Владимир Авдеев - Метафизическая антропология Страница 18

В среде современных интеллектуалов стало модно говорить о Традиции, подразумевая под этим немыслимую смесь, архетипический винегрет. Что касается точки зрения подлинной Традиции, то смешение — худшее из зол. В зороастрийской эсхатологии время, ниспосланное людям в качестве тяжелой доли испытаний, называется Эпохой Смешения, когда Добро и зло перемешаны в своей сути. За ней последует Эпоха Разделения, силы Света одолеют тьму и будет уничтожена сама природа зла. Подлинная Традиция считает, что Добро и зло, как два основоначала бытия, имеют различные, несоединимые источники, и всякий, кто пытается смешать их, заслуживает суровой кары.

В зороастрийской священной книге «Авеста» сказано также, что после создания всеблагим Творцом Ахура-Маздой материального мира началась первая эпоха человечества — Эпоха Творения, когда злой дух Ариман в противовес ему решил создать свои творения. Проявлениям Прави он противопоставил проявления Нави. Будучи похожими, они по-разному двигались, то есть были иначе погружены в реку времени. Именно поэтому, когда вы увидите перед собой грех, ложь, извращение, Вы без труда сможете заметить, что они именно иначе движутся, стараются вывернуться, ускользнуть от вас, проскочить рядом. Правь всегда стремится войти в суть факта, явления. Навь всегда стремится мимо них. Правь — это суть. Навь — это образ. Добро и зло, Правь и Навь — это не только два разных источника, две морали, это два времени, два разных движения. Недаром люди с патологическими изменениями в психике, преступники, лжецы, извращенцы имеют совсем другие глаза, чем нормальные люди. Глаза — это не только индикатор морали, но и индикатор времени. Глаза Нави и зла — это глаза тех, кто живет в другом мире и другом времени, и они сами прекрасно знают об этом.

В новейшее время грандиозное смешение Добра и зла началось со времен Французской революции, именно тогда возник патологический лозунг «Свобода, равенство, братство», соединивший три совершенно несовместимых понятия. Именно с этого времени цивилизованное человечество и заболело болезнью Алисы в Зазеркалье, перестав понимать, где Правь, а где Навь. Архетип арийцев, изрядно искаженный и обезображенный расово чуждым христианством, начиная с этого времени подвергся изуверской деформации.

На классическую традиционную категорию свободы навесили то, к чему она никогда не имела никакого отношения. Свобода с древнейших времен — это прежде всего свобода выбора, свобода в индивидуальности, в непохожести, неповторимости, возможности пройти свой путь. Но совершенно очевидно, что в условиях равенства этого не может быть. Когда все равны вам в желаниях, возможностях, правах и обязанностях, когда все стремятся занять вашу же экологическую нишу, когда все считают вас себе ровнею и принуждают поступать так же, о какой свободе вообще может идти речь?

Свобода — это неравенство. Именно так понимали ее все традиционные общества. Это свобода быть царем, жрецом, воином и, наконец, свобода быть рабом. Если во время боя враг окружал воинов славян-язычников, то они предпочитали смерть плену, потому что в соответствии с древним метафизическим учением человек уходил в загробную жизнь, сохраняя свой гражданский социальный статус. Порабощенный уходил и в мир иной рабом, непокоренного же и павшего в бою там ожидали почести и пир с равными ему героями. Свобода — это свобода выбора между различным, это священное право на индивидуальность, неповторимость, это возможность жить по-своему, поэтому свобода — это неравенство. Любая форма равенства искореняет свободу, равенство не терпит разных, ему нужны одинаковые, в этом его объединяющая суть, и только неравные свободны каждый по-своему.

С братством все обстоит еще хуже. Свобода — это не только свобода любить, но и свобода ненавидеть, это свобода выбирать себе друзей и идеалы по своему усмотрению. О какой же свободе, позвольте спросить, может идти речь, когда всех дефективных, гадких, извращенных и просто несимпатичных мне людей я должен считать братьями? Когда я и в самом деле должен возлюбить врага своего? Во имя какой такой свободы? Кроме того, братья всегда имеют разный возраст, кто-то из них младше или старше, и кто-то кому-то неминуемо должен подчиняться по старшинству. Здесь также нет равенства. Если же это не родные братья, а двоюродные или троюродные, то они вовсе не равны вам по крови.

Классическая триада вселенской морали выглядит так: «Свобода, Неравенство, Разделение». Это и есть Традиция.

Те, кто говорят о свободе, равенстве и братстве, просто не понимают, что говорят в привычном автоматизме, опьяненные навьими чарами. Все это профанация классических ценностей.

Теперь обратимся к вопросам евгеники или расовой гигиены. Несмотря на то, что это направление выделилось в самостоятельную науку в конце XIX века, тем не менее, при более детальном рассмотрении оказывается, что евгеническое мышление и даже евгенический подход к обществу существовали всегда. И если свобода личности была воспета в древнейших эпосах и первых письменных памятниках человечества, то и евгенические предписания встречаются в них с той же самой незапамятной поры.

Строгие указания по выбору партнера для брака присутствуют во всех религиях: от примитивных племенных анимистических культов до универсальных мистических мировых доктрин. Пожалуй, ни один историк не возьмет на себя ответственность объявить первого на земле евнуха и первого многоженца — они были всегда. Эти методы искусственного принудительного отбора существуют столько же, сколько людской род. Ограничивать возможности воспроизводства потомства одних и стимулировать деторождение у других — данный здравый евгенический взгляд на общество был присущ представителям всех рас и народов. В Спарте дефективных детей сбрасывали со скалы; в Древнем Риме родителям по закону разрешалось убивать уже родившихся детей, если они были нежеланны или если экономические факторы не позволяли заниматься их воспитанием. И именно Древнему Риму мы обязаны распространением контрацепции, как механической, так и химической. Ветхий Завет полон религиозных законов, жестко предписывающих иудеям соблюдать чистоту крови. Первый юридический запрет на смешанные браки родом оттуда же. И здесь же мы получим исчерпывающие сведения о наказаниях за кровосмешение, гомосексуализм, прелюбодеяние, которые легко переплетаются с высокопарной богословской риторикой о душе, свободе и совести. Пестрит евгеническими рецептами и Талмуд. В комментариях на зороастрийскую «Авесту» присутствуют целые трактаты о ритуальном убийстве гомосексуалистов, ибо этот грех почитался самым страшным в религии персов. Есть также в зороастризме целые трактаты по физиологии, позволяющие четко определять, какие увечия являются наследственными, а какие нет. Царский потомок в Иране не имел права наследовать трон, если при рождении на его теле обнаруживались следы генетической дегенерации, что означало влияние демонов. Отклонения могли начать проявляться и в более зрелом возрасте, однако жесткий вердикт жрецов, наблюдающих за здоровьем царя, был бы аналогичным. Судьба последнего наследника Романовых — Алексея — в зороастризме была бы предопределена, ибо гемофилия входит в перечень явных признаков вырождения. В Древнем Египте в коллегии жрецов при фараоне состоял специально один жрец, в чьи обязанности входил контроль мужских способностей самого фараона — «сына Бога Солнца — Ра», и если он оказывался уже не способен к исполнению этих естественных мужских функций, следовала его отставка с назначением нового преемника верховной власти. Климакс влияет на разум владыки и способен негативно сказаться на судьбе всего народа: от высших сановников до последнего раба, что недопустимо. Физически неполноценные не имеют права управлять физически полноценными. Вот каково было традиционное представление древних о свободе личности и расовой гигиене, которые всегда мыслились как неразрывные понятия. Даже раб должен был быть избавлен от капризов климактерического владыки. Невольно вспоминается Политбюро ЦК КПСС времен Брежнева и как результат — историческое название целого периода нашей жизни «застой». Вспомните фильм «Спартак», в котором показано, как рабам-гладиаторам на ночь перед смертельной схваткой выдают женщину. Таково было представление о свободе личности и расовой гигиене в Древнем Риме. Ты не равен нам, ты не свободен, ты раб, но мы не отнимаем у тебя права быть мужчиной, так же как не отнимаем у тебя права победить в гладиаторском бою и получить свободу. Вот какова была логика античного патриция, наблюдавшего с трибуны за кровавыми схватками. Свобода — это неравенство.

После этого нужно вспомнить советскую армию первой страны победившего социализма, взявшей на вооружение бредовый лозунг «свобода, равенство, братство», в которой молодым солдатам подливали бром в кисель, чтобы мужские потребности не отвлекали от политзанятий в ленинской комнате. Как мы видим, совершенно иное, с точностью до наоборот, представление о свободе личности и расовой гигиене. На социалистическую свободу здесь легко навешивались монашеский идеал равенства и братства идеологизированных холопов-импотентов.