Людвиг Мизес - Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории Страница 17

Предмет понимания мысленное представление явлений, которые не могут быть полностью объяснены с помощью логики, математики, праксиологии и естественных наук, в той мере, в какой они не могут быть раскрыты всеми этими науками. Оно не должно противоречить учениям этих и других отраслей знания[Cf. Langlois Ch.V. and Seignobos Ch. Introduction to the Study of History, trans. by G.G. Berry. London, 1925. P. 205208. * Проникновение (нем.). Прим. пер.]. Реальное телесное существование дьявола подтверждается бесчисленными историческими документами, которые являются вполне надежными во всех других отношениях. Многочисленные трибуналы при должном соблюдении юридических процедур, основываясь на показаниях свидетелей и признаниях обвиняемых, установили факт плотского совокупления дьявола с ведьмами. Несмотря на это, никакая апелляция к пониманию не может служить оправданием утверждения историка о том, что дьявол реально существует и вмешивается в человеческие дела. Это можно назвать не иначе, как галлюцинациями возбужденного человеческого мозга.

Хотя сказанное выше является общепринятым в отношении естественных наук, по отношению к экономической теории некоторые историки занимают другую позицию. Они пытаются противопоставить экономическим теоремам апеллирование к документам, якобы доказывающим вещи, несовместимые с этими теоремами. Они не понимают, что сложные явления не могут доказать или опровергнуть ни одну теорему и поэтому не могут свидетельствовать против какого-либо положения теории. Экономическая история возможна только в том случае, если это экономическая теория, способная пролить свет на экономическое поведение. Если экономическая теория отсутствует, то сообщения, касающиеся экономических фактов, не более чем собрание бессвязных данных, поддающихся любой произвольной интерпретации.

8. Концептуализация и понимание

Задача наук о человеческой деятельности заключается в понимании смысла и значимости человеческой деятельности. Они применяют с этой целью две различные познавательные процедуры: концептуализация (сonception) и понимание-интерпретация (understanding). Концептуализация мыслительный инструмент праксиологии; понимание специфическое средство истории.

Праксиологическое познание понятийно. Праксиология обращается к необходимым сторонам человеческой деятельности. Это познание универсалий и категорий.

Историческое познание обращается к тому, что есть уникального и индивидуального в каждом событии или классе событий. Вначале оно анализирует объект своих исследований с помощью средств, предоставляемых всеми остальными науками. Доведя до конца эту предварительную работу, история встречается со своей специфической проблемой: пролить свет на уникальные и индивидуальные характеристики события с помощью понимания.

Как отмечалось выше, утверждается, что история никогда не сможет стать научной, так как историческое понимание зависит от исторически субъективных оценок. Понимание, говорят нам, всего лишь эвфемизм произвольности. Работы историков всегда односторонни и партийны; они не сообщают факты; они их искажают.

Очевидно, что исторические исследования пишутся с различных точек зрения. Одни работы по Реформации написаны с позиции католической церкви, другие с позиции протестантов. Существует пролетарская история и буржуазная история, историки тори и историки вигов. Каждая нация, партия, языковая группа имеет собственных историков и собственные взгляды относительно истории.

Но нельзя смешивать расхождения различных попыток интерпретации с намеренным искажением фактов пропагандистами и апологетами, представляющихся историками. Те факты, которые могут быть бесспорно установлены на основе доступных первоисточников, должны быть определены на предварительном этапе работы историка. Они не могут быть полем для понимания. Такая задача решается методами неисторических наук. Факты отбираются путем осторожного критического изучения доступных документов. До тех пор, пока теории неисторических наук, на основе которых историк производит критическое исследование первоисточников, достаточно надежны и достоверны, не может быть никакого произвольного разночтения в установлении явления как такового. То, что утверждает историк, соответствует или противоречит факту; доказывается или опровергается имеющимися документами; остается неясным, если первоисточники не обеспечивают нас достаточной информацией. Эксперты могут не соглашаться с ним, но лишь при условии разумной интерпретации имеющихся доказательств. Обсуждение не допускает никаких произвольных утверждений.

Однако нередко историки расходятся в оценке теорий неисторических наук. Тогда, конечно, могут возникнуть разногласия по поводу критического исследования документов и полученных выводов. Возникает неразрешимый конфликт. Но его причина не в произвольном обращении с конкретным историческим явлением. Он возникает вследствие наличия нерешенных проблем в неисторических науках.

Допустим, древний китайский историк сообщает, что грех императора вызвал катастрофическую засуху, но когда император искупил свой грех, снова пролился дождь. Ни один современный историк не принял бы такое свидетельство. Лежащая в его основе метеорологическая теория противоречит неоспоримым основам современной науки о природе. Но подобное единодушие не характерно для многих теологических, биологических и экономических вопросов. Соответственно спорят и историки.

Сторонник расистской доктрины нордического арийства будет игнорировать любой документ об интеллектуальных и духовных достижениях неполноценных рас как неправдоподобный и просто-напросто невероятный. Он будет относиться к такому свидетельству точно так же, как современные историки относятся к вышеупомянутому китайскому свидетельству. Ни по одному из событий истории христианства невозможно согласие между теми, для кого Евангелие это Священное писание, и теми, в чьих глазах это человеческие документы. Католические и протестантские историки расходятся по многим вопросам, потому что основываются на разных теологических идеях. Меркантилист [26] и неомеркантилист неизбежно должны расходиться во взглядах с экономистом. Мнение о денежной истории Германии в период с 1914 по 1923 г. [27] обусловлено денежными теориями автора. Факты Великой Французской революции [28] по-разному представляются теми, кто верит в священные права королей помазанников божьих, и теми, кто придерживается иных взглядов.

Причина споров историков по этим вопросам не в их компетентности, а в способе применения неисторических наук к предмету истории. Их разногласия подобны разногласиям врачей-агностиков, спорящих относительно чудес Бога, с членами медицинской комиссии, собирающей доказательства этих чудес. Только те, кто считает, что факты сами пишут историю на чистом листе человеческого разума, ставят историкам в вину такое различие мнений. Они не понимают, что историки не могут работать без исходных допущений, что разное отношение к этим исходным допущениям, т.е. ко всему содержанию неисторических отраслей знания, должно детерминировать установление исторических фактов. Эти исходные допущения историков определяют и решение о существенности одних фактов и несущественности других. Первые ими упоминаются, вторые опускаются. В поисках причин отсутствия молока у коров современный ветеринар проигнорирует все слухи о том, что их сглазили ведьмы; однако 300 лет назад его взгляды были бы другими. Точно так же историк из бесконечного множества событий, предшествовавших интересующему его факту, отбирает только те, которые могли внести вклад в его появление или отсрочили его, и игнорирует те, которые в соответствии с его пониманием неисторических наук не могли оказать на него влияния.

Следовательно, изменения в неисторических науках должны приводить к переписыванию истории. Каждое поколение должно по-новому трактовать одни и те же исторические проблемы, потому что они являются им в новом свете. Трактовка истории, соответствующая теологической картине мира прошлых веков, отличается от трактовки, соответствующей теоремам современной естественной науки. Исторические работы, основанные на субъективной экономической теории, сильно отличаются от трудов, основанных на меркантилистской доктрине. Поскольку разночтения в работах историков происходят от подобных разногласий, постольку они не являются результатом якобы неясности и сомнительности исторических исследований. Напротив, они выступают результатом недостатка единодушия в епархии тех наук, которые принято называть строгими и точными.