Лоуренс Гонсалес - Остаться в живых Страница 17

Новая и особенно эмоционально заряженная информация «занимает» содержимое кратковременной памяти, поэтому мы не в состоянии результативно концентрировать внимание одновременно на слишком большом количестве мыслей. Если информация из кратковременной памяти благополучно не переходит в долговременную, то она теряется. Зачастую нам сложно запомнить информацию без эмоционального содержания, например сухую справку об адресе или схеме проезда. Большинство людей могут делать только одно дело в один определенный момент. Если они берутся за несколько дел сразу, руководящая функция не выдерживает нагрузки. Если на секунду показать человеку на дисплее слово синий, написанное зелеными буквами, вы заставите его задуматься.

Ограниченность кратковременной памяти (другими словами, недостаток внимания) и руководящей функции, а также упрощенность когнитивных моделей приводят к серьезным провалам в процессе принятия осознанных или спонтанных решений. Даже профессионалы пропускают многое, что лежит буквально в поле их зрения. На юге Франции есть любимый альпинистами горный массив Бо, куда в мае 1989 года приехала Линн Хилл, одна из самых известных в мире женщин-скалолазов. Хилл готовилась к восхождению со стационарной страховкой. Восхождения с такой страховкой наиболее безопасны и предназначены главным образом для начинающих. Хилл с мужем просто шли этим маршрутом для разминки. Хилл отвлекли, и она не закончила узел, соединяющий надетые на ней ремни безопасности и альпинистскую страховку. Незаконченный узел оставался у нее в кратковременной памяти, но она забыла о нем окончательно после разговора с одной японкой и особенно после того, как она надела ботинки и завязала на них шнурки (возможно, именно завязывание шнурков вытеснило из ее кратковременной памяти завязывание узла на страховке). Хилл подходила к горе с ощущением чего-то недоделанного, но не могла вспомнить, что это было. В книге «Скалолазание — моя свобода»[25] (Climbing Free) она пишет: «Я не могла избавиться от мысли, что я что-то забыла перед началом восхождения». У нее было неокончательно сформировавшееся воспоминание, эмоциональная помета, предчувствие. Хилл даже захотела снять куртку, после чего обязательно заметила бы, что узел страховки не закончен. «Но я решила куртку не снимать и выбросила эту мысль из головы».

Взойдя на склон, она даже не подозревала о ловушке, которую сама себе подстроила. Ею была создана когнитивная модель, и жизнь ее теперь зависела от того, выдержит ли эта модель проверку реальностью. Хилл попросила, чтобы ее спустили вниз на веревке. Наполовину завязанный узел развязался, и она полетела с двадцатидвухметровой высоты. Ее жизнь спасло то, что она упала на крону дерева.

Социолог Чарльз Перроу исследует техногенные катастрофы: производственные (атомные станции) и транспортные (авиакатастрофы, кораблекрушения). В книге Normal Accidents («Обычные катастрофы») он писал:

Мы создаем ожидаемый мир, потому что не в состоянии разобраться со сложностями настоящего. Мы выбираем информацию, которая подходит к абстрактной картине ожидаемого мира, и находим причины, чтобы удалить информацию, противоречащую нашей картине. При создании умозрительной модели мы полностью игнорируем факторы, которые могут нам показаться неожиданными и маловероятными.

Таяние снега на хребте Сискию и сильный дождь оказались неожиданными и маловероятными факторами в системе, состоящей из воды, воздуха, земли и гравитации, однако и путешественникам, и проводникам пришлось с ними столкнуться вплотную на реке Иллинойс. Руководители групп не могли принять, что уровень воды в реке поднимется на пять метров, а скорость потока достигнет более трехсот восьмидесяти кубических метров в секунду. Это противоречило бы их когнитивной модели гидов. Конечно, трудно поверить, что такие опытные люди не заметили проносящихся по воде вырванных с корнем деревьев и характерный шум воды, однако и это не изменило их решимости спустить надувные плоты на воду.

Мысленные модели могут оказаться на удивление сильными, а способности кратковременной памяти — на удивление слабыми. Психолог, изучающий поведение потерявшихся людей, рассказывал мне: «Однажды во время пешего похода какой-то турист вбил себе в голову, что группа идет не в ту сторону. Я сам видел, как он разбил камнем свой компас, потому что думал, что тот сломался. Он поверить не мог, что на самом деле мы движемся в правильном направлении».

