Ибрагим Меликов - Духовное бытие свободы Страница 18

Человек, осознавший в себе Бога, не должен уже верить в Нравственность, Красоту и Любовь как в ипостаси Бога, как в проявления божественного в земном бытии. Он должен сам нести их в себе и утверждать в своей жизни. Соединяя их в себе, он должен воплощать их в своей мудрости, уподобляющей его Богу. Он призван преобразить себя из человека, который подобен кентавру – наполовину человек, а наполовину животное, – в подлинного человека, в богочеловека. Он должен из человека, которому дано только проявлять свою личностность, т. е. отдельные стороны своего божественного начала, трансформироваться в личность, что характеризует сущность самого Бог.

Вера в Бога как форма фарисейства

Религия возводит свое здание на фундаменте веры в Бога. Все, что существует в религии, в качестве своей основы имеет именно веру в Бога. Вера в Бога – это стержень религии. О роли веры говорит и сам Христос: «Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь»[20]. Или: «Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную»[21].

Однако, чтобы вера стала действительным средством развития человеком своей богоподобной духовности и богопонимания, необходимо, чтобы она имела адекватное содержание в религии. Адекватность обеспечивается той ролью, которую она играет в религии. И ее роль заключается в том, чтобы быть формой религиозности. Иначе говоря, вера в Бога – это необходимая форма, в которой осуществляется движение к Богу. Религиозная вера – это средство реализации человеком своей божественной сущности. И эта роль является строго определенной: роль веры в Бога нельзя умалять, но и нельзя преувеличивать. Но если роль веры абсолютизируется, то религия не выполняет задач, которые стоят перед ней. Кроме того, абсолютизация веры может приводить к бездуховности и развивать ее в человеке.

Бытие религиозности, когда абсолютизируется вера в Бога, замыкается на вере в Боге. Вера становится началом и пределом религии. Религиозность ограничивается верой в Бога. Это и определяет все специфические особенности религии: все, что в духовном развитии предшествует вере в Бога и связано с верой, абсолютизируется, возводится в ранг нормы, а то, что за пределами веры, запрещается. Остановившись на вере, религия тогда не проникает, не идет далее. Существует только вера и то, что до нее.

Однако, если религиозность, начав с веры в Бога, на ней и замыкается, то и соответственно и самому Богу отводится строго определенная сфера существования. Это – также вера. Бог существует только в вере. Вера в Бога в религии отождествляется с переживанием Бога. Потому верить уже означает переживать Бога. Но и наоборот: переживать Бога тоже означает верить в него. Кроме, как в акте веры, Богу негде существовать. И верить в Бога, и переживать Бога – равносильно означает верить в него.

Но как бы то ни было, вера остается верой, т. е. феноменом человеческого разума. Она остается все тем же допущением разума. А поскольку это так, то Бог остается в сфере разума, как допущение. И пути Его к самой душе человека не остается. Вернее, этот путь есть, но это путь веры. Бог должен проникнуть в душу человека в виде веры в него. А говоря по сути, он должен проникнуть в душу как допущение разума.

Но как можно сердцем постигать Бога, если в него нужно верить? Ведь разум – это то, что в определенной степени противостоит душе. Душа и разум суть противоположности, хотя у них есть несомненное единство. Разум – это внешняя сторона души, то, что на поверхности, то, через что проявляется душа, в то время как душа сама остается в глубине, внутри, никогда не проявляя и не обнаруживая себя полностью. И поскольку Бог остается в акте веры, постольку Бог остается вне человека. Само сознание, разум и соответственно вера существуют, находятся вне души и одновременно вне Бога. Они, с одной стороны, противостоят душе, а, с другой – Духу, Богу. Поэтому предоставляя Богу существовать в акте веры, тем самым обрекают Бога и человека на раздельное существование. Они существуют порознь и равноудалены друг от друга. Бог отделяется от человека, и человек от Бога. Бог вне человека. Теперь человеческая душа не только противостоит Богу, но к тому же в нее Бог непосредственно не допускается. Сфера Бога теперь – занебесная область. Бог отдаляется от души на небеса. Земная душа может воспринимать Бога только как небесного, как потустороннего. О Боге как о внутренней, глубинной основе души забывается. Бог – это творец, а человек остается тварью божьей, рабом божьим, ничтожеством. Присутствие Бога в человеке не признается. Вернее, признается, но как присутствие Бога в своей твари и не более. Будучи сотворенным, человек не может быть сам творцом. Человек есть только человек, но никак не богочеловек. Таковыми являются лишь избранные – святые, пророки, посвященные и т. д. В них присутствует Бог, через них он может говорить и поступать, им присуща благодать, само творческое начало.

Действительно, дойти до уровня богочеловека – удел немногих. В условиях существующей рационализации духа и социализации самой жизни не может быть иного существа дела. Но речь идет не об этом. Отрицание возможности существования человека как богочеловека, тем самым отрицается и возможность человека стать таковым. Он – тварь божья, раб божий, и таковым остается. Ему принципиально не дано возвыситься до уровня творца. Он ограничен, ничтожен, мал. Он чуть ли не такое же создание божье, как животный и растительный мир. Но если так, то спрашивается, чем отличается человек от тех животных, и почему он должен верить в Бога, духовно развиваться, ведь он такая же тварь божья, как и животные? Последним, как известно, духовное развитие не присуще. Как соотнести то, что человек создан по образу и подобию Бога, и то, что он только тварь божья? В чем же выражается образ и подобие Богу человека?

Примечательно, что в древневосточных религиях, исходивших из божественной сущности человека, из концепции человека как богочеловека, считалось, что первым учителем человека является он сам, а духовный учитель – это собственное высшее «Я» человека. Поскольку сам Бог внутри человека, то лучшего учителя быть не может. Человек должен духовно развиваться и совершенствоваться. Бог в человеке присутствует лишь в потенциальном виде, как в своем творении. Но человеку дано возвыситься до его уровня в своем духовном развитии. И развиваясь, и совершенствуясь духовно, он должен все больше и более открывать в себе Бога, раскрывать свой Дух. Духовный же наставник – это всего лишь ставленник Бога на земле. Через него Бог ведет человека к себе. Он – проводник идей Бога. Сам по себе он не значим, а значим как материальный и физический носитель Божественной воли. Он вторичен по сравнению с Богом, который внутри человека. Его задача – всего лишь помочь человеку найти свой духовный путь и идти по нему. Но находит путь и идет по нему человек сам. Он должен лишь пробудить в человеке Бога, его высшее «Я». Переживает же Бога человек сам.

В религиозной жизни нередко отсутствует сам человек, его собственная жизнь. Путь к Богу рассматривается через основателей религий – посланников Бога, пророков, святых. Они несут в себе Бога, через них привносится Бог в человеческие души, через них вещает Бог. Потому духовное развитие строится вокруг не своей, а их жизни. Неслучайно, что основу священных писаний составляют именно их жизненные пути. Действительно, свою духовность человек может обрести, только обретя духовность жизни посланников божьих. Их опыт несет в себе подлинную духовность. Это бесспорно. Однако это не отрицает жизнь самого человека. В духовной жизни человек должен как бы соединить жизнь святых и свою собственную. Из этого складывается, собственно говоря, духовность. Человек должен обретать божественное, обретая духовное в первую очередь на земле. Сначала постигается высшее, а затем низшее. Путь духовности – от высшего к низшему, от небесного к земному, от духовного к телесному, от божественного к человеческому. Конечная же цель духовности – объединить их. Однако абсолютизация веры оборачивается и абсолютизацией пророков и святых в духовной жизни человека и игнорированием собственной жизни. За ними человек перестает видеть себя. Поскольку человек – тварь божья, то из этого делается вывод, что значимостью обладают только жизнь святых, пророков и Христа. При этом однозначно и примитивно трактуются слова Христа: «К Отцу небесному приходят не иначе, чем через меня». Свой жизненный опыт самого человека духовность содержать не может. Он негативен и бездуховен. Жизнь в Боге означает переживание жизни Христа, а не переживание собственной жизни. Человек должен отрешиться от себя и жить жизнью святых. Только тогда, согласно этим представлениям, он может обрести духовность. И вполне естественно, что подобная установка приводит к формальному восприятию верующими жизни святых и соответственно формальному следованию религиозным идеалам.