Крис Пэйли - Не бери в голову. 100 фактов о том, как подсознание влияет на наши решения Страница 16

Если ученые могут морочить нам голову таким грубым способом, а мы по-прежнему думаем, что делаем выбор по причинам, которые нам известны, неудивительно, что одна часть нашего мозга может принимать решения за нас и заставляет нас думать, что мы сделали его на других основаниях. Вы можете встретить свою суженую, карабкаясь по отвесной скале, а на предмете вашей любви окажется красный свитер, но вы будете считать, что вас очаровал ее заразительный смех.

Культура становится возможной, потому что мы делаем то, что делают другие, и думаем, что хотим делать то, что делаем

Живи мы с вами в другом времени и другом месте, то думали и поступали бы совершенно иначе. Это касалось бы таких важных вещей, как вера в существование конкретного бога, требований религии, нашего отношения к рабству и сексу, а также нашего мнения о допустимости кидать женщину в погребальный костер ее мужа. Это также касается и менее значимых ценностей: музыка, которую мы слушаем в одиночестве, и картины, которые мы вешаем на стены нашего жилища, – все это продукты окружающей нас культуры. Сегодня трудно в это поверить, однако существовало целое поколение мужчин, которые были уверены в красоте пурпурных сорочек с раструбами.

Отдельные из этих культурных различий зависят от некоторых фактических представлений, которые меняют способ нашего мышления. И это не просто процесс закрепления и распространения убедительных аргументов: мы видели множество доводов, которые защищают наш выбор, но не делают его. Если бы мы вернулись на 300 лет назад, сомневаюсь, что вы могли бы написать трактат, который убедил бы людей остановить рабство или заставил бы англичан есть спагетти на обед.

Однако мы увидели эксперименты, которые показывают нам, как формируется культура. Они объясняют, почему между тем, что думают и делают люди вокруг нас, различий гораздо меньше, чем сходства, даже когда они радикально отличаются от того, что думают и делают в других обществах.

Мы делаем то, что делают другие: непроизвольно имитируем их жесты, выбираем тот же сорт питьевой воды, что и они, так же засоряем окружающую среду и повторно используем полотенце в гостинице, когда узнаём, что так поступают другие люди. Мы так поступаем непроизвольно, но со знанием дела[76]. Попробуйте-ка стоять в переполненной церкви, когда все остальные опустились на колени, или зайти в пижаме в ресторан, или поприветствовать команду противников на трибуне болельщиков… Если осмелитесь, конечно.

Мы недооцениваем влияние других людей на наше поведение и убеждены, что совершаем все поступки по собственному желанию. Улыбнувшись, выбрав бутылку воды или объявив кому-то, что скучное задание будет интересным, мы сами начинаем верить, что счастливы, что нам нравится эта вода или что задание было увлекательным.

И наконец, отношение, о котором мы делаем вывод исходя из нашего поведения, определяет наше будущее поведение. Как только мы подчиняемся таким малозначимым просьбам, как подписание петиции или ношение значка в знак поддержки, мы уже склонны соглашаться и с более серьезными вопросами[77].

Итак, мы поступаем так же, как другие, полагаем, что хотим делать то, что делаем, и наши представления о том, чего мы хотим, меняют наши поступки. Мы становимся такими же, как люди вокруг нас, и начинаем разделять их вкусы, суждения и предпочтения. Человеческая жизнь социальна, и наш мозг устроен таким образом, чтобы этому соответствовать.

Обе части мозга, как и одну, легко обмануть и заставить поверить, что они знают, что делают

Мы не ощущаем того, что наш мозг разделен на две половины. Левая часть контролирует правую руку, получает образы от правой стороны зрительного поля и конструирует предложения. А правая часть контролирует левую руку и получает образы от левой стороны зрительного поля. Две половинки мозга взаимодействуют главным образом с помощью соединяющих нервных пучков, называемых мозолистым телом (corpus callosum).

Некоторым пациентам с тяжелой формой эпилепсии, которую нельзя лечить медикаментозно, перерезают мозолистое тело, что приносит им облегчение. Эти пациенты позволяют нам получить впечатляющий взгляд на то, как наш мозг конструирует свой мир[78]. Когда пациенты просыпаются после операции, они не чувствуют, будто у них есть два независимых мозга. Их самоощущение не претерпевает фундаментальных изменений. Однако появляется возможность взаимодействия с одной частью их мозга без участия второй части.