Наши ощущения не передают мир буквально. Например, вы пытаетесь представить лицо матери, но мозг не предлагает готовой «фотографии». Вместо этого в самых разных местах мозга содержатся не в активной, а в пассивной форме фрагменты образа матери, наполненные эмоциональным содержанием. Когда вы вызываете в уме лицо матери, все эти разрозненные участки мозга одновременно активируются («фокус синхронности», по Антонио Дамасио), и у вас возникает ощущение, что вы видите свою мать или кого-то похожего на нее. Таким образом, в разных кластерах мозга хранится вся информация. Точно так же в разных местах мозга хранятся и когнитивные модели.

Американский историк культуры и педагог Жак Барзен писал о некоем Уильяме Хаскиссоне, депутате английского парламента от Ливерпуля. Но прославился Хаскиссон не как государственный и политический деятель, а как первый человек, погибший под колесами поезда. Случилось это 15 сентября 1830 года во время торжественного открытия железной дороги Ливерпуль — Манчестер.

…В те годы еще никто не понимал, как соотносить скорость движения поезда и расстояние, на котором можно находиться от него; никто не знал, в каком месте и в какой момент полагается переходить железнодорожные пути. Поезд оказался намного быстрее лошади или вола, поэтому рефлексы и подвели члена парламента.

Хаскиссон имел свою когнитивную модель устройства мира. Он прекрасно знал, как переходить улицу, по которой двигалось много транспортных средств. Он знал, с какой скоростью движутся запряженные лошадьми экипажи, и мог рассчитать, успеет он перейти улицу или нет. Но окружающий мир менялся. Депутат никогда раньше не переходил через рельсы. Он оценил расстояние до паровоза и бессознательно сравнил с когнитивной моделью соотношения риска и вознаграждения. Потом — снова бессознательно — он решил, что успеет перейти через железнодорожные пути. Но технический прогресс уже отправил старые когнитивные модели на свалку истории.

Сложно сказать, о чем тогда думал Хаскиссон. Вполне вероятно, что депутат ранее не видел таких машин, тем более что поезд Ливерпуль — Манчестер был первым магистральным пассажирским составом. Может быть, когда-нибудь, в бытность активной политической деятельности, он и проходил мимо какого-нибудь грузового поезда, но новая информация, скорее всего, в голове не отложилась и не успела заменить привычную когнитивную модель, которая так и осталась в виде эмоциональной пометы. Хаскиссон жил в переходное время, и его когнитивная модель была тоже переходной. Видимо, в тот день бушевали страсти. На церемонии находились премьер-министр и герцог Веллингтон. Присутствовал также и принц Эстерхази, которого тоже чуть не задавили. Железные дороги обещали стать прибыльным делом, и, возможно, у Хаскиссона, который был сторонником свободной торговли, голова была забита коммерческими подсчетами. Заметив на противоположной стороне герцога Веллингтона в окружении сильных мира сего, Хаскиссон отправился к нему, решив пересечь железнодорожный путь. Если учитывать общий ажиотаж и возбужденное состояние присутствующих, то можно предположить, что Хаскиссону было непросто удерживать в кратковременной памяти много информации. И в момент фатального принятия решения у него в уме возникла старая когнитивная модель мира. После случившегося толпа заполонила железнодорожные пути и перроны, пытаясь выместить свой гнев на непопулярном герцоге Веллингтоне. К слову сказать, сам Веллингтон еще лет десять категорически отказывался передвигаться по железной дороге. А что касается Хаскиссона, то его подвели старые пометы, эти рабы наших эмоциональных представлений. Хаскиссон сделал несколько шагов. И, стоя на рельсах перед паровозом, слишком поздно заметил свою ошибку.

Однажды на горнолыжном курорте в штате Вашингтон, где мы с моей дочерью Амелией учились кататься на сноуборде, начался сильный буран. Мы потеряли понятие о направлении. Тогда у нас было мало опыта и еще меньше умения кататься. На тех горнолыжных курортах, где мы до этого уже катались, горнолыжная база находилась внизу горы у подъемников. Здесь все оказалось иначе. Перед подъемниками стояла длинная очередь. Конечно, я знал, что база находится не внизу, а на вершине горы, поскольку в то утро мы там завтракали. Однако переохлаждение, усталость, обезвоживание, а также страх за безопасность Амелии совсем сбили меня с толку. Поэтому я не мог понять, почему люди в такую пургу хотят подняться наверх.