Неандертальцы. Иное человечество - Александр Викторович Волков Страница 17

«Уже тогда, более 300 тысяч лет назад, население Западной Евразии проявляло поразительную гибкость в выборе технических решений. Это качество оставалось присуще неандертальцам и на протяжении последующей четверти миллиона лет, но в то же время аналогичное поведение было характерно и для ранних гомо сапиенс, населявших Африку», – пишет Адлер.

Сегодня на основании этой и других находок ученые считают, что неандертальцы были достаточно умны и сообразительны, чтобы самостоятельно изобрести эту сложную технологию. Они были не менее разумны, чем наши предки.

Любители экспериментальной археологии, например, попробовали сравнить широкие, грубые на вид каменные ножи неандертальцев с более прогрессивными (как считалось) узкими, тонкими ножами сапиенсов. Исследователей интересовали самые разные аспекты производства ножей: сколько сырья требовалось для них, сколько ножей удавалось изготовить за определенное время, насколько острыми они были и каков был срок их службы. Проверка показала, что оба вида ножей были, пожалуй, одинаково эффективны, а в некоторых отношениях неандертальские ножи оказались даже лучше, чем орудия людей современного анатомического типа. Эти ножи, как и другие орудия неандертальцев, отличало высочайшее мастерство выделки. Они мало в чем уступали стальным ножам.

Как подчеркивает один из организаторов эксперимента Метин Эрен, «когда мы думаем о неандертальцах, мы должны перестать именовать их “глупыми” или “менее развитыми”, их надо называть “другими”» (M. Eren et al. «Journal of Human Evolution». 2008, № 6).

Но вот «вопрос на засыпку»: если узкие, тонкие ножи гомо сапиенс не давали им преимущества над неандертальцами, почему они продолжали ими пользоваться, перебравшись в Европу? По мнению антропологов, эти ножи были статусным символом гомо сапиенс, указывали на их принадлежность к особой «касте» – новых хозяев земли, на которой они расселились. Пользоваться такими ножами было так же престижно, как сегодня – смартфоном нового поколения, а не громоздким персональным компьютером.

II. Заметки об обыденном

4. Чудовища выходят из тени

Как выглядели неандертальцы? Все разговоры о каком-то едином их облике, очевидно, ошибочны, как неверны и рассуждения о том, что их образ жизни и поведение были одинаковыми во всем их ареале – от Гибралтара до Алтая. Они были разными!

Но прежде всего подчеркнем, что неандертальцы были иными, чем люди современного анатомического типа. Вопрос в том, насколько они разнились? Можно ли было с первого взгляда определить, что перед нами неандерталец? В то же время между нашими «кузенами» и предками было много общего. Поговорим об этой схожести и различиях, чтобы очертить облик неандертальца, выявить его особые, неповторимые приметы.

Череп из Ля Шапелль-о-Сен

…В начале ХХ века французский ученый Марселин Буль опубликовал на страницах ежегодника «Анналы палеонтологии» свою работу «Ископаемый человек из Ля Шапелль-о-Сен». С ее страниц он с нескрываемым удовольствием объявил, что перед нами «блестящий образец» неандертальского человека. К его авторитетному мнению прислушались как к непререкаемой истине – она надолго определила отношение к неандертальцам и специалистов, и широкой публики. Исследовав найденный в 1908 году скелет неандертальца, сохранившийся почти полностью, Буль реконструировал его облик.

И воскрес монстр.

Обросший шерстью громила тупо смотрел, сжимая в руках смертоносную дубинку. Бесформенная голова, похожая на огромную картофелину, клонилась на кривой шее. Сгорбленная спина лишала его легкой пластики зверя, делая неуклюжим, неповоротливым. Колени его не разгибались, оставались полусогнутыми. Он брел по лесу с медлительностью черепахи и мог полагаться лишь на силу своего удара, а не на ум, ловкость, прыгучесть.

Отныне неандертальцу отказывали в проявлении любых человеческих качеств, он был лишен и разума, и чувств. Его считали грубым животным, следовавшим лишь своим агрессивным зверским инстинктам.

На этом отвратительном образе, дотошно выписанном Булем, наделавшим «массу ошибок, одну удивительнее другой» (Д. Констебл. «Неандертальцы». 1978), основывались несколько поколений художников, иллюстрируя рассказы о далеком прошлом, о первобытном обществе, о борьбе деятельных и отважных кроманьонцев, этих сказочных героев человеческой истории, с ужасными неандертальцами – какими-то косолапыми людоедами, явившимися к нам из мрачных мифов.

Лишь в 1955 году французский палеонтолог и антрополог Камиль Арамбур убедительно показал, что по чистой случайности «ископаемый человек из Ля Шапелль-о-Сен» страдал от тяжелого заболевания – остеоартрита.

Речь идет об одном из распространенных видов артрита. Это заболевание является хроническим. Иными словами, процесс поражения костной и суставной ткани человеческого скелета, приводящий к деформации отдельных его частей, происходит медленно и необратимо.

Недуг изуродовал старика, превратил в сгорбленного калеку. Левая половина его тела была болезненно деформирована. Не догадываясь об этом, профессор Буль наделил симптоматикой больного бедняги весь неандертальский род.

История неандертальца из Ля Шапелль-о-Сен – это образцовый пример того, как менялись наши представления о неандертальцах. Принятый поначалу за чудовище, он в конце концов превратился в милого, увечного старичка, за которым бережно ухаживали его милосердные соплеменники.

Честь и достоинство неандертальцев были восстановлены. Постепенно к ним начали относиться как к людям – таким же настоящим людям, как наши предки, как мы. К ним начали относиться как к представителям другого, несостоявшегося человечества.

Долой остеоартрит!

Позднейшие исследования показали, что позвоночный столб у неандертальца имел ту же форму, что у людей современного анатомического типа, и это позволяло ему двигаться, так же прямо («горделиво») неся свою спину, как это делает современный человек.

Вообще говоря, вопрос «как сильно неандерталец отличался от современного человека» всегда занимал и ученых, и дилетантов с тех пор, как первые утвердились во мнении, что в долине Неандерталь были найдены не останки «монгольского казака а-ля рюс», а кости другого, непохожего на нас, древнего человека.

Уместно пояснить, что вскоре после того как объявились останки первого неандертальца, профессор Боннского университета Август Майер шутливо заметил, что, наверное, году в 1814, когда русская армия, воевавшая с Наполеоном, проходила через Германию, какой-нибудь «монгольский казак», служивший в русской кавалерии, умер от ран, оставленный в пещере Фельдхофер, и этим смутил теперь немецкую науку.

Мы не случайно вспомнили ошибку профессора Буля. Страшно искривленный позвоночник стал в начале 1910-х годов основной приметой неандертальца. Особенности кинематики костяка даже не позволяли этому выродку нормально ходить на двух ногах. Он не в полной мере был наделен такой способностью, выгодно отличающей нас от обезьян. Вплоть до 1950-х годов считалось, что неандерталец (троглодит, «пещерный житель», как его часто называли) не мог прямо держать свое тело и уверенно переставлять