В одном эксперименте исследователи показывали пациенту с расщепленным мозгом две картинки. В правой половине его зрительного поля (левой части мозга) он видел куриную лапку. В левой половине зрительного поля (правой части мозга) он видел заснеженный пейзаж. Исследователи просили его выбрать картинку, соответствующую тому, что он видел. Правой рукой (левой частью мозга) он выбрал курицу, а левой рукой (правой частью мозга) – лопату.

После этого ученые попросили пациента объяснить свой выбор. Вспомним, что левая часть мозга отвечает за конструкцию предложений. Итак, ему было несложно объяснить, что он выбрал курицу, поскольку она соответствовала куриной лапке.

А что касается лопаты? Левосторонняя часть мозга видела только куриную лапу. Теперь она знает, что левая рука выбрала лопату. Если разумный мозг принимает решение или имеет прямой доступ к принимающему решение, то для левого мозга это останется загадкой. Но если сознательный мозг не делает ничего подобного, а только судит об уже принятом решении, тогда будет по-другому. Ему просто нужно выяснить, в чем состоит соответствие, а затем воспринять решение как свое собственное. Пациент так ничего и не узнает, потому что чего-либо необычного не произойдет и он не ощутит, что две части его мозга расщеплены.

Пациент так ответит экспериментатору: «О, это просто. Куриная лапка идет с курицей, поэтому нужна лопата, чтобы чистить курятник». Его ответ кажется нам очень странным. Как можно не понимать, что он сам не знает, зачем выбрал лопату? Но именно так мы все и поступаем. Бессознательный мозг принимает решение. Сознательный – подтасовывает причины для этого решения. И мы никогда не замечаем, что эти причины представляют собой лишь наш вымысел, но таким образом мы сохраняем ощущение целостного «я».

Мы способны видеть, не осознавая увиденное, но объяснить увиденное мы можем только с помощью сознания

Есть одно странное состояние, известное как слепозрение{25}, которое дает нам возможность увидеть[79] то, каким было бы зрение, минуй оно сознание[80]. У людей со слепозрением повреждена часть зрительного поля мозга. В результате пациенты в основном слепы в большей части зрительного поля. Поначалу это расстройство было загадкой для ученых, но когда они изучали зрение обезьян с тем же повреждением в этой области мозга, то обнаружили, что животные не потеряли зрение. Правда, у обезьяны не получится спросить, не ослепла ли она, – вы можете только отмечать движение ее зрачков. Способна ли она фиксировать предметы? Да, способна.

После этого ученые стали исследовать людей с этим недугом так же, как оценивали обезьян. Эти пациенты не могли делать все, что делают полностью зрячие люди, и никто и не ожидал другого: их зрительная система была серьезно повреждена. Однако они могли указывать на предметы, не осознавая, что видят их, могли брать предметы, протягивая руки в нужном направлении, прежде чем взять их, даже не осознавая, где находится предмет. Они могли «угадывать», в каком направлении движется объект, и были способны отправлять предмет в отверстие в правильном направлении. Они даже могли реагировать на сигналы: ориентироваться на стрелки, которые, как им казалось, не осознавали.

Если я вижу, что вы делаете нечто подобное, то буду считать, что вы знаете, что делаете. Вы должны знать, что берете в руки предмет или указываете на него. Вы видите стрелки, воспринимаете символы и переключаете свое внимание на появление объекта.

Пациенты, о которых идет речь, были слепыми: их бессознательный мозг получал визуальную информацию, в соответствии с которой мог действовать, но сознательный мозг этой информации не получал. Люди со слепозрением не могут считать, что они умышленно указывают на объект, – они только могут думать, что угадывают его местоположение.

Это именно то, что всегда делает наш сознательный мозг: он угадывает, что думает бессознательная часть. Однако в отличие от людей со слепозрением у нас достаточно информации от наших органов чувств, и наши догадки обычно бывают верны, поэтому у нас возникает ощущение, будто мы хорошо знаем, почему делаем то, что делаем.