Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1994 год Страница 16

С собой мы взяли только летнюю одежду и обувь на три месяца, но поскольку ежедневно сильно рвали их в тяжелых трудах, пришлось даже праздничную одежду, плащи и мундиры превратить в рабочую, чемоданы — в башмаки, а кожаные мешки для провианта — в подметки. Коль скоро никто не желал работать за деньги, каждому приходилось быть, насколько он это умел, сапожником, портным, перчаточником, мясником, плотником, поваром и слугой. Некоторые через короткое время развили такие способности, что в„ будущем спокойно могли бы зарабатывать себе на хлеб этими ремеслами.

Третьей задачей было ведение хозяйства, что означало постоянное приготовление пищи, чтобы она имелась в любое время, когда бы голодные работники ни вернулись домой. В нашей юрте мы установили следующий порядок, который затем был принят и сохранён как твердое правило всеми остальными: поскольку нас было пятеро немцев, трое — простого звания — сыновей камчатских казаков, а также двое слуг капитана-командора (о которых согласно его завещанию я должен был печься), то есть всего десять человек, один из нас и один из простых (или, по нашему усмотрению, по двое каждого звания) постоянно ходили на промысел, в то время как остальные отправлялись за деревом. Один немец и один русский были поварами, в каковой работе мы, немцы, обладали тем- преимуществом, что не разводили огня, не ходили по воду и даже не открывали или закрывали дымоход. Остальные также мыли и убирали после еды кухонные и столовые принадлежности — котлы, блюда, тарелки, ложки, скатерти и прочее, но мы носили звание «шеф-поваров», а они — «помощников». Они также должны были нам повиноваться во всем остальном и находиться в нашем распоряжении, чтобы все делалось должным образом, поэтому каждый день все знали свою работу и обязанности без напоминаний. Такой порядок делал всякую работу терпимой, поддерживал среди нас довольство и благожелательность, а пища и питье всегда были в изобилии и лучше приготовлены, чем во всех других жилищах. Но всяких раз, когда мы о чем-нибудь совещались, каждому позволено было высказать свое мнение, и принимался самый дельный совет, от кого бы он ни исходил.

В таком настроении мы отмечали воскресенья и праздники, Святое Рождество точно так же, как мы делали бы это, если бы находились дома. В общие и большие государственные праздники мы развлекались, приглашали офицеров и произносили под чай, за неимением других напитков, множество веселых речей и добрых пожеланий, пользуясь в скудости теми же удовольствиями, что и в других местах, где всего в избытке.

26 декабря разведчики, высланные во второй раз, вернулись с известием, что мы находимся на острове, который они обошли вокруг с востока. Тем не менее они нашли столько явных знаков на берегу, таких, как камчатские рули, днища рыбных бочек и другие приметы, что мы не могли усомниться: Камчатка находится на небольшом расстоянии отсюда.

29 января наша юрта убила первого морского льва. Мы обнаружили, что его мясо отличается удивительным вкусом и качеством, и ничего более не желали, как чтобы это животное чаще попадало нам в руки. Его жир напоминает говяжий костный мозг, а мясо похоже на телятину.

1 февраля сильный северо-западный шторм и очень высокий прилив вынесли наш пакетбот так далеко на берег, что у нас появилась реальная надежда спустить его на воду на высоком приливе — при условии только, что весной нам удастся достать якоря, — поскольку незаметно было сильных повреждений и корпус по-прежнему держал попавшую внутрь воду. Но это заблуждение объяснялось тем, что внутри он был сильно забит песком, который воду не пропускал. Тем не менее, было очевидно, что при дальнейшей разборке корабля мы будем избавлены от большого труда, коль скоро его выбросило так далеко на сушу.

Мягкая погода побудила нас готовиться к отправке третьей партии для исследования земли на востоке, и с этой целью 23 февраля были посланы подштурман Юшин и еще четверо. Но за шесть дней они добрались только до точки, отстоящей от лагеря к северу на шестьдесят верст, и, обратив все исследования в охоту на выдр, вернулись 8 марта со скудными сведениями, которые позднее оказались неверными. Поскольку причиной своего возвращения они назвали невозможность продолжения пути из-за отвесных утесов, выступающих в море, на 10 марта был назначен новый совет, на котором было решено приказать боцманмату Алексею Иванову, единодушно выбранному всеми, пойти вдоль Лесной речки на юг и идти вдоль берега, пока он не достигнет конца острова либо самого материка, потому что некоторые до сих пор пребывали во мнении, что это Кроноцкий мыс.

15 марта они отправились в путь, но 19 марта неожиданно возвратились с тем же сообщением, что не могли продолжать путь на юг из-за крутых утесов, выступающих в море. Но, как я установил позднее в своем походе, они не заметили верного пути. Между тем они принесли любопытное двойное известие: 1) что нашли щепки и обломки шлюпа, построенного в Аваче прошлой зимой, а плотник, солдат Акулов, нашел части, которые он вырезал в Аваче; 2) они также описали нам животное, которое увидели на суше впервые в жизни и которое мы сочли за «кота», или морского котика, ставшего нам впоследствии хорошо знакомым.

22 марта тот же боцманмат со своими прежними спутниками снова отправился в поход с теми же наказами, что и в первый раз, и вдобавок с приказанием идти на север до крайней точки, а оттуда продолжить путь по суше на юг. Если на юге встретятся препятствия, то он должен снова отправиться на север или вдоль гор, пока не достигнет материка или конца острова. В последнем случае следовало сразу повернуть назад, чтобы более не задерживать строительство нового судна. Но если они достигнут материка или Камчатки, половина из них должна идти с сообщением в Авачу, а вторая половина — вернуться с известиями к нам. Я сопровождал их вместе с тремя другими из нашей юрты. От Лесной речки мы впервые пошли в глубь суши.

Весной — снег осел, позволяя нам двигаться на юг, где морские выдры и тюлени еще не были напуганы и встречались в огромных количествах; нас весьма ободрило это открытие, и мы потом прилежно и часто посещали это новое место, хотя из-за гор путь был долог и чрезвычайно утомителен. Трижды в пути случалось такое, что около трети из нас чуть не погибло.

... Теперь, когда мы не видели иного пути добраться до Камчатки (также и из-за отсутствия дерева), как разобрать наш старый пакетбот и построить из него маленькое судно, мы на совете решили таж и поступить. Тогда же, 9 апреля, был установлен следующий порядок, который должен был действовать со дня начала разборки до окончания строительства нового судна:

1) Те двенадцать человек, кто умел работать топором, должны непрестанно этим заниматься.

2) Все остальные, за исключением двух офицеров и меня, должны ходить на промысел; когда одна артель возвращалась домой с промысла, она день отдыхала, но при этом занималась хозяйством, готовила пищу для остальных, а затем чинила их одежду и обувь; на третий и в последующие дни она отправлялась работать на строительстве, пока снова не насту пала ее очередь идти на промысел.

3) Все мясо следовало доставлять в общее место, и каждое утро каждый повар из каждой юрты должен был получать свою долю от унтер-офицера, чтобы плотники, жившие в разных юртах, не испытывали в чем-либо недостатка.

После того, как все подписали этот договор, мы на следующий же день начали самые важные подготовительные работы. Сняли материалы с пакетбота и собрали их в одном месте на берегу. Точила были сняты и вставлены в лоток; инструмент очищен от ржавчины и наточен; построена кузница; выкованы ломы, железные дубинки и большие молоты, для чего собрано дерево и изготовлен уголь. Последняя задача была очень тяжелой и сильно задержала всю работу.

Мы предвидели большие трудности в промысле из-за того, что отпугнули морских животных, но неожиданно Господь чрезвычайно укрепил наш дух следующими событиями. 18 апреля люди из казармы убили морского котика, который, с жиром и мясом, весил не менее двадцати пудов. 19 апреля те же люди убили еще одного котика такого же размера, и стало ясно, что весь экипаж сможет целую неделю кормиться двумя или, самое большее, тремя животными.

Более того, поскольку я знал по сведениям, полученным еще на Камчатке, что эти животные каждую весну передвигаются стадами в огромных количествах мимо Курильских островов и побережья Камчатки на восток и в сентябре возвращаются обратно на юг, при этом самки по большей части беременны, я заключил, что наш остров, вне всяких сомнений, является местом, где эти животные проводят лето, чтобы дать жизнь потомству, а потому эти первые котики — лишь предвестники остальных. Впоследствии такие рассуждения нас не обманули.

И позднее вместе с подлекарем я тоже убил одно животное, за которым затем последовали бесчисленные стада, за несколько дней заполнившие берег настолько, что мы не могли миновать их без опасности для жизни, а в некоторых местах, где животные покрывали всю землю, вынуждены были взбираться на горы и по ним продолжать путь.