигался на восток, тем плотнее становились льды. Кроме рыбаков, на борту бота был и пассажир — явно иностранец. Среднего роста, худощавый, со смуглым энергичным лицом. Его распоряжения звучали четко и властно. После долгих, но безрезультатных усилий бот повернул на юг. По приказу иностранца курс был взят на Ревель.

Пересечь центральную Балтику на утлом открытом боте, да еще зимой! Кто же решился на столь опасное путешествие? Кем был этот отважный иностранец? Со шведскими рыбаками шел офицер флота Соединенных Штатов Джон Поль Джонс. Не просто офицер, а один из организаторов и создателей американского флота. И плыл он в Россию.

... Англичанин по национальности, Поль Джонс родился в Шотландии в 1747 году. Семья была не из знатных и не из богатых. Моряком он стал в 12 лет. В 19 был уже помощником капитана на невольничьем судне. Однако отвращение к работорговле заставило его вскоре покинуть невольничий флот. Проплавав еще несколько лет капитаном обычного судна, Поль Джонс оставляет море и в 1773 году переезжает в Америку. Здесь в штате Виргиния его брату принадлежала небольшая ферма. Однако заботы, нахлынувшие на новом месте, были далеко не только фермерские. Он активно включается в бурную политическую жизнь.

В 1775 году начинается война за независимость. Джонс предлагает свои услуги Конгрессу и становится первым лейтенантом флота США. В американском флоте в то время их было всего шесть. Вскоре он уже командир небольшого 12-пушечного брига «Провиденс», на нем уходит в свое первое самостоятельное военное плаванье и смело вступает в схватки с английскими фрегатами. За четыре месяца непрерывных боев Джонс захватывает 16 британских судов. Часть из них он раздает бедным рыбакам. На одном из захваченных фрегатов находились деньги, и деньги немалые — содержание всей британской колониальной армии. Ущерб, нанесенный Англии, оценивался в миллион долларов. По тем временам это была огромная сумма. И все же настоящая слава героя морских сражений приходит к Полю Джонсу позднее и не в американских, а в европейских водах.

14 июня 1777 года Конгресс США принимает две резолюции: «1. Постановить, что флаг тринадцати Соединенных Штатов Америки должен состоять из тринадцати чередующихся красных и белых полос, а их союз символизироваться тринадцатью звездами на синем фоне, олицетворяющими как бы появление нового созвездия. 2. Назначить кэптена Джона Поля Джонса командиром корабля «Рейнджер». Позднее Джонс будет говорить: — «Наш флаг и я — близнецы. Мы родились в один час...»

В том же году Джонс во главе небольшого отряда уходит во Францию. В Париже его ждет первый посол США доктор Бенджамин Франклин — известный ученый, крупный общественный и политический деятель. Цель похода одна — склонить французское правительство к войне с Англией. Письма, которые он везет послу, написаны собственноручно Д.Вашингтоном и Т.Джефферсоном.

Первое заокеанское плаванье — первое признание американского флага. С будущими союзниками — французской эскадрой Джонс встречается вечером после захода солнца. Взаимные приветствия обходятся без салюта. Но именно это его и не устроило. На следующий день с восходом солнца Джонс снимается с якоря и снова проходит перед строем французских кораблей. На этот раз он удовлетворен. Первый салют американскому флагу состоялся